18 марта, в ходе официального визита в Армению, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл посетил Ереванский государственный университет и выступил перед преподавателями и студентами главного вуза Армении.
Что мы хотим как человеческое сообщество? Каковы цели, которые стоят сегодня перед человеческой цивилизацией, перед всеми нами? Ведь для того чтобы подробно говорить об этих целях, необходим какой-то критерий. Мы знаем, что существует масса критериев: у экономистов — свое понимание того, как должно выглядеть будущее, у политиков — свое. Но мне представляется, что самым главным и самым фундаментальным критерием для оценки того, что с нами происходит, и для понимания того, что с нами может произойти, должен быть только один критерий — это собственно человек, это человеческая личность, потому что все остальное вторично. Почему вторично? Потому что Бог, создав человека, вложил в него Свой образ. Мы носители Божиего образа, мы носители божественных свойств. Бог обладает разумом, абсолютным разумом, и человеку дал частицу Своего разума. Бог является абсолютной свободой, и человек обрел дар свободы: он вырывается из русла необходимости, в которое погружено все мироздание, и представляет собой единственное творение, обладающее божественным даром свободы. Поэтому мне кажется, что именно человек должен быть критерием. Но что именно в человеке? Могут ли быть критерием его страсти, пороки, преходящая мода? Конечно, нет. Критерием может быть только то божественное, что присутствует в человеке, — образ Божий и является критерием. Но поскольку свобода есть одно из проявлений этого образа Божиего, то такие понятия как свобода и достоинство человека могут быть использованы в качес-тве универсальной методологии, применимой для оценки того, что сегодня происходит с людьми, с человеческим сообществом, и того, что с ними может произойти дальше.
Очень много бед и страданий род человеческий понес именно из-за своего стремления к тому, чтобы реализовать свободу. Соб-ственно говоря, стремление к свободе, а вместе с тем и к справедливости, было движущей силой многих общественных процессов, в том числе весьма конфликтных. Вспомним революционные столкновения, гражданские и международные войны, которые осуществлялись с единственным стремлением — добиться свободы. Если обратиться к любому человеку и спросить: «Ты хочешь быть свободным?», он немедленно скажет «да». Ни один человек не скажет, что он хочет быть рабом, потому что рабство противоположно тому, что Бог заложил в природу человека. Тем не менее как много страданий, как много несправедливости было явлено в ответ на это неудержимое стремление людей быть свободными. Я уже не говорю об идеологической демагогии, когда говорили о свободе, а подразумевали что-то совершенно противоположное, когда просто обманывали людей.
Но сейчас мне хотелось бы сказать об одном очень опасном заблуждении. Сегодняшнее понимание свободы имеет в своей основе идею человеческой автономии: утверждается, что человек автономен от других, от социума и от Бога, а потому он является критерием истины. Современная либеральная философия и рассматривает индивидуума как критерий истины: сам человек определяет, что хорошо, а что плохо; ни общественные институты, ни Церковь не имеют никакого привилегированного права определять критерий нравственной истины — только сам человек. Возможно, это было бы правильно, если бы в нашу природу не вошел грех.
Греховность присутствует в природе человека так же, как и свобода.
Нередко религиозные ограничения связывали с таким понятием как тирания. Вначале подобные взгляды вошли в сознание французского общества, а после французской революции перешли и в Россию. Сам факт существования христианской морали стал восприниматься как некая тирания над личностью. Да и сейчас можно слышать призывы: «Мы должны разрушить табу!», «Давайте раскрепостим наших детей, снимем с них ограничения!». Но если внутри грех, и будут сняты все ограничения, и человек грешный станет единственным критерием нравственной истины, что произойдет? А произойдет следующее — сколько голов, столько и умов, сколько личностей, столько и истин. Но ведь так не бывает. Ведь обязательно кто-то прав, а кто-то виноват. Само поставление человека в центр бытия и передача ему права быть критерием нравственной истины имеет страшные для человечества последствия: происходит смешение святости и греха, добра и зла, правды и лжи.
«Философия постмодерна» вообще исключает понятие объективной истины, а вместо объективной истины предлагает идею плюрализма мнений: каждый имеет право на свою истину, и никто не имеет права никого судить. Нельзя сказать: «ты прав», «ты виноват», потому что каждый может сказать: «Я так считаю». Исходя из либеральной философии и философии постмодерна, каждый человек признается носителем права быть критерием, в том числе для определения нравственной правды.
Но если мы теряем различие между добром и злом, правдой и ложью, если мы воспитываем на идее человеческой автономии подрастающее поколение, то как же мы будем отличать добро от зла?
Мои размышления в отношении человеческой свободы свелись к следующему: сама по себе свобода — великий Божий дар, сама по себе свобода — это возможность выбирать. Бог нас не запрограммировал на добро — кстати, это часто разрушает веру у людей, которые говорят: «Почему же Бог не наказывает грешников? Где же Бог, когда такое творится — войны, преступления?..» Бог не запрограммировал нас на добро подобно тому, как мы заводим будильник на определенный час. Он мог бы это сделать, Он мог бы создать удивительное сообщество счастливых и святых людей. Но тогда эти люди были бы святыми и счастливыми не по свободному выбору, а по вложенной в них программе. В них не было бы образа Божия, они были бы созданы иначе. А Бог пожелал создать нас по Своему образу, вложить в нас дыхание Своей жизни. Это привело к тому, что человек имеет возможность выбирать. А дальше – вопрос о том, что означает ложный выбор. Это выбор в пользу зла, выбор в пользу смерти, выбор в пользу разрушения, выбор в пользу насилия. Слава Богу, человечество еще сохраняет способность отличать добро от зла, и потому всякий выбор в пользу зла является злом и не может быть оправдан.
Печатается в сокращении.
Полный текст выступления
см. в «Журнале Московской
Патриархии», № 4, 2010 г.
