ЦЕРКОВЬ ПРЕДЛАГАЕТ ПОМОЩЬ И СПАСЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦАМ СЛАБОГО ПОЛА, ПОПАВШИМ В СЛОЖНУЮ ЖИЗНЕННУЮ СИТУАЦИЮ
Термин «семейное насилие», равно как и его более современная версия с декоративной приставкой к прилагательному «внутри-», не вполне удачен. И это еще мягко сказано. Далеко не всегда в современном мире вступившие в союз пары, увы, составляют семью. И если Уголовный кодекс по отношению к распускающему руки «нервному страдальцу» действует, то вот Семейный — уже нет.
С Натальей мы разговариваем в московском кризисном центре «Дом для мамы» на улице Станиславского, отмечающем свое шестилетие. Это один из 27 социальных проектов Православной службы помощи «Милосердие». Собеседница вспоминает, с чего прошлой зимой началась цепочка приведших ее сюда жизненных коллизий.
«Познакомилась с молодым человеком, возникли отношения. Узнаю: он наркоман и игроман, да еще и безработный. Снял с моей карты все деньги (я как раз собиралась к родителям на родину). Когда выехала из общежития (в Москве уже 12 лет, работала на разных должностях в торговле), подкараулил и избил на почве ревности».
Но позже Наташа из полиции заявление о побоях забрала: вроде бы помирились. Потом опять поругались.
«И тут я узнаю: беременна! Надо же, думаю, только в дивеевские источники окуналась, — рассказывает молодая мама. — Звоню отцу ребенка и сходу слышу: "Это не от меня!". Понеслись оскорбления, угрозы и требования сделать аборт...»
От знакомого молодой человек узнал адрес в ближнем Подмосковье, где Наталья снимала квартиру на пару с семьей мигрантов из Средней Азии. И вскоре явился туда лично.
«Бил по лицу и в живот, за волосы вытащил на лестницу, — говорит мама Ангелины. — Угрожал сбросить с четвертого этажа, утопить в канале... Стала кричать, и прохожие меня отбили. В больнице пришлось зашивать ухо, и тут я поняла: надо делать аборт. Знакомые даже деньги предлагали. Но духу не хватало: все время что-то мешало. Да и анализы были хорошие...Исключения как правило
Впрочем, в «Доме для мамы», ориентированном на противоабортную профилактику и на помощь оказавшимся в тяжелых материальных условиях роженицам, подобные истории отнюдь не составляют большинство.
«Дело в том, что со всеми нашими подопечными мы стараемся работать индивидуально, — объясняет директор «Дома для мамы» Мария Студеникина. — Для каждой новенькой составляется собственная программа, описывающая основные цели и задачи на данном этапе: что может значить в ее жизни наш центр, что она хочет изменить в своей судьбе, какую перспективу видит в дальнейшем. Более того, периодически собирается так называемый "консилиум", когда на встрече со всеми сотрудниками приюта наша подопечная анализирует и проговаривает, какие задачи ей удалось решить (например, позвонить маме, встретиться с ней, доказать делом собственное желание устроиться на работу; кстати, все наши девушки имеют возможность трудиться у нас надомно). Задачи со временем меняются, и на этом фоне очень хорошо заметно, как и в каком направлении развивается процесс. Наш же опыт работы с жертвами домашнего насилия показывает: им, как правило, нужно временное убежище, после нахождения в котором в восьми-девяти случаях из десяти они вернутся на прежнее место».
В качестве трагикомичного эпизода, доказывающего, что это не совсем их профиль, Мария приводит пример с другой подопечной. Как и всем находящимся в подобном положении женщинам, ей при поступлении настоятельно не рекомендовали звонить в первые дни мужу. Благоверный, однако, вскоре не преминул явиться, принялся угрожать женщинам из числа персонала и контингента и собирался едва ли не брать здание штурмом.
«Вынужденная защищать остальных подопечных, я решила отправить эту женщину вместе с мужем. И в этот момент она сама спускается по лестнице и счастливо улыбается ему: "Молодец, хорошо, что приехал!", — рассказывает Студеникина. — Позднее, кстати, мы связывались с этой семьей: у них сейчас все хорошо, появился второй ребенок».
Конечно, для учреждений общего социального профиля подобные случаи исключительны. Но в общей массе их все равно получается много. Не подгадывая специально, автор этих строк застал в числе 10 подопечных «Дома для мамы» двух женщин из этого круга (второй случай совсем уж атипичен: девушку — в прошлом выпускницу детского дома в Тамбовской области — избила... соседка). Возможно, выходом могло бы послужить создание сети специализированных центров. Вместе с государственными органами, взявшимися за ее развертывание (только в Москве можно упомянуть социальные приюты «Надежда», «Дубки», «Маленькая мама»), в эту деятельность включилась и Церковь. По какой причине это произошло и почему именно сюда обращаются многие подопечные, мы узнали у сотрудников кризисного центра «Китеж», организованного Новоспасским ставропигиальным мужским монастырем на территории одного из подворий.
Внутренний стержень и аварийная защита
В статусе убежища «Китеж» работает три года. За это время приют тут нашли сотни человек. По статистике прошлого года, места в пяти жилых комнатах в течение разных промежутков времени занимали 35 семей, а общее число принятых гостей достигло 78. Средний срок нахождения вряд ли о чем-то скажет. Пять мам с детьми пробыли тут по три дня, а вот египтянка из числа коптов-христиан Мэгги Самир Масуд с 15-летним сыном и 11-летней дочерью живет уже второй год.
«Но для нашего центра это нехарактерный случай, — объясняет настоятель подворья игумен Серафим (Симонов). — Речь здесь идет не о насилии, а о безвыходной жизненной ситуации. Семья развалилась, возвращаться нашим гостям некуда, дети полностью обрусели. С Комиссией по делам мигрантов под эгидой ООН UNHCR мы пытаемся оформить им документы, стараемся устроить ребят в школу. Выгонять их, конечно, нельзя, но и занимать место в убежище больше года неправильно, поэтому мы переселили их на территорию подворья».
Предельный срок пребывания в «Китеже» не устанавливают, а его медианное значение составляет чуть больше месяца. По истечении этого времени мать с детьми, как правило, находит вариант с новым жильем самостоятельно.
«Но это возможно, если у самой женщины высок внутренний жизненный ресурс, четкая мотивация и ясные цели, — делает важную оговорку директор центра «Китеж» Алена Садикова. — Такая ситуация, в свою очередь, характерна для женщин, которые, как правило, выросли в полных семьях, в детстве получали много любви и тепла. Скорее всего, вдобавок у них есть "аварийная защита": или деньги на черный день, или способные прийти на помощь родители, или подруга, которая в крайнем случае пустит пожить к себе в квартиру или на дачу. К слову, беременным из такого социального круга, которых вдруг "ни с того ни с сего" ударил муж, достаточно бывает одного звонка к нам. После телефонного общения с нашими специалистами потерявший самоконтроль мужчина все понимает и останавливается, найдя в себе силы образумиться».
Очень сильные женщины способны, переждав в «Китеже» самый острый период, расстаться с привычной прежней жизнью. Игумен Серафим вспоминает рекордно быстрый, по его словам, случай полной ресоциализации 24-летней москвички Кристины.
«Поступила она к нам в "традиционной" ситуации. Муж, которого она любила и которому родила двоих детей, оказался... садистом: ему нравилось насиловать и издеваться. Убежала от него на улицу. За две недели, проведенные у нас, продемонстрировала потрясающе прочный внутренний стержень: нашла работу, новое жилье и уехала по собственному желанию. Единственное, что ей требовалось, — временный кров и духовная поддержка, да еще откровенная беседа со священником».
Контраргумент против кулака
Увы, далеко не все случаи завершаются хеппи-эндом, если только о нем можно говорить в таких ситуациях. За три года деятельности «Китежа» с одной из подопечных случилась настоящая трагедия. Непосредственно к деятельности приюта отношения она не имеет, но довольно показательна: большинство этих женщин оказываются буквально на краю пропасти.
«Мариам Евлоева с тремя детьми появилась у нас летом 2015 года по рекомендации одной кавказской правозащитной организации, — вспоминает Садикова. — Человек, за которым она была замужем, по классическому "закону гор" похитил Мариам в небольшом уральском городке и привез к себе на родину. Прежде он был женат дважды, и обе жены убегали от него, оставляя ему детей. Издевательства и унижения, через которые пришлось пройти Мариам, трудно передать словами. В один прекрасный момент ее муж оказался за решеткой, но вскоре вышел по амнистии. Две недели Мариам прожила у нас, пока мы подыскивали приемлемое решение. Решили вывезти эту семью в Белоруссию (эта страна, в отличие от России, входит в Международную конвенцию ООН о беженцах) при помощи сервиса попутчиков Bla-Bla-Car. Все складывалось прекрасно, пока Мариам не вышла на связь со своей сестрой через мессенджер WhatsApp. Вскоре за ней приехали на трех машинах и забрали вместе с детьми. Больше саму Мариам никто не видел, а дети, насколько нам известно, сейчас вместе с отцом.
После того как еще одну подопечную «Китежа» из Ингушетии недруги отследили по мобильному телефону, с уроженками кавказских республик здесь решили больше не работать.
«Единственный вариант в таких сложных случаях — размещать постоялиц на секретной съемной квартире, а батареи из всех их мобильных устройств сразу же вынимать, — считает директор «Китежа». — Но даже подобная тактика не дает полную гарантию безопасности. Естественно, наш приют не может действовать вне правового поля. По закону же отец, не лишенный родительских прав, может видеть своего ребенка, даже если мать подала на него заявление в полицию (что само по себе случается не так уж часто). Поэтому наши координаты сообщают органы опеки (откуда, собственно, поступают к нам некоторые подопечные), а также администрации школ или детских садов, куда матери временно помещают детей. Обусловленный этим инцидент у нас тоже был. Папаша отправился в школу, где учился его ребенок, устроил там скандал и узнал наш адрес. Потом явился сюда и попытался дебоширить: толкнул сестру-монахиню, пошел с вилами на трудника... Спасибо соседям: без лишних слов окружили его и банально вытеснили за ворота».
Соседствуют с «Китежем», кстати, несколько десятков коттеджей, возведенных на живописном месте, где некогда располагалась помещичья усадьба. С ними общий язык найти удалось, даром что поначалу с подворьем были взаимные вопросы по поводу межей и заборов. Единственное, местные «отвоевали» право пользоваться лазейкой в заборе, чтобы ходить к роднику на территории подворья: очень уж вкусна здешняя ключевая вода.
Из охранных систем подворье оснащено только «тревожной кнопкой», видеодомофоном и видеонаблюдением. Здесь мы намеренно не называем сельское поселение, в пределах которого располагается «Китеж». Но подворье одного из крупнейших российских монастырей, конечно, невозможно засекретить, да и задачу такую всерьез священноначалие не ставит. Поэтому обращающихся в особо сложных случаях в «Китеже» теперь размещают в Ростове Великом, где приют открыл филиал (туда направляют после одной-двух недель проживания в «головной штаб-квартире»), а их юридические дела ведут адвокаты-профессионалы — сотрудники двух партнерских бюро. Например, сейчас в «Китеже», выписавшись из больницы, живет москвичка с сыном. После тесного общения с мужем у нее сотрясение мозга, причем неоднократное. Ей назначили судмедэкспертизу, в результате которой нанесенный вред здоровью был квалифицирован как легкий. «Вообще правоохранители крайне неохотно вмешиваются в подобные дела, — комментирует отец Серафим. — Немного упрощая, скажу, что наше государство смотрит на эти конфликты следующим образом: считаешь, что жить с супругом вместе невыносимо, — подавай на развод, а пока вы в одной семье — разбирайтесь сами. К сожалению, в обществе, где брак потерял сакральность, искушение решить житейские вопросы кулаком очень велико. Потому и нужны такие приюты, как наш: они никогда не будут руководствоваться принципом "будет труп — приходите"».
Убежище с низким порогом
За редчайшим исключением все жилые помещения в двухэтажном домике, где располагается «Китеж», заняты. При условии полной заселенности удается значительно снизить себестоимость проживания: по словам отца Серафима, эта цифра составляет около 20 тыс. руб. на душу в месяц, так что общего годового бюджета в 3 млн руб. более-менее достаточно. Его целиком обеспечивает крупное российское телекоммуникационное предприятие.
«На продукты меценаты выделяют 12 тыс. руб. в месяц. Этого мало, поэтому добровольцы из дружественных волонтерских организаций регулярно помогают нам картофелем, другими овощами», — рассказывает Садикова, демонстрируя «закрома родины» в холодной кладовой. Вовремя связываться с волонтерами — забота администратора приюта (два сотрудника работают вахтовым методом, неделя через неделю). Так же, как и проводить в 10 часов утра ежедневную планерку (в ней участвуют все проживающие в приюте), выдавать подопечным материальные ценности (в том числе продукты), проверять работу дежурных (ежедневное мытье полов и уборка мест общего пользования организованы по принципу скользящего графика) и обсуждать каждый факт нарушения правил внутреннего распорядка. Режим, кстати, армейский напоминает мало, скорее уж курортный: подъем в 9 часов, отбой в 11 часов вечера, при этом начиная с 10 часов предписывается соблюдать тишину; отдельно выделяется время на прогулку, занятия с детьми и даже на труд. Психолог работает с подопечными один день в неделю, в остальное время он доступен по телефону и по скайпу.
«Первые годы администраторы жили в том же доме, что и семьи, — рассказывает отец Серафим. — Оказалось, это очень тяжело: за год сотрудник в профессиональном плане сгорал дотла. Поэтому в первую очередь средства, полученные по малому гранту столичного Комитета общественных связей, мы направили на достройку второго дома для приюта. Там будут проживать дежурные из числа персонала. Кроме того, разместим под его крышей игровую комнату и рабочее место для детского психолога».
На деньги того же гранта в «Китеже» собираются работать по сопутствующему направлению: открыть для живущих в окрестностях приюта семей реабилитационные группы выходного дня с массажем, арт-терапией и посещением контактного зоопарка. Но это дело будущего. Пока же группа жителей «Китежа» с санками возвращается с дневной прогулки.
«Нашла это место я самостоятельно, забив в интернет-поисковик слова "кризисный центр для женщин", — говорит попросившая не приводить ее имени в публикации жительница Подмосковья, находящаяся здесь с дочкой. — Приняли быстро. Вообще чем хорош "Китеж", так это низкой пороговостью при поступлении. В государственных центрах требуют направление из соцзащиты. А там в лучшем случае настаивают на составлении особого документа — социальной программы, а в худшем — могут и пригрозить: мол, еще раз придешь — ребенка отнимем. Да и не войдешь в государственные учреждения поздним вечером: они ведь не круглосуточно работают! Здесь же мне комфортно. Несколько раз в храме были, перед Новым годом причастились Святых Христовых Таин. А мотивацию я сама себе определила: надеюсь, при помощи "Китежа" справлюсь самостоятельно».
Понять, простить, принять
В «Дом для мамы» Наталья попала на однонедельном сроке беременности по совету волонтера службы «Милосердие», координаты которого ей сообщил почти случайно встреченный в женской консультации православный психолог. В течение всей беременности, вспоминает Мария Студеникина, ее подопечная едва справлялась с обидой на отца Ангелины. Помогли ежевоскресные молебны для беременных в соседней церкви во имя святителя Алексия, митрополита Московского, в Рогожской слободе и беседы с клириком этого храма священником Николаем Савушкиным. «Часто ходила в Покровский монастырь, отдыхала там на лавочке. И там постепенно поняла: я его простила», — говорит Наталья, не забыв при этом упомянуть о мытарствах, на которые ее обрекали правоохранители с различными медицинскими экспертизами. Окончательно старые обиды отошли в небытие из-за нового удара судьбы: осенью у Натальи от инсульта скончался отец. «Поговорить, друг друга простить мы с ним так и не успели, — поблескивая влажными глазами, повествует женщина. — Как объясняли врачи, он все слышал, но, будучи парализованным, ответить никак не мог. Про беременность я ему рассказала, но внучку он так и не увидел...»
Вчера брюнетку Ангелину крестили, завтра она с мамой уезжает из Москвы домой. Что их ждет впереди, полной ясности пока нет. Хочется верить, новая жизнь.
СПРАВКА. Контактный телефон приюта «Дом для мамы» в Москве: (495) 678-75-46
Горячая линия кризисного центра «Китеж» (916) 920-10-30
