iPad-версия Журнала Московской Патриархии выпуски Журнала Московской Патриархии в PDF RSS 2.0 feed Журнал Московской Патриархии в Facebook Журнал Московской Патриархии во ВКонтакте Журнал Московской Патриархии в Twitter Журнал Московской Патриархии в Живом Журнале Журнал Московской Патриархии в YouTube
Статьи на тему
Мы вериги несем на теле нерассказанных этих лет
В судьбе Сергея Иосифовича Фуделя нашла отражение эпоха гонений на Церковь. Одиннадцать лет он провел в ссылках, первый срок получил в 22 года за то, что в его квартире нашли 35 экземпляров послания митрополита Ярославского Агафангела (Преображенского) к архипастырям и всем чадам Русской Православной Церкви, призывавшего не подчиняться обновленцам. Во время Великой Отечественной войны был призван в армию и служил в железнодорожных войсках, а после войны опять был арестован. Первый дом, который он построил для своей семьи накануне войны, сгорел… Неустроенность, безденежье, переезды с женой и детьми, отсутствие постоянного места работы и источника дохода... И в то же время Сергей Иосифович не был сломлен. Он смог сохранить библиотеку с творениями святых отцов. Писал, понимая, что, возможно, его труд никогда не будет опубликован. Его мысли и суждения расходились в рукописном виде, распространялись среди верующих, переписывались, перепечатывались на машинке…Разговор о творческом наследии С. И. Фуделя с читателями «Журнала Московской Патриархии» ведет сегодня старший преподаватель МГУ, преподаватель Института дистанционного образования ПСТГУ, кандидат филологических наук, магистр теологии Даниил Дмитриевич Черепанов. PDF-версия.
16 января 2024 г. 14:30
Михаил Ефимович Губонин — верный свидетель церковной истории ХХ века
В 2025 году Русская Православная Церковь будет отмечать 100-летие блаженной кончины святителя Тихона, Патриарха Всероссийского. Его первосвятительское служение пришлось на самое начало кровавых гонений, воздвигнутых безбожной властью на Церковь. Враги Христовы всеми силами стремились засекретить или уничтожить документальные свидетельства как своих беззаконий, так и мужества защитников веры. Кому же было суждено противостоять этому? История знает самоотверженных тружеников, которые втайне, настойчиво и непреклонно совершали свой подвиг служения правде, не дожидаясь понуждения и не имея гарантий, что их усилия не пропадут. Таким был Михаил Ефимович Губонин, собравший огромный корпус документальных материалов, касающихся эпохи святителя Тихона. Его первый архив был изъят органами госбезопасности, но он не убоялся и смело продолжил работу, заложившую документальную основу для современных исследований по истории Русской Православной Церкви. О человеке, дело которого устояло (см. 1 Кор. 3, 14), рассказывает ректор Православного Свято-­Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Владимир Воробьев, имевший духовную радость общения с М. Е. Губониным. PDF-версия.
21 ноября 2023 г. 14:00
«Величавое сладкоголосие»
В 2023 году исполнилось 100 лет со дня кончины Константина Васильевича Розова — единственного священнослужителя в истории Русской Церкви, нареченного титулом «Великий архидиакон». Современники знали его как человека крепкой веры и необыкновенного таланта. По благословению Святейшего Патриарха Кирилла в Москве прошли праздничные мероприятия, завершившиеся концертом памяти отца Константина Розова в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя с участием ведущих диаконов Русской Православной Церкви. Художественный руководитель Московского Синодального хора заслуженный артист Российской Федерации Алексей Пузаков и композитор Антон Висков рассказывают читателям о Великом архидиаконе — усердном и ревностном служителе Церкви во время гонений ХХ века. PDF-версия.    
2 августа 2023 г. 16:00
Начало поражения обновленцев было положено в Москве
В 2022 году в связи со столетием начала кампании по изъятию церковных ценностей «Журнал Московской Патриархии» много писал о тех событиях. В 1922 году в разгар этой кампании возникло движение обновленцев, ставшее одновременно печальной и героической страницей в истории Русской Церкви. Сто лет назад, весной 1923 года, в Москве прошел раскольничий собор, на котором была сделана попытка отменить институт патриаршества и лишить Предстоятеля Русской Церкви патриаршего сана и монашеского достоинства. О причинах возникновения обновленцев, о том, как готовился этот «собор» и как он стал началом краха обновленческого движения, как Патриарх Тихон вместе со своей паствой сумел противостоять разрушительной силе раскола, рассказывает священник Сергий Иванов, кандидат богословия, научный сотрудник Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви богословского факультета ПСТГУ. PDF-версия.
16 мая 2023 г. 10:30
Митрополит Гурий (Егоров) – защитник веры и исповедник xx века
В послереволюционные советские годы гонений на Церковь такие пастыри, как митрополит Гурий, спасали Русскую Православную Церковь от уничтожения, а ее паству от рассеяния. Иеромонах Гурий стоял у истоков создания Александро-Невского братства, прошел через тюремные застенки и ссылку, после освобождения из Беломорско-Балтийского лагеря уехал в Ташкент и там со своими духовными чадами организовал тайную общину. После окончания Великой Отечественной войны, в 1946 году, готовил к открытию Троице-Сергиеву лавру и возвращение Церкви мощей преподобного Сергия Радонежского. Более шести лет возглавлял Ташкентскую кафедру, служил в Саратовской епархии, обустраивал храмы и монастыри на Украине и в Белоруссии, возглавлял Ленинградскую кафедру и окончил служение в Крыму, упокоившись в 1965 году. PDF-версия.  
27 апреля 2023 г. 14:30
Общество
ЦВ № 7 (404) апрель 2009 /  10 апреля 2009 г.
версия для печати версия для печати

Зоркость и надежда. Памяти Натальи Трауберг

1 апреля после тяжелой болезни отошла ко Господу Наталья Леонидовна Трауберг — христианский просветитель, публицист, переводчик. Отпевание почившей прошло 4 апреля в храме Успения Пресвятой Богородицы на Успенском Вражке. Проститься с Натальей Леонидовной пришли несколько сот человек. Большинство из них впервые увидели Наталью Леонидовну в монашеском облачении и апостольнике — будучи монахиней в миру, она носила имя Иоанны. Свое соболезнование близким почившей прислал Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Наталья Леонидовна Трауберг переводила очень много, еще больше правила чужие переводы — невидимый миру труд двойного самоотречения, сначала во имя автора, потом во имя переводчика, как правило, куда хуже нее знавшего свое дело. И все же в памяти и истории она останется переводчиком прежде всего трех: Честертона, Льюиса и Вудхауза.

В юности она училась у О.М. Фрейденберг и В.М. Жирмунского, мечтала заниматься медиевистикой, но конец этим мечтаниям положила борьба с «космополитами» и то, что саму медиевистику в те годы, по словам Трауберг, «просто отменили». Наталья Леонидовна оказалась «сослана» в прозаический перевод. Можно сказать, что эта ссылка стала для нее уютным убежищем, но все же просто переводчиком она быть не смогла.

В 1950-е годы Трауберг переводила для издательства «Художественная литература» Гарсиа Лорку, Хулио Кортасара, Эжена Ионеско, Луиджи Пиранделло и др., а уже с конца 50-х — Честертона для подпольного распространения. В середине 60-х протоиерей Александр Мень дал понять своему ближайшему окружению, что Честертон — «это то, что нам нужно». Тогда-то и началась ее активная переводческая работа для самиздата. Именно о. Александр в 1972 году вручил Наталье Леонидовне трактат Льюиса «Страдание», с которого и началось знакомство с его книгами в России. По словам поэта и филолога Ольги Седаковой, переводы и благовестие Трауберг позволили укорениться на нашей почве «новой апологетике», существовавшей в ХХ веке только в Англии и предполагавшей «не побег от мира (в древлее благочестие, в «веру отцов»), а веселую битву с миром, битву непримиримую».

Обрести голос можно по-разному. Считается, что задача переводчика — как можно точнее передать смысл написанного на другом языке, и это действительно так. Но бывает, очень редко, что переводчик отдает автору свой голос. Наталья Леонидовна отдала свой голос трем любимым ею авторам. И тем самым, по евангельскому закону, обрела его. Лучшие переводчики «лицедействуют» в самом высоком смысле этого слова — и часто очень переживают из-за своей театральности. Она, уже как автор статей и воспоминаний, переживала о другом: о том, что ее собственный, неповторимый стиль примут за показной.

Много лет она только переводила, всю свою любовь к авторам вплавляя в переводы, и эта любовь была составляющим ее работы: «Всех писателей, очень любимых, которых я переводила, уже кто-то тоже переводил. Например, Честертона. Возможно, эти переводчики не настолько его любили, как я, но они были талантливы».

Хороших переводчиков много, но тех, кто берет на себя ответственность за своего автора, ответственность перед Богом и людьми, — единицы. Она взялась держать ответ за любимого с юности Честертона, позднее увидев в нем пророка, «переводчика с Божьего языка на человеческий своего времени» и «учителя надежды»; за Льюиса, наставника новоначальных и противоядия против мира сего, когда переводила его для самиздата; за «райского» Вудхауза, чья умная и детская веселость так помогает против «мерзейшей мощи». По-английски Честертон и Льюис, быть может, не совсем такие, как в переводах Н.Л., но по-русски они отныне говорят именно этим голосом, не столько переведенные, сколько вызванные к настоящей, полнокровной жизни (а Вудхауз при этом еще и поразительно «похож» на оригинал). Теперь невозможно переводить их, не сверяясь с этим голосом — не чтобы копировать, но чтобы почувствовать его звучание, как, переводя живого автора, нельзя не слышать звук его голоса, манеру его речи.

Собственный голос, отданный переводам, заново родился в них для проповеди. Доминиканская традиция с ее обетом всегда благовествовать оказалась ей особенно близка. С начала девяностых Н.Л. благовествует без передышки — в лекциях (от Беовульфа до Вудхауза), в радиопередачах, бесчисленных статьях и предисловиях. Как в Ленинграде 50-х годов странно было писать стихи, не «окормляясь» у Анны Ахматовой, так в Москве в последние два десятка лет странно было заниматься английскими христианскими писателями ХХ века (помимо основной троицы это Дороти Сэйерс, Чарльз Уильямс, Джон Толкин, Томас Элиот), не «благословившись» у Натальи Леонидовны. Это как-то разумелось само собою: Волга впадает в Каспийское море; блаженны плачущие, ибо они утешатся; хочешь заниматься английскими христианами как полагается — не греши, зайди в дом в Чистом переулке, что напротив патриархии. Она умела и любила общаться лично, и очень уставала от нескончаемых гостей, и жаловалась, и снова звала — собеседовать и, совсем незаметно, «окормлять». Культура ХХ века у нее за чашкой чая сгущалась до осязаемости: достаточно сказать, что Н.Л. была хорошо знакома с Ахматовой и Пастернаком, Бродским и Бёллем, дружна с Сергеем Сергеевичем Аверинцевым и Томасом Венцловой. Своим физическим присутствием она сообщала «культурной жизни столицы» человеческое измерение.

Наталья Леонидовна была органически чужда какой бы то ни было партийности. В этом не было ни нарочитой бескомпромиссности, ни интеллигентского оппортунизма — широкая и разнообразная дружба была уютнее и естественнее любой партии, именно поэтому ее «круг» был так невероятно пестр и широк. Кроме того, советская действительность дискредитировала сам принцип организации в сообщества, и от этого нужно было скрываться либо в откровенно несоветских формах, вроде католического ордена, либо в игре (не случайно столь важное для Н.Л. честертоновское общество возглавлял ее кот), либо в общине — и, по всей видимости, таковую Н.Л. в конце концов обрела. Именно эту беспартийность она и проповедовала усерднее всего, не уставая говорить о том, как опасно привнесение в церковь советской привычки деления на своих и чужих, и как необходим и труден «царский путь» между искушениями «Севера и Юга», тоталитаризма и либерализма.

Большая часть жизни Натальи Леонидовны прошла при советской власти, и она переживала трагедию своей «больной страны» (слова из очень важного для нее стихотворения Честертона) именно как духовную болезнь. Она считала, что борьба с симптомами этой болезни продолжается в душе каждого из нас: «Ясно, что советского в жизни ровно столько, сколько его в нас. Казалось бы, избавляться от именно своих советских свойств — это давно не идеология, а именно свойства души, но очень уж они въелись, и больше всего, как ни странно, у людей, пришедших в церковь. Свойства эти, зацепленные за себялюбие, — досада, самоутверждение, невнимание к другим, — часто проявляются в одном действии, которые обстоятельные католики назвали бы грехом против надежды, а заодно — и против милосердия».

Образ «странной барышни» — а в случае чего и «махрового мракобеса» — помогал ломать границы, и Наталья Леонидовна этим виртуозно пользовалась. Наследница высокой христианской традиции юродства, она могла посреди академического собрания, неотвратимо сползающего в фальшь и мертвечину, вдруг встать и сказать что-то очень простое и совершенно необходимое. Она не была бойцом, но, когда нужно было сказать слово истины, вела себя достойно.

В последние десятилетия Н.Л. была тем, что по-английски называется moral teacher, а на русский толком не переводится (в двухтысячных один за другим вышли ее сборники «Неожиданный Честертон», где малоизвестные переводы Честертона чередуются с рассказами о нем и о истории его восприятия в России, «Невидимая кошка», где собраны эссе и предисловия к публиковавшимся прежде переводам, и, наконец, «Сама жизнь» — собственно moral writing в форме автобиографических заметок). Язык не поворачивается назвать ее учителем или апологетом, хотя надо бы: она не поучала, а самим своим присутствием запечатлевала в душе читателя и собеседника узор, который нельзя исказить, не растеряв красоту и евангельскую радость. Так учат добродетели «Цветочки святого Франциска», «Полианна» и милостивые верующие бабушки, легенды о которых живут едва ли не в каждой семье. «Золотым правилом» Натальи Трауберг стали слова, сказанные ее дочери литовским священником Станиславом Добровольским: «Со всеми считайся и туфельки ставь ровно». (Мне эта заповедь была изречена в ответ на предложение направиться по совершенно пустому вестибюлю метро, предназначенному, однако же, для встречного движения. Тогда, после некоторой дискуссии, было решено, что Сократ и Франциск, даром что были юродивыми, определенно слушались бы указателей и светофоров.)

Хорошо, если это «золотое правило» удастся усвоить. Прекрасно сверх всякой меры, если удастся сохранить и передать дальше сам духовный облик Натальи Леонидовны, ведь христианство живо не идеями, а личностями, передачей «эстафеты» из рук в руки. Ее эстафета — удивительное соединение свободы и милости, тишины и достоинства, зоркости и надежды.

Господь, «Творец доброго смеха», по слову Льюиса, призвал ее к Себе 1 апреля. Как тонко и весело благословляет верных Своих Бог Честертона и Вудхауза, Покровитель мудрецов и блаженных!

* * *
Моя пятилетняя дочь спрашивает, кто эта бабушка, с которой мы так долго беседовали:
— Она что, книжки переводит?
— Не только, она — волшебница.
— Настоящая?
— Настоящая.
В последние недели она встречает меня словами:
— Ну как там волшебница Наталья? В порядке?
Да, вот теперь волшебница в порядке.

Николай Эппле
10 апреля 2009 г.
HTML-код для сайта или блога:
Новые статьи
Служение Первосвятителя: благодатные свершения и суровые вызовы
Памятная и значимая для всей Русской Православной Церкви дата — 15-летие интронизации Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла — побуждает окинуть мысленным взором свершения этого периода, дабы во всей полноте узреть, в каких направлениях трудится Церковь, что достигнуто и над чем еще предстоит упорно работать. Усердием Первосвятителя, иерархов, духовенства и всех православных христиан преодолено средостение между Церковью и обществом, которое образовалось после революции 1917 года. Советские годы наложили свой отпечаток на облик человека, отняв у него право на веру и религиозность, лишив духовных жизненных ориентиров. Еще многое надо сделать, чтобы вернуть людей к вере, однако масштабное начало положено. Никогда в истории у Русской Церкви не было таких широких возможностей для всестороннего осуществления своего служения.  Святейший Патриарх Кирилл своим примером показывает, что значит использовать все имеющиеся возможности для свидетельства о Христе. Только за последние пять лет Святейший Владыка совершил 742 богослужения, возглавил 35 епископских хиротоний, освятил 67 храмов, посетил 44 епархии, возглавил 33 заседания Священного Синода, 19 заседаний Высшего Церковного Совета, 4 совместных заседания Синода и ВЦС и одно Архиерейское совещание. На каждом богослужении Святейший Патриарх произносил проповедь с наставлением, затрагивая важнейшие духовные проблемы жизни Церкви и Отечества, указывая своей многомиллионной пастве путь ко спасению в сложных и быстро меняющихся обстоятельствах бытия современного мира. PDF-версия.    
1 марта 2024 г. 16:00
Пастырское богословие святого праведного Иоанна Кронштадтского
Школьное богословие, чаще называемое схоластическим, нередко обличают в отсутствии живой мысли, чувства, дыхания истинной жизни и Духа Святого. Хлесткая фраза протоиерея Георгия Флоровского «богословие на сваях» хотя и применялась им к ситуации конца XVIII века, тем не менее стала для многих «вневременным» приговором русскому академическому богословию.  Богословие молитвенное, созерцательное, богословие духовного опыта и жизни во Христе зачастую противопоставлялось и противопоставляется школьному богословию. В этом поле напряжения личность, жизнь и богословие святого праведного Иоанна Кронштадтского, являющегося одним из ярчайших примеров опытного богословия в русской традиции, кажется парадоксом и не может не вызывать удивления и недоуменного вопроса: в чем загадка? «Школа» не смогла «испортить» отца Иоанна, и он, вопреки «школьной» установке, смог уберечь живое чувство веры, стремление не к рациональному знанию, а к жизни во Христе? Или все же школьное богословие так или иначе содействовало богословскому и духовному росту святого праведного Иоанна? PDF-версия.    
12 февраля 2024 г. 14:00