25 декабря 2010 года в рабочей Патриаршей резиденции в Чистом переулке Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил чин наречения архимандрита Никодима (Вулпе), благочинного церквей Оргеевского благочиния Кишиневской митрополии, во епископа Единецкого и Бричанского.
Его Святейшеству сослужили митрополиты Крутицкий и Коломенский Ювеналий; Кишиневский и всея Молдавии Владимир; Саранский и Мордовский Варсонофий, управляющий делами Московской Патриархии; митрополит Волоколамский Иларион, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата; епископы Тираспольский и Дубоссарский Савва; Кагульский и Комратский Анатолий; Унгенский и Ниспоренский Петр; Бельцкий и Фэлештский Маркелл.
Из Слова архимандрита Никодима (Вулпе) при наречении во епископа Единецского и Бричанского
Ваше Святейшество! Богомудрые архипастыри, святители Божии!
Представ пред вами, как пред судом любвеобильного, но требовательного Бога, обычаем и сердцем я понуждаюсь вознести свой глас пред вашей святыней. Из всех предметов, о которых стоит говорить в храме пред лицом Освященного Собора, наименее достойным я вижу свою жизнь. Но о силе Божией, совершающейся даже в моей немощи, не постыжусь сказать ныне.
В годы, когда так много людей по воле безбожной власти, яко овцы погибшия, рассеяны были по горам и долам многомятежного мира, Господь дал мне пастыря, на плечах которого я нашел спасение. Приснопамятный митрополит Никодим, для многих ставший тем искренним и истинным пастухом, за которым в полной безопасности идут овцы, стал и для меня первым учителем и наставником, от которого были услышаны словеса Господня, словеса чиста (Пс. 11, 7).
Та духовная зрелость, которая не в числе лет исчитается (Прем. 4, 8), была для меня, студента, показана жизнью нашего Преосвященного ректора архиепископа Выборгского Кирилла. Перед ним, уже украшающим кафедру Московских святителей, я, как и много лет назад, сдаю экзамен, самый важный в моей жизни.
В страхе и трепете взираю я на свою душу, которую должен буду открыть навстречу живому дыханию Всесовершенного и Божественного Духа. Вижу худость и недостаточность моих человеческих сил. Не жалею немощных моих усилий, чтобы подражать тем великим примерам церковного служения, которые являли блаженнопочившие митрополит Никодим (Ротов) и митрополит Серапион (Фадеев).
Начиная священническое служение в Молдавии, я был меньший между братьями моими и юнейший в доме отца моего (Пс. 151, 1), но Господь послал вестника Своего и взял меня от овец отца моего, и помазал меня елеем помазания Своего (Пс. 151, 4). Этим вестником в моей жизни стал владыка Серапион.
Благодарю я и Высокопреосвященнейшего Митрополита Кишиневского и всея Молдавии Владимира, под чьим омофором протекало мое окончательное становление.
Теперь же я перешел середину жизни, отмеренной, по свидетельству царя Давида, человеку. Поставляя себя перед ревностью служения почивших святителей, обличаемый апостольским подвигом и здравствующих архипастырей, понимаю, что жить, «никакоже постыждая о себе избрание» (Архиер. чиновник), я смогу только подкрепляемый молитвами своих наставников — как предстоящих у Престола Божия в Церкви Торжествующей, так и совершающих свое архипастырское служение в Церкви Странствующей.
Прошу молитв Ваших, Ваше Святейшество, как и я всегда искренне поминаю Вашу любовь ко мне недостойному. Эта молитва о Вашем долгоденствии и непоколебимости Вашего Престола всегда будет возноситься в моем сердце, станет жизнью и в той епархии, в которой Дух Святой позволит мне быть епископом.
У вас, предстоящих архипастырей, прошу молитв, дабы Божественная благодать, «всегда немощная врачующи и оскудевающия восполняющи» (Архиер. чиновник), помогла моему смирению не бросить тень на ваш доблестный строй, да не како иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор. 9, 27).
Как и всякое служение епископа, и мое избрание не сулит легкого пути. Трудно изнемогать за всех, кто изнемогает, иногда невыносимо трудно сохранить чистоту души при многоразличных искушениях, ожидающих епископа: в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах (2 Кор. 6, 8), влекущих пастыря то в огонь гордости, то в воду отчаяния.
Но сердце мое одновременно чает утешения от того служения любви, которое хочу принести своему благочестивому народу. Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами; я исполнен утешением, преизобилую радостью, при всей скорби нашей (2 Кор. 7, 4).
Мои мысли обращены к моей прекрасной родине, без малого 200 лет спасающейся вместе со множеством народов, составляющих собой ту Святую Русь, которой нет на карте, но гражданство которой мы с гордостью носим. На это прекрасное единство покушается отец всякого разделения и лжи, враг рода человеческого, который хочет вовлечь в пропасть раздора и саму Церковь.
С чувством священного трепета продолжая служение церковному единству, находя в столь ответственный для меня час успокоение во всецелой преданности Божественной воле, я недоумеваю, откуда мне взять мудрости для сего превосходящего мои силы подвига? Нахожу же ответ в Священном Писании, через которое Дух Святый вещает: Спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе (Втор. 32, 7).
Надеясь на благословения Вашего Святейшества, мудрость собора епископов, составляющего красоту нашего Патриархата, с трепетом ожидаю пришествия моей Пятидесятницы и говорю с Псалмопевцем:
Буду ходить в непорочности моего сердца посреди дома моего.
Не положу пред очами моими вещи непотребной; дело преступное я ненавижу: не прилепится оно ко мне.
Сердце развращенное будет удалено от меня; злого я не буду знать.
Тайно клевещущего на ближнего своего изгоню; гордого очами и надменного сердцем не потерплю…
Не будет жить в доме моем поступающий коварно; говорящий ложь не останется пред глазами моими (Пс. 100, 2–5, 7).
В чем да поможет мне Пастыреначальник Христос и благожелательные молитвы Освященного Собора.
