День Господень — свет или тьма, или о чем говорит пророк Амос в Библии

В современной библеистике^[1] день Господень чаще всего объясняют как военный термин, как одно из ключевых понятий в концепции “священной войны”. Представление о том, что войны Израиля ведет сам Господь, традиционно для Библии.

Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы [и] народа более, нежели у тебя, то не бойся их, ибо с тобою Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской. Когда же приступаете к сражению, тогда пусть подойдет священник, и говорит народу, и скажет ему: слушай, Израиль! вы сегодня вступаете в сражение с врагами вашими, да не ослабеет сердце ваше, не бойтесь, не смущайтесь и не ужасайтесь их, ибо Господь, Бог ваш, идет с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими [и] спасти вас (Втор. 20, 1–4).

И воззвал Аса к Господу, Богу своему, и сказал: Господи! не в Твоей ли силе помочь сильному или бессильному? помоги же нам, Господи, Боже наш: ибо мы на Тебя уповаем и во имя Твое вышли мы против множества сего… И поразил Господь Ефиоплян пред лицем Асы и пред лицем Иуды, и побежали Ефиопляне (2 Пар. 14, 11–12).

…слушайте, все Иудеи, и жители Иерусалима, и царь Иосафат! Так говорит Господь к вам: не бойтесь и не ужасайтесь множества сего великого, ибо не ваша война, а Божия (2 Пар. 20, 15).

В народном представлении день Господень был днем победы Господа над врагами, окружающими Израиль^[2], в эсхатологической перспективе — победы над всеми врагами вообще. С днем Господним народ связывал самые светлые ожидания.

Пророк Амос опровергает иллюзию, он как бы “переворачивает” эти наивные представления, горько иронизирует над ними^[3]. Израильтяне, говорит он, не должны обольщаться, напрасно ожидая триумфа над своими врагами: день Господень будет для них не светлым праздником победы, но тьмой поражения. Почему? Потому что Господь будет теперь сражаться не за Израиль, но против Своего народа, на стороне его врагов. Амос, таким образом, вкладывает в понятие день Господень прямо противоположный смысл — точно так же, как и в выражение встреча с Господом (Ам. 4, 12).

Дня Господня, как и встречи с Господом, израильтяне должны не вожделеть, а страшиться!

“Насколько мы можем знать, пророк Амос был первым, кто внезапно напугал свой народ, встряхнув его ото сна. Он не только развеял надежду на лучшее будущее, но и разрушил иллюзорную самонадеянность, согласно которой Израиль, каким бы он ни был, уже будто бы готов войти в ожидаемое спасительное время… без отчета в своем этико-религиозном состоянии”, — считает А.Петер^[4].

Итак, день Господень — свет или тьма? Это зависит от морального состояния ожидающих его. Если оно таково, каким было у современников Амоса, израильтян эпохи Иеровоама II, то день этот — тьма, а не свет.

“День Господень является манифестацией Его активного и страшного присутствия как во время защиты Его народа, так и во время его наказания. Только когда народ был верен, этот день разражался против врагов Его народа”^[5].

Вслед за Амосом негативный смысл в выражение день Господень вкладывают и иудейские пророки Софония и Иоиль, для которых это центральная тема.

Для Софонии это — день ярости Господней (Соф. 2, 2), день гнева Господня (Соф. 2, 3), когда Господь прострет руку на Иерусалим и на всю Иудею (Соф 1, 4): Близок великий день Господа, близок, и очень поспешает: уже слышен голос дня Господня; горько возопиет тогда и самый храбрый! День гнева день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубны и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен (Соф. 1, 14–16).

Для Иоиля этот день тоже тревожен и мрачен: О, какой день! ибо день Господень близок; как опустошение от Всемогущего придет он (Иоил. 1, 15); Трубите трубою на Сионе и бейте тревогу на святой горе Моей; да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок — день тьмы и мрака, день облачный и туманный: как утренняя заря, распространяется по горам народ многочисленный и сильный, какого не бывало от века и после того не будет в роды родов (Иоил. 2, 1–2)^[6].

День Господень для этих пророков — день военной победы Нововавилонской державы над их родиной Иудеей. Как когда-то для Амоса — день победы Ассирии над Израилем. По меткому выражению протоиерея Александра Меня, "день Ягве не состоялся, а грянул день Ассура" — ассирийского божества^[7].

У послепленного пророка Захарии день Господень вновь приобретает положительное для Израиля значение, прямо противоположное тому, которое обнаруживается у Амоса, Софонии и Иоиля. Захария использует слова день Господень для описания бедствий, грядущих на Иерусалим: Вот наступает день Господень… День этот будет единственный, ведомый только Господу: ни день, ни ночь; лишь в вечернее время явится свет (Зах. 14, 1, 7). Война народов против Иерусалима (ср.: Зах. 14, 2) завершится тем, что Господь выступит на стороне Своего народа, для защиты Иерусалима и поразит все враждующие против него народы (ср.: Зах. 14, 3). Для пророка этот день, хотя и ознаменован грозными бедствиями, но результат его отраден, это день окончательной, эсхатологической победы Бога над языческими народами: И Господь будет Царем над всею землею; в тот день будет Господь един и имя Его едино (Зах. 14, 9)^[8].

Дальнейшее развитие эсхатологии темы дня Господня мы встречаем в апокалиптических апокрифах межзаветного периода, а затем — в новозаветных книгах, прежде всего в беседе Иисуса на Елеонской горе о последних днях (Мф. 24; Мк. 13; ср.: Лк. 21). Елеонская гора в качестве места этой беседы выбрана вовсе не случайно. Для сравнения: И станут ноги Его (Господа. — Ред.) в тот день (день Господень. — Ред.) на горе Елеонской, которая перед лицом Иерусалима к востоку; и раздвоится гора Елеонская от востока к западу весьма большою долиною, и половина горы отойдет к северу, а половина ее — к югу (Зах. 14, 4).

Но возможна и другая интерпретация выражения день Господень. Эти слова могут иметь литургическое значение. В таком случае упоминаемый фрагмент — горе желающим дня Господня! Разве день Господень не мрак, а свет? он тьма, и нет в нем сияния (Ам. 5, 18–20) — напрямую связан со следующими за ним стихами.

Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших. Если вознесете Мне всесожжение и хлебное приношение, Я не приму их и не призрю на благодарственную жертву из тучных тельцов ваших. Удали от Меня шум песней твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не буду слушать. Пусть, как вода, течет суд, и правда — как сильный поток!

Приносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне в течение сорока лет, дом Израилев? Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя. За то Я переселю вас за Дамаск, говорит Господь; Бог Саваоф — имя Ему! (Ам. 5, 21–27)

Можно также обратить внимание на “угрозу” Амоса: И будет в тот день… обращу праздники ваши в сетование и все песни ваши в плач… (Ам. 8, 9–10) Выражение тот день синонимично выражению день Господень и используется в пророческих книгах намного чаще. Итак, если речь идет об одном и том же дне, то и контекст в обоих отрывках один и тот же.

Ряд современных библеистов допускает, что под днем Господним Амос мог подразумевать некий литургической праздник, может быть, праздник Искупления (ср.: Лев. 16, 30) или другой большой праздник (Лев. 23)^[9]. В отдельных текстах (Ос. 9, 5; Плач 2, 7, 22; Иез. 7, 7) день гнева Господня и день праздника Господня — один и тот же день.

Но есть в современной библеистике и иное мнение: "Нельзя думать, что день Яхве" носит культовый характер, как, например, предполагаемый праздник восшествия Яхве на престол"^[10].

Однако ни одной из этих двух не устраняет еще одна интерпретация — эсхатологическая, которая скорее может служить дополнением и завершением двух первых. Согласно отдельным библейским исследованиям, речь идет о "популярной эсхатологии", "характеризуемой надеждой на эпоху, в которую Сам Бог установит Свое господство на земле и вверит его навсегда и пред всеми народами Своему избранному народу, совершит вечное спасение, которое историческими событиями раз за разом откладывалось"^[11].

Таргум^[12] тоже рассматривает выражение день Господень в эсхатологической перспективе, парафразируя начало стиха: Горе тем, которые желают дня, которому предназначено прийти в будущем от Господа (Ам. 5, 18).

…как если бы кто убежал от льва, и попался бы ему навстречу медведь, или если бы пришел домой и оперся рукой о стену, и змея ужалила бы его (Ам 5, 19). Этими тремя образами животных, встреча с которыми для человека смертельно опасна, пророк иллюстрирует абсолютную невозможность избежать дня Господня. Убежать от льва невозможно, но если бы даже так случилось, то это не означало бы спасения: гибель всё равно настигнет неотвратимо от медведя, от ядовитой змеи. И этой гибели Израилю не избежать (ср.: Ам. 9, 1).

Когда-то в Палестине, как и в других частях Ближнего Востока, обитали львы и медведи. Как в Священном Писании, так и во внебиблейских памятниках упоминания о них весьма часты. Эти хищники были самыми опасными животными в Святой земле и истреблены, по всей видимости, не так давно, менее одной тысячи лет назад. Сегодня из перечисленных пророком опасных животных в Израиле можно встретить лишь змей. Инокиня Елена (Халфен), исследовательница древностей и замечательный экскурсовод по Святой земле, предполагает, что последние в Палестине львы и медведи пали под копьями и мечами крестоносцев.

Тема дня Господня — одна из ключевых не только в книге пророка Амоса, но и в других текстах, входящих в корпус Двенадцати пророков^[13], в частности у Иоиля, Авдия, Софонии, Захарии.

Каждый из них добавляет к картине дня Господня всё новые и новые краски. Расширяется и само "полотно" этого дня. У Авдия день Господень грядет уже на все народы (Авд. 15), а не только на Израиль; а в книге пророка Захарии он становится днем окончательной вселенской битвы и днем глобального эсхатологического суда (Зах. 14).

Именно такое учение о дне Господнем найдет свое продолжение в Новом Завете — в беседе Иисуса на Елеонской горе и в таких текстах, как Первое и Второе послания к Фессалоникийцам, Второе послание Петра и особенно Откровение Иоанна Богослова.

Примечания:

[1] Начиная с немецкого ученого Герхарда фон Рада.

[2] У пророка Осии встречаются выражения день Изрееля (1, 11), у пророка Исаии — день Мадиама (9, 4; 10, 26). Это напоминания о славных в израильской истории событиях, когда Божественное вмешательство спасло народ от врагов.