В Свято-Даниловом мужском ставропигиальном монастыре — одной из старейших обителей Москвы — духовная жизнь возрождается уже 31 год. С 1992 года послушание наместника несет архимандрит Алексий (Поликарпов), в прошлом духовник братии Троице-Сергиевой лавры и помощник архимандрита Кирилла (Павлова). О своем пути в Церкви, о своих учителях и о миссии городского монашества он рассказал в интервью нашему журналу.
— Отец Алексий, Вы как-то сказали, что мы теперь «не так горячи, как святые». И что «мы должны осознавать, насколько мы скудны, и приносить в этом покаяние. Осознавая свою немощь и скудость, мы совершаем свое спасение». Верно ли, что здесь речь о смирении?
— Кто из нас похвалится, что он — хорош? Никто. Но мы должны исполнять заповеди евангельские. Получается их исполнять — благодарим Бога, если нет — приносим покаяние. Таким образом и совершаем свое спасение. В общении с другими людьми нам хочется показать себя с лучшей стороны, но перед Богом похвалиться невозможно. Все наши дела — перед Ним.
Господь сказал: «Сыне, дай Мне сердце твое» (Притч. 23:26). Из сердца исходят помышления и благие, и злые. Значит, центр всего — сердце. В сердце нет поклонов, не может быть канонов; в сердце наши чувства, наше устремление к Богу.
Нельзя отрицать внешнюю аскезу: поклоны, посты, соблюдение канонов. Это — наша внешняя сторона, а внутренняя основана на любви к Богу и ближнему. Нужно делание и внутреннее и внешнее, как написано в Великом покаянном каноне Андрея Критского: «…да две жене сочетает».
Каждый свой шаг следует приносить как бы в жертву Богу, и тогда Бог это все будет видеть. И еще и еще раз: Христос для нас — это и путь, и истина, и жизнь (Ин. 14, 6). Христос есть путь, потому что Он не только указывает человеку путь, Он и ведет его по этому пути. Он всей своей жизнью показывает нам пример. Господь наш, пример истинного Человека.
Мой путь к Христу начался в детстве, в том числе и благодаря «Журналу Московской Патриархии». Моя тётя переписала из одного из номеров — тогда этот журнал был редкостью — некролог о владыке Луке (Войно-Ясенецком). Так я узнал об этом удивительном человеке, который был верующим в трудное советское время, но при этом его многие уважали как ученого. На меня это тогда произвело сильное впечатление.
— Отец Алексий, вы несли послушание иподиакона при архиепископе Свердловском и Курганскогом Клименте (Перестюке). Чем вам запомнился этот архипастырь?
— Архиепископ Климент был глубоко верующий человек, который перенес много испытаний. Он жил, любил и служил Церкви, был всегда доступен для простых верующих.
Подростком он был послушником на Дальнем Востоке в обители, которую основали валаамские монахи, в Уссурийском Троицко-Николаевском монастыре. Когда монастырь закрыли в 1925 году, он эмигрировал в Китай. На чужбине его рукоположили. Там же, в Харбине, окончил богословский факультет Института святого князя Владимира. Вернулся он из Китая после войны в 1955 году, был архимандритом на Дальнем Востоке, а потом уже его рукоположили во епископа.
Владыка Климент окормлял Свердловскую и Курганскую области с 1966 по 1980 год. Мы знаем, что тогда было сложное время: веру из народа безбожная власть стремилась всеми силами искоренить. Много было препон на его пути, да и эмиграцию ему не могли простить. Трудно было управлять епархией, трудно было созидать дело церковное. Мы, мальчишки-иподиаконы, этого тогда не понимали, но видели, как ему было непросто.
Недавно я был около его гробницы в Екатеринбурге в Иоанно-Предтеченском кафедральном соборе на Ивановском кладбище. Во времена служения владыки это был единственный храм, который оставался действующим на более чем миллионный город, который тогда назывался Свердловск. Теперь гробница архиепископа Климента находится в крипте этого храма.
Когда я приложился к его гробнице, ощутил глубокое чувство благоговения и молитвы. А затем погрузился в воспоминания, которые остались об этом благостном архипастыре.
Вспомнилось, как владыка приезжал в будни в собор и молился. Великим постом сам пел «Да исправится молитва моя». Его окружали люди, которые верой и правдой служили Христу. Храм во время богослужения всегда был так полон прихожанами, что если сразу не поднять руку для крестного знамения, то потом ты ее просто не достанешь, не сможешь перекреститься — так тесно было.
Трудно словами описать мои чувства, которые приходят ко мне вместе с воспоминаниями об этом архипастыре. Наверное, потому что это сердце, душа. А вот вера — о ней владыка свидетельствовал жизнью. Его вера учила нас жить и терпеть, учила мудрости и науке духовной, потому что книг о православии тогда было очень мало.
У владыки Климента были в послушании многочисленные сестры-монахини закрытого (а теперь уже восстановленного) Ново-Тихвинского монастыря. Матушки прислуживали архиерею. И, конечно, все они глубоко уважали владыку, это было видно. Прихожане относились к монахиням с трепетным почтением, прислушивались к их словам — для прихожан они являли своей жизнью пример молитвы и любви.
Такая была община, как семья, большая, церковная: старые священники, старые кадры, которые имели не просто знания и не просто красиво служили, но благоговейно. Они истово, всей своей жизнью засвидетельствовали, что Христос действует в нашей жизни.
— Отец Алексий, как пришло решение поступить в семинарию в те непростые годы? Это было только ваше решение или чей-то совет?
— Решение было моим. Сказано: где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6, 21) — это пришло в сердце, в душу. Вера стала для меня чем-то единственно нужным и полезным. Ей захотелось посвятить всю свою жизнь.
— Вы приняли постриг в 22 года, по нынешним меркам очень рано.
— До приезда в семинарию моя жизнь уже была полностью церковной. Затем я жил и учился в стенах Троице-Сергиевой лавры, ежедневно видел добрый пример братии. Поэтому нельзя сказать, что мой выбор и выбор монашества многими моими сверстниками в 20 лет был легкомысленным и необдуманным. А кто и насколько исполняет обеты — это будет судить Бог.
— После пострига вас вручили архимандриту Кириллу (Павлову). Расскажите о его духовном руководстве.
— Да, это было в 1971 году. С того времени архимандрит Кирилл — мой духовный отец. Это человек, который в жизни своей много испытал, воевал, служил, учился, молился и стяжал великую духовную силу. Его чертами были любовь, снисхождение, терпение и, конечно, личный пример для нас, духовных чад. У святых отцов есть выражение, что монахом может стать только тот, кто однажды увидел монаха. Вот батюшка был этим самым монахом. Его терпение и служение Богу, Церкви, людям — настоящее евангельское житие.
Монахов он воспитывал благоговейными, преданными учению Христову и Церкви, православной вере, смиренными и кроткими. Такова братия в Сергиевой лавре.
Прежде всего отец Кирилл был любовь. Строгость же его никогда не была вседозволенностью, он никогда не был жесток. Батюшка наставлял по принципу, что добро должно быть добровольным, никогда не настаивал, ведь человека Господь создал свободным. Он ждал, когда человек сам ему себя откроет.
Отец Кирилл всегда показывал собою пример братии. К примеру, исполнением монашеского правила. Он всегда старался его исполнять. Мог немного молитвы сократить, но тем не менее правило исполнялось. В последние годы было определенное время, в которое братия собиралась у него в келье, читала правило. Иногда келья заполнялась полностью. Правило вычитывалось братией поочередно, и сам батюшка в этом участвовал.
Отец Кирилл очень любил Евангелие. Всегда брал его с собой, многое из Священного Писания знал наизусть. Даже за праздничным столом, бывало, его просили: батюшка, скажите слово. Он и говорил, и по целым главам цитировал Священное Писание.
Однажды отец Кирилл лег в больницу на операцию, которую делали под местным наркозом, и после рассказывал о себе, что взял с собой очки, Евангелие и, пока доктора работали, читал Евангелие.
Он день и ночь служил людям. Иногда приходишь к нему поздним вечером, он тебя слушает, а глаза у него уже спят. И такое состояние неловкости приходило, что ты человека мучаешь, и в то же время необузданный эгоизм требовал его внимания, будто необходимо ему было что-то сказать. И батюшка терпел нас.
Конечно, он нас воспитывал, мог сказать укоризненно. Одна раба Божия даже сказала об отце Кирилле так: у вас не отец, а мать. Батюшка так и наставлял пастырей: относитесь к братии как любящая мать.
По состоянию здоровья отец Кирилл ездил на лечение на Кавказ и в Крым и всегда привозил братии гостинцы. Когда батюшка возвращался из отпуска, братия приходила к нему в келью, а у него уже стояли ящики да кошелки, из которых он раздавал каждому брату по «крымской луковице», по яблочку, груше. Это было очень отрадно.
Мог написать брату открыточку из отпуска, письмецо кратенькое — это было утешением нам.
Я думаю, наследие отца Кирилла пока еще не до конца осознано.
— А кто еще из духовных людей оставил след в вашей душе?
— Вся лавра святая, все старцы — с каждого брата можно было брать пример. У каждого монаха было что-то свое.
Вот, например, митрополит Черновицкий и Буковинский Онуфрий — святой жизни человек. Сегодня он Местоблюститель Киевской митрополичьей кафедры. С юности он прожил 19 лет в Свято-Троицкой Сергиевой лавре и был духовным чадом отца Кирилла. Жизнь митрополита Онуфрия — это пример высокого духовного служения. Надеюсь, что Господь даст ему время и здоровье для того, чтобы продолжать служить Церкви, особенно в такое непростое время и в таком сложном послушании.
— Говорят, Преподобный Сергий «даже наши недозволенные просьбы слышит». Случалось ли вам «недозволенно» молиться святому?
— Об этом говорил один из наших иерархов, митрополит Владимир (Сабодан). Преподобный слышит все просьбы. Студентами мы готовились к экзаменам — учили, зубрили, а затем обязательно шли на службу в Троицкий собор помолиться Преподобному Сергию, чтобы Господь покрыл нашу леность и нерадение. И всегда всё было хорошо.
В Троицком соборе лавры молитва никогда не прекращается. К раке со святыми мощами Преподобного Сергия приходят все: монахи, паломники, семинаристы. Все просят Преподобного о своем, и всех он слышит. Он как отец и мать, вся благодать лавры — это Преподобный Сергий Радонежский.
Велико почитание Преподобного Сергия в России. У Свято-Данилова монастыря есть подворье в Рязанской области. Один из наших храмов там — деревянный, новый, мы освятили его в честь Преподобного. Почти каждый день на службу или просто помолиться приходят люди, и обязательно кто-нибудь да и спросит: «А Преподобный Сергий здесь жил?» Братия уже шутит, что пора табличку повесить: «Преподобный Сергий здесь не жил!» Но мы, конечно, рассказываем, что в рязанские пределы Преподобный всё же заходил, запечатывал рязанские храмы ради примирения в междоусобицах князей — такие были духовные меры воздействия Преподобного на них.
— В Свято-Данилов монастырь после возвращения его Церкви пришла братия из Свято-Троицкой Сергиевой лавры. С тех пор она уже стала даниловской? Или всё еще остается духом лаврской?
— Действительно, с 1983 года, с самого открытия монастыря, сюда направляли братию Свято-Троицкой Сергиевской лавры. В 1992 году Патриарх Алексий II предложил мне стать наместником Свято-Данилова монастыря. Прошло более 30 лет от начала возрождения монастыря, и, конечно, за это время братия стала даниловской. Но основа у нас лаврская: устав и обычаи.
Есть теперь уже и традиции Данилова монастыря, но не вопреки прежним, а благодаря лаврским — то самое лучшее, что мы смогли запомнить, привнести с собой и воплотить здесь.
— Свято-Данилов монастырь расположен в центре Москвы. Что отличает городской монастырь?
— Служение Церкви и людям. В наш монастырь люди идут постоянно — на богослужение, в житейских бедах или из любопытства, многие просто интересуются архитектурой Москвы, людей много, хотя и не столько, как в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Однако и в лавре я не припомню, чтобы мы роптали, а не благодарили Бога за то, что живем в этом замечательном монастыре.
Да, не всем нашим насельникам нравится городская жизнь, некоторые мечтают об уединении, но мы монахи, всё делаем по послушанию, а значит, и в городе можно жить с пользой.
— В одном из интервью вы говорили о «христианизации общества» как об одной из важнейших задач. Сегодня мы видим молодых людей, которые называют себя миссионерами, но смущают людей — и церковных, и нецерковных — своими провокационными поступками. Как избежать подобных ошибок?
— Во-первых, нужна правая вера, правые понятия. К счастью, человек в наше время может получить необходимое богословское образование.
Миссионером не каждый может стать. Мы своим друзьям, своей семье можем проповедовать так, как считаем нужным, но если я имею официальное церковное послушание, то, естественно, у меня должно быть образование. Ревность тоже должна быть, но ревность «по разуму». И прежде всего этого должна быть любовь. В сердце миссионера должен быть Христос и любовь ко Христу, и, насколько это у него получается, он должен передать ее другим.
Христос прежде всего — любовь. Главная заповедь — любовь к Богу и ближнему. Нужно читать и знать Евангелие, и самому жить так, чтобы слово Божие не было во осуждение.
— Как узнать, когда нужно обратиться с увещеванием к ближнему, а когда полезней будет промолчать?
— В Священном Писании есть слова: Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя; дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее (Притч. 9, 8–9). Если я сделаю замечание человеку, заведомо зная, что он не примет моих слов, я только выплесну свои, как мне кажется нужные и полезные, эмоции, но они приняты не будут, а результат от этого будет и вовсе обратный. Зачем, скажите, мне нужно это делать? Если же я знаю, что плод будет добрым, тогда да, дерзайте.
Христос проповедовал везде. Если я берусь проповедовать сам от себя и свое, то, конечно, это будет вредно и для меня самого, и для окружающего общества.
— В Даниловом монастыре есть Патриарший центр духовного развития детей и молодежи. Вы рассказываете юным миссионерам о подобных тонкостях их будущего служения?
— Да, и я с радостью общаюсь с молодежью центра. Мне очень интересно, я считаю это общение для себя полезным. Я вижу ревность этих молодых людей, которую они употребляют во благо, и вижу, как они служат Христу своей жизнью. Это и мне помогает встрепенуться. Самое лучшее в своих сердцах, самое горячее они приносят в Церковь.
Наша молодежь служит и в тюрьмах, и в больницах, и в школах, в армии, в институтах, в домах престарелых и в детских приютах — у нее обширное служение. Церковь так и должна служить. Мы всё время находим новые формы служения.
Сегодня мы готовимся к открытию храма Великомученика Пантелеимона в детской психиатрической больнице. Такого рода миссия Церкви всегда воспринимается хорошо обществом — свет истины утешает и наставляет страждущих и помогает. Это совместное служение Христу духовенства и общества.
— Всегда ли такое активное служение миру приносит духовную пользу монастырю?
— Вы хотите спросить, насколько это вредно? Всякое служение непросто. Разве было бы лучше, если бы монахи по примеру Средневековья закрывались в пещерах и ничего, кроме молитвы, не видели и не знали? Есть мнение, что настоящий монах — это тот, кто молится в уединении, а тот монах, который всегда в служении людям, будто чем-то хуже пустынника. Но древние монахи молились и трудились так же, как сегодня молятся и трудятся наши братья — только вместо плетения корзин сегодня монашествующие издают книги, возводят красивые храмы. Так выглядит современное рукоделие монаха. Важно, как монах служит Богу и насколько внимателен он к своей духовной жизни, насколько послушен. Занят ли он стройкой или служит в больнице — он делает это ради Бога. Как сказал апостол, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (1 Кор. 10, 31).
Большинство нашей братии — священноиноки, которые совершают таинства. На Ленинском проспекте в Центре детской гематологии им. Дмитрия Рогачёва построен храм Святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Совершаются службы. Люди приходят в церковь за духовной и душевной поддержкой. Рассказывать ли о чудесах? Но ведь чудеса прежде всего совершаются в сердце. Служение в Центре детской гематологии помогает выжить в страшных испытаниях больным детям и прежде всего их родителям. Это дело говорит само за себя, оно нужно и полезно. Но служение это непростое.
Я всегда вспоминаю притчу из святого Симеона Нового Богослова о благочестивом нищем, которому подали милостыню, и он тут же спешит поделиться ею с другими нищими. Так стараемся жить и мы в нашей обители. Господь дарует нам Свою любовь и благодать, и мы спешим делиться этим даром с нуждающимися в нашей духовной помощи.
— За последний год в Москве проведены два заметных монашеских форума: монашеская конференция в лавре и секция монашества на Рождественских чтениях в Сретенском монастыре. В обоих форумах принимали участие в качестве гостей зарубежные монахи. Говорит ли это о том, что Русская Церковь готова использовать опыт монашества Поместных Церквей?
— Несомненно, да. Обогатиться опытом наших братий и сестер, которые живут во Христе, важно и полезно.
Я бывал за границей, и меня прежде всего поразила своим духовным величием Святая гора и женские монастыри в Греции. Я был в Ормилии — это самый большой греческий женский монастырь. В нем чувствуется духовность. Сестры Ормилии окормляются монахами афонского монастыря Симонапетра. Также я побывал в нескольких монастырях на острове Корфу. В женском монастыре Святой Параскевы игумения обители Фотиния говорит по-русски. Она и сестры произвели на меня впечатление своей высокой духовной жизнью.
То же можно сказать и о наших московских монастырях — каждый вносит свою лепту в дело духовного возрождения монашества в России.
— Вы часто повторяете, что христианину важно хорошо знать Евангелие. Сегодня есть такая проблема: человек в храм ходит уже не первый год, а навыка чтения Евангелия нет. Каким образом лучше всего изучать Евангелие современному воцерковленному христианину?
— Прежде всего Евангелие нужно читать ежедневно. Много или мало — зависит от того, каким временем располагает человек. Это может быть даже и несколько строчек или глава. У владыки Афанасия (Сахарова) есть даже молитва: «Словами Евангелия попали терния страстей и душу исцели и уврачуй». И отец Кирилл (Павлов) всегда любил Евангелие, много его читал.
Толкования Евангелия помогут его понять лучше, узнать. В нашем Патриаршем центре духовного развития детей и молодежи есть кружок, на котором разбирают Священное Писание, учатся с ним работать. Летом молодые миссионеры вместе едут в увлекательные поездки, там и отдыхают, и одновременно изучают слово Божие.
Очень важно православному христианину жить по Евангелию. Преподобный Серафим Саровский оставил нам такое наставление: «Надобно так себя обучить, чтобы ум как бы плавал в законе Господнем, которым, руководствуясь, должно устроять и жизнь свою. Очень полезно заниматься чтением слова Божия в уединении и прочитать всю Библию разумно. За одно таковое упражнение, кроме других добрых дел, Господь не оставит человека Своею милостью, но исполнит его дара разумения».
