ЖМП, № 12, 1946
К счастью, минуло тяжелое время, когда враг человечества пытался столкнуть в могилу то, чему от создания мира предопределено быть бессмертным, погасить свет, который не может померкнуть, даже если бы и солнце померкло, — свет Правды Божией. «Вси языцы» с помощью Божией, силой братского единения, столкнули в могилу того, кто рыл ее для других, для носителей этой Правды. Но какие жертвы были принесены для этого человечеством! Сколько здоровья, жизней и времени, сколько средств и сил было затрачено для этого подвига! Праведный Господь Бог не взыщет за то, что, держа меч защиты святыни, мы не могли в тяжкий час смертельной борьбы восстановить разрушенные или поруганные врагом наши храмы. Только теперь, под небом, не омраченным сатанинскими налетами, сеявшими смерть и слезы, только теперь, вложивши меч в ножны, мы с той же Божией помощью можем спокойно отдаться труду по восстановлению храмов Господних.
Реставрация, восстановление Дома Божия в подобающем его назначению, в достойном его служению виде — задача ответственная и большая для каждого верующего. Она близка, родственна его душе, полной любви сына к Дому Отца. Эта любовь рождена беспредельной любовью к Тому, Кто Сам, возлюбив человека, послал на землю Сына Своего Единородного пострадать и умереть ради спасения человека, ради избавления его от смерти во имя славного Воскресения. Слабые наши силы тщатся неудержимо выявить свою веру и благодарность в непрестанном славословий Божественной Троицы и Приснодевы Марии, в благоговейном поклонении тем, кто своей жизнию во Христе удостоен быть в светлом сонме посредников и ходатаев между греховной землей и Пресветлым Престолом. Это славословие выражается во всех, приличествующих предмету деяниях, куда можно и должно отнести и область иконописания, в основу которого положено явление Нерукотворенного Спаса.
Отсюда ясны задачи наши в священном труде реставрации храма и создании нового в иконописи.
Если мы обратимся к нашим историческим образцам, к иконам и церковным настенным картинам, созданным великими, прославленными мастерами — от Рублева до В. Васнецова и других, то мы не преминем согласиться с преданием о том, что эти славные создания явились результатом не только богодарованного таланта, но священного восторга, просветленного истинной верой в Великого Творца всех дарований в процессе самой работы.
Предание утверждает, что великий смиренный инок Рублев, перед тем как приняться за выполнение возникшей в разуме и в сердце иконы, простаивал ночи коленопреклоненным в молитве, как бы поведая прежде всего Господу свои планы, прося Его милосердного разрешения на исполнение задуманного, и, только прияв благословение на это Отца Небесного, принимался за покорное сыновнее выполнение священной, достойной его веры работы. Иконопись Рублева была его подвигом, радостно принятым на укрепленные Богом слабые человеческие рамена.
Вот отчего, созерцая работу Рублева, его ученики и братья по обители говорили: «Истинно — сам ангел пишет его рукой!».
И правда — откуда явилась в древние времена, когда у нас на Руси не было ни школ, ни теперешних студий, откуда эта изысканность, грация линий, переливы сверкающих красок, нетускнеющих сотни лет, чему дивятся до сих пор все знатоки живописного дела, и наши отечественные и зарубежные, ставя работы Рублева выше известнейших музейных образцов?
И много таких поражающих явлений иконописного гения и в станковой и в настенной церковной живописи: Софийский собор в Киеве, Успенский собор в московском Кремле являют богатство таких непревзойденных художественных творений.
А ряд церквей областных городов? А затерявшиеся часто в глухих уголках необъятной Руси «церковки», сплошь и рядом неожиданно удивляющие и радующие такими великолепными изображениями, написанными неизвестно когда и неизвестно какими, из смиренной скромности не назвавшими себя мастерами? Смотришь, и сила всепобеждающей радости веры вливается в душу освежающей струей благодати, которая, несомненно, веяла и в творившей тогда душе мастера, через разум и сердце управляя рукой иконописца, вверившего все свое дарование, как и собственное свое имя, своему Единому Творцу — Создателю мира.
Знаменитый Виктор Васнецов высказал такую мысль: «Написать образ, олицетворяющий идею веры, неизмеримо труднее» чем написать обыкновенный портрет. В последнем — художник имеет дело с человеком, т. е. с тем же самим собой, только в несущественных деталях несовпадающим с ним. В образе человека доминирует ваше человеческое, в той или иной степени одухотворенное известным настроением этого человека. В образе же, где превалирует божественное начало, а телесная оболочка является лишь исключительно служебной стороной, всецело подчиненной духу, — художнику-иконописцу нужно развоплотиться», проникнуться идеей лицезрения красоты Веры, Надежды и Любви, в чистом их христианском понимании. А для этого сам художник должен всецело проникнуться истинной верой».
Вот немного слов, определивших всю работу великого нашего мастера над воплощением надалтарного образа Богоматери, так неотразимо приковывающего к себе душу каждого, кто переступит порог прекрасного Владимирского собора... Вывод из всего сказанного таков:
— Вдохновение художника при работе по реставрации пусть питается Божией силой, таящейся в великих написанных образцах, чтоб светлой радостью неба сверкали краски в гармонии линий, как это созерцаем мы в гармонии вселенной — создании Великого Творца-Художника.
Д. СВЕТОЗАРОВ
