Молодежное служение является сегодня одним из наиболее востребованных и динамично развивающихся направлений деятельности Русской Православной Церкви. Работа
с молодежью активно ведется и в других православных странах. О том, что происходит в этой сфере в Греции, рассказывает руководитель отдела по работе с молодежью святой Митрополии Фив и Ливадии Элладской Православной Церкви архимандрит Нектарий (Антонопулос).
— Отец Нектарий, существует ли богословское обоснование работы с молодежью? На какой основе строится ваша деятельность?
— Я начал работать с молодежью, когда мне самому было только шестнадцать лет. Именно тогда я организовал первую молодежную группу по катехизации. С тех пор я совершил немало ошибок, но именно они позволили мне сделать следующие выводы, касающиеся молодежного служения.
Во-первых, молодежь не следует воспринимать абстрактно как некую бурлящую массу, которую нужно во что бы то ни стало направить в церковное русло. Да, мы можем разрабатывать какие-то принципы, составлять схемы, высчитывать перспективы, выстраивать систему. Но система сама по себе не даст долгосрочного эффекта. Она всегда будет затрагивать только верхние слои. Возможно, вначале молодежь действительно вдохновится, и даже начнет с неофитским энтузиазмом ходить в церковь. Но, уверяю вас, долго этот период не продлится. Без личного участия катехизатора, без общения от сердца к сердцу молодые люди очень скоро забудут дорогу в храм. Поэтому мы должны работать не с абстрактной молодежью, а с конкретными людьми, понимая, что каждый человек, каждый ребенок является уникальной личностью со своими запросами и проблемами.
Во-вторых, наряду с личным участием в жизни наших молодых подопечных, необходимо уделять внимание и групповым формам работы. И в России, и в Греции существуют созданные под эгидой Церкви молодежные группы, в которых ребята могут говорить о своих конкретных проблемах, обсуждать личные вопросы, наконец, делиться друг с другом своей болью. В данном случае групповое не входит в противоречие с индивидуальным, а внешнее с внутренним. Общаясь друг с другом, переживая, сочувствуя и радуясь вместе со своими друзьями, молодые люди в итоге начинают лучше понимать себя, познавать свой внутренний мир. Помимо этого в группе подростки получают позитивный опыт, который надолго останется в их памяти. Если к тому же священник искренне любит своих подопечных, если молодежные собрания каждый раз превращаются в увлекательные и душеполезные встречи, их результатом станет рождение юных душ в Боге. Это произойдет потому, что дети найдут в этой группе то, чего им остро не хватает в современном мире — внимание и любовь. Недавно в Афинах мне попался на глаза один лозунг молодежного левого фронта: «Империализм — это среда человеческого одиночества». Высказывание очень точно характеризует состояние окружающего нас мира, где большинство занято только внешними вещами, в то время как внутренними проблемами человека, его душой занимаются единицы.
— Насколько я знаю, в Греции популярной формой молодежных объединений является детские и подростковые лагеря?
— Да, это так. Движение по устройству и организации детских лагерей развивается в Греции с 50-х годов прошлого века. В таких лагерях детей учат вместе молиться, трудиться, играть, исповедоваться, причащаться, наконец, развлекаться. И дети этот опыт не забывают. Они продолжают дружить и общаться вне лагеря. Это очень важно. Я сам являюсь горячим сторонником такой формы организации работы с детьми и всем своим знакомым, которые работают с молодежью, советую организовывать лагеря. Можно, конечно, в течение целого года час в неделю заниматься катехизацией. Это тоже небесполезно. Но лагерь гораздо эффективнее. Например, в нашем лагере ребенок находится минимум пятнадцати дней. За это время он может многое узнать, со многими познакомиться.
— Часто бывает, что с детства воцерковленный ребенок подростком уходит из Церкви. Сталкиваетесь ли вы с такой проблемой? И что вы посоветуете делать в этом случае?
— Проблема переходного возраста является общей для всех детей. Страна и национальность в данном случае значения не имеют. Справиться с этой проблемой зачастую очень и очень сложно. Хорошо, если у ребенка есть духовный фундамент и хорошие воспоминания о Церкви. Тогда даже если человек в переходном возрасте отойдет от веры, через десять-двадцать лет, уже создав свою собственную семью, он обязательно вернется в Церковь. К примеру, у нас в лагере дети получают мощный духовный заряд. И я уверен, что даже если по возвращении домой их затянет рутина и они на какое-то время забудут о Церкви, рано или поздно они вернутся на дорогу, ведущую к храму.
Несомненно также, что большую роль в духовной жизни ребенка играет пример родителей. Если родители живут подлинно христианской жизнью, ребенок вряд ли отвернется от Церкви. А вот если родители являются христианами лишь по названию, а на деле охвачены, например, страстью сребролюбия, уход ребенка из Церкви практически запрограммирован. Но так или иначе, в те трудные минуты, о которых идет речь, мы — священники, родители, близкие — должны быть рядом с детьми. Быть не судьями, а людьми, которые поймут, что ребенок находится в состоянии кризиса, и постараются ему помочь.
— А если ребенок не воспринимает помощь ни в каком виде? Может, стоит просто отойти и помолчать?
— Действительно, в некоторых случаях молчание может стать лучшим выходом. Но это молчание должно быть не равнодушным отстранением от проблем ребенка, а внутренней горячей молитвой к Богу о спасении маленького человека.
— Известно, что молодых людей сплачивают различные формы социальной активности: совместная помощь престарелым, опека детских домов и т.д. Развивается ли у вас социальное служение молодежи?
— Разумеется. И надо сказать, что подростки, которым мы даем возможность проявить себя на ниве социального служения, бывают чрезвычайно рады. Формы такого служения могут различаться. Например, сейчас в лагере, куда мы привозим детей-сирот из России и Украины, мне помогает много школьников и студентов. Вместо того чтобы развлекаться или поехать на острова, они приезжают ко мне в лагерь, играют с детьми, моют посуду. Особенно поражает, что приезжают дети из состоятельных семей, которые готовы заниматься любой работой. И их служение не ограничивается трудом в лагере. Например, трое из этих ребят регулярно ездят в Африку, в Уганду, где проводят миссионерскую работу.
— Вы давно занимаетесь молодежным служением. Изменились ли дети за прошедшее время?
— Среди современных детей гораздо больший процент тех, кого принято называть трудными. Многие воспитатели детских домов говорили мне, что немалое количество их воспитанников становятся впоследствии преступниками и попадают в тюрьму. Но в то же время есть и такие дети, глядя на которых хочется благодарить Бога. Они учатся, ходят в Церковь, почитают родителей и учителей.
— А на какие средства существует ваш лагерь? И сколько детей вы принимаете ежегодно?
— Сначала к нам приезжали около двадцати детей. Это было в 2003 году. Но количество приезжающих увеличивалось с каждым годом. Теперь мы принимаем ежегодно более 500 детей. Что касается финансирования, то это больной вопрос. В основном мы существуем на мелкие частные пожертвования. А с наступлением экономического кризиса, который очень больно ударил по Греции, и без того скудные пожертвования сократились в несколько раз. Недавно мне даже пришлось взять крупную сумму в банке. Теперь я должен в общей сложности 250 тысяч евро.
— А вы не пробовали получить гранты на вашу деятельность?
— Я обращался к некоторым богатым людям и организациям, стучал к ним в дверь, обивал пороги, но они не откликнулись.
— Расскажите, как проходит обычный день в лагере?
— Мы просыпаемся, молимся, завтракаем, затем читаем Священное Писание и беседуем о прочитанном. Потом мы занимаетмся хозяйством: убираем территорию и комнаты. После этого мы опять устраиваем беседу на духовные темы. По окончании беседы детям предоставляется свободное время или устраиваются конкурсы. Затем обед и послеобеденный отдых.
Вечером дети идут на полдник, после чего играют в подвижные игры. Часов в семь вечера наступает время бесед на темы, касающиеся острых вопросов, которые возникают у молодежи. Побеседовав, мы гуляем в лесу, потом ужинаем, развлекаемся, готовимся ко сну и читаем вечерние молитвы. После этого одни дети ложатся спать, а с остальными мы продолжаем обсуждать интересующие их темы или просто поем песни. Иногда мы совершаем длительные прогулки в лес, продолжительностью более трех часов. А с детьми, которые приезжают из России и Украины, мы вообще проводим половину лагерной смены в поездках по Греции. У нас есть три автобуса, на которых мы возим их в Афины, Метеоры, на Афон, Корфу, в другие интересные места. Со взрослыми ребятами мы бываем в Константинополе, где обычно получаем аудиенцию у Вселенского Патриарха. Греция небольшая страна, но там есть на что посмотреть.
— По какому принципу выбираются темы для бесед? Вы сами выносите на обсуждение тот или иной вопрос или инициаторами выступают сами дети?
— Иногда дети сами предлагают обсудить тот или иной вопрос, но в основном тему для беседы предлагаю я. Общаясь с молодыми людьми в течение уже многих лет, я примерно понимаю, о чем они хотят поговорить.
— Подытоживая наш разговор, мне хотелось бы еще раз обратить внимание на принцип работы с молодежью, который лежит в основе вашей деятельности. Правильно ли я понимаю, что конкретные формы работы с молодежной аудиторией появляются у вас в результате общения с молодыми людьми, когда вы видите, что именно нужно предложить той или иной группе? То есть, что формы работы с молодежью являются результатом общения с конкретными людьми, а не наоборот, и теория в данном случае идет за практикой.
— Да. Единого рецепта не существует. Каждый священник, работающий с молодежью, находит свой путь, следование по которому дает наилучшие результаты. Главное, чтобы в центре его служения стоял человек, а не абстрактная идея.
