Пять лет, прошедшие со дня интронизации Патриарха Кирилла, позволяют говорить о том, что и как изменилось в жизни Церкви. Однако все перемены трудно перечислить: продолжается разделение епархий и формируется новый епископат, реорганизованы институты высшей церковной власти и предприняты усилия для соборного обсуждения церковных проблем, в разных странах мира христиане столкнулись с новыми вызовами и гонениями… Что было главным и какие задачи удалось решить? Об этом размышляет председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион.
— Ваше Высокопреосвященство, первого февраля исполняется пять лет со дня интронизации Святейшего Патриарха Кирилла. Что сделано за эти годы, в каком направлении развивается жизнь Церкви?
— Господь удивительным образом в каждый исторический момент посылает Церкви нужного Патриарха. Если мы возьмем новейшую историю, начиная с революции и Патриарха Тихона, то мы увидим, что патриархи менялись в переломные моменты истории. Заканчивается синодальный период, заканчивается период монархии, революция, хаос, начинаются гонения — и Церковь избирает Патриарха Тихона. Период сталинских репрессий, начало Великой Отечественной войны — Церковь возглавляет митрополит Сергий, под конец войны становящийся Патриархом. Конец войны — Церковь возглавляет Патриарх Алексий I, чье патриаршество продолжается в эпоху хрущевских гонений. Эпоха брежневского застоя по времени хронологически более или менее совпадает с эпохой Патриарха Пимена. На историческом переломе, когда гонения заканчиваются и начинается совершенно новый для Церкви период небывалого по масштабам возрождения духовной жизни, у кормила церковного корабля становится Патриарх Алексий II.
Незадолго до этого становится председателем Отдела внешних церковных связей митрополит Кирилл, который в течение всей эпохи Патриарха Алексия помогает ему и во внешней деятельности, и во многих вопросах, связанных с внутренним созиданием Церкви.
Наконец, 2008 год — неожиданная кончина Святейшего Патриарха Алексия. Казалось бы, нет внешних факторов, чтобы говорить о новой исторической эпохе, но в жизни Церкви наступает время, когда ей требуется второе дыхание. Да, возрождение Церкви продолжается, и оно еще долго, даст Бог, будет продолжаться. Но когда приходит новый Патриарх, он сразу же придает новый импульс развитию церковной жизни, причем во всех ее аспектах.
Во всем этом, оглядываясь назад, нельзя не увидеть особого действия Промысла Божия. Патриарх избирается Поместным Собором, то есть епископатом, клиром и народом Божиим, но совершенно очевидно в этих избраниях и действие Святого Духа.
С первых же своих шагов Патриарх Кирилл обнаружил, что у него есть очень конкретная программа, что он не собирается просто «плыть по течению», но в значительной степени будет задавать тон всей церковной жизни и, в хорошем смысле слова, контролировать жизнь Церкви во всех ее аспектах.
— Как бы вы описали образ Патриарха, который сложился за эти пять лет?
— Во время выборов Патриарха в средствах массовой информации нередко звучал вопрос: «Кем должен быть Патриарх? Молитвенником или менеджером?» Такая искусственная постановка вопроса заставляла схематизировать образ потенциального Патриарха, пытаться встроить в этот образ тех или иных кандидатов. На самом деле Патриарх не может не быть молитвенником, но он не может не быть и администратором. И он не может не обладать еще целым рядом качеств, которые необходимы для того, чтобы успешно осуществлять это высокое служение.
Если посмотреть на нашу новейшую историю, Патриархи были очень разными людьми: один был более энергичным, другой менее; один был, может быть, более эмоциональным, другой менее. Но дело не в особенностях личности, характера. Служение Патриарха требует проактивной жизненной позиции. И именно такую позицию демонстрирует своей деятельностью Святейший Патриарх Кирилл. Он очень много служит: часто совершает Литургию в приходских и монастырских храмах Москвы, во всех своих поездках по епархиям России, в поездках за рубеж. На первой неделе поста он служит ежедневно утром и вечером или молится за богослужением. Он очень много проповедует, и сборник его проповедей за один год составляет том в несколько сотен страниц. Он много выступает в различных аудиториях, в том числе в студенческих; во время поездок он выступает перед огромными, многотысячными толпами людей. Он является Патриархом-миссионером и постоянно разъясняет позицию Церкви, причем не отдает эту разъяснительную работу пресс-секретарям и спикерам, он ее ведет сам, в том числе через свою программу на телевидении, от которой не отказался, даже став Патриархом. Он часто дает интервью и своими высказываниями, выступлениями определяет позицию Церкви и указывает тот вектор, которому уже потом следуют архиереи в епархиях, священники на своих приходах.
У нас не молчащий Патриарх, каким в силу вынужденных условий были, скажем, Патриархи советского времени, которые, может быть, и рады были бы общаться с народом более тесно и напрямую, но это было невозможно в силу исторических обстоятельств. Патриарх Кирилл имеет очень широкий круг знакомств, широкий круг личного общения, и его голос сейчас очень хорошо слышен, и это, конечно, является важным фактором воздействия на все сферы церковной жизни.
— Вы сказали, что с каждым Патриархом связана определенная эпоха и период патриаршества Алексия II традиционно называют периодом церковного возрождения. Если сейчас можно говорить о новом этапе, то какое ему можно было бы дать название?
— Я условно обозначаю это термином «второе дыхание». Знаете, когда человек бежит на длинную дистанцию, то он вначале бежит, потому что использует накопившиеся у него силы, и до определенного момента бежит без усталости, но потом он неминуемо начинает уставать. Затем в какой-то момент ему кажется, что он вообще больше не в силах бежать. И вдруг у него открывается второе дыхание, и дальше он уже бежит более ровно, стабильно, уверенно. Конечно, это лишь сравнение, но оно помогает понять то, что произошло после смерти Предстоятеля нашей Церкви в 2008 году. Патриарх Кирилл своей личной харизмой вдохнул второе дыхание в то служение, которое перенял от своих предшественников, и одновременно вдохнул новую жизнь в различные направления церковной жизни.
— О каких именно направлениях вы считаете важным сказать в первую очередь?
— Прежде всего речь идет о реформе церковного управления. Церковь у нас построена по жесткому иерархическому признаку, и система управления должна быть четко выстроена. Первые шаги Патриарха показали, что он, по-видимому, очень давно думал о том, как оптимизировать систему церковного управления.
Среди самых первых шагов — разделение сферы ответственности между несколькими структурами, которые раньше составляли Отдел внешних церковных связей. С одной стороны, остался ОВЦС с его традиционно широким мандатом, а с другой стороны, из него были выделены Отдел по взаимоотношениям Церкви и общества, Управление по загранучреждениям и Общецерковная аспирантура. Так завершился длительный процесс отпочкования от Отдела внешних церковных связей новых синодальных структур: этот процесс продолжался в течение практически всего патриаршества Святейшего Алексия II, потому что синодальные отделы создавались не на пустом месте, а вырастали именно из той работы, которая велась в недрах Отдела внешних церковных связей под руководством митрополита Кирилла.
Говоря о церковном управлении, надо сказать и о регулярных совещаниях руководителей синодальных отделов. Раньше каждый синодальный отдел работал сам по себе, у каждого была своя повестка дня, а теперь мы собираемся вместе и ясно понимаем, кто над чем работает. На базе этих совещаний был создан Высший церковный совет, который сразу же показал свою востребованность и помог значительно оптимизировать церковное управление. По сути, у Церкви появилось свое правительство, которого раньше не было: были министерства, но не было совета министров.
Но самая главная реформа, касающаяся церковного управления, — это создание новых епархий, дробление крупных российских епархий на более мелкие и объединение новосозданных епархий в митрополии. Эта реформа придала новый импульс и второе дыхание развитию церковной жизни уже на местах. Смысл этой реформы заключается в том, что, во-первых, у каждого архиерея, включая митрополита, в непосредственной юрисдикции оказывается обозримое число приходов, которые он может в течение года хотя бы один раз посетить. Во-вторых, в тех местах, куда архиерей либо не приезжал вовсе, либо приезжал крайне редко, теперь появляется свой архиерей, от которого начинают расходиться свои собственные импульсы и который в силу малочисленности его епархии сам прежде всего заинтересован в том, чтобы создавались новые приходы. Ведь очень часто новый архиерей приезжает практически на пустое место. Он заинтересован в том, чтобы строилось и епархиальное управление, и архиерейский дом, и кафедральный собор, и заинтересован в расширении числа приходов.
Всё это делается, конечно, не для статистики, а для того, чтобы затронуть церковной миссией те регионы, тех людей, которые в силу обстоятельств пока еще оказались затронутыми ею в гораздо меньшей степени, чем, например, крупные города. Как известно, свято место пусто не бывает и очень часто в тех небольших городах, поселках, деревнях, где нет церкви или недостаточное внимание уделяется духовно-нравственному окормлению людей, орудуют секты, создаются сектантские объединения.
Вся эта огромная просветительская, миссионерская работа, которая и раньше велась, сейчас получает новое звучание и новое измерение.
— Что сегодня происходит в отношениях между Поместными Церквами? Какие проблемы находятся в центре внимания Святейшего Патриарха?
— Развитие отношений с Поместными Православными Церквами — приоритетное направление внешней деятельности Московского Патриархата. Святейший Патриарх Кирилл неоднократно отмечал, что наше общение и взаимная помощь зримо свидетельствуют о единстве Православия.
В последние годы межправославные отношения динамично развиваются. Прошедший год был отмечен двумя масштабными празднествами, в которых приняли участие главы и представители всех Поместных Православных Церквей. Я имею в виду 1025-летие Крещения Руси и 1700-летие Миланского эдикта. Празднование юбилея Крещения Руси имело большое значение для взаимодействия между Поместными Православными Церквами. Кроме того, торжества в Москве, Киеве и Минске подчеркнули уникальный многонациональный характер нашей Церкви, которая является не только Церковью Российской Федерации, но и Церковью Украины, Белоруссии и других стран, объединяемых нами в понятие Святая Русь. Участники празднования смогли воочию убедиться в том, что Святая Русь продолжает жить как единый организм, который существует поверх государственных и политических границ и объединяет всех людей, возводящих свою церковную традицию к князю Владимиру и днепровской купели. 1025-летие Крещения Руси совпало с 1700-летием Миланского эдикта, и это позволяет нам задуматься об историческом пути Церкви, поразмышлять о древнем событии, положившем начало новой христианской цивилизации, но одновременно с этим оценить и нашу собственную недавнюю историю. Ведь то, что мы пережили и чем продолжаем жить сегодня, можно с уверенностью назвать «вторым крещением Руси».
Прошедший год также был отмечен визитом Святейшего Патриарха Кирилла в Элладскую Православную Церковь и на Святую гору Афон. Русскую Церковь посетили Блаженнейший Патриарх Иерусалимский Феофил и Святейший Патриарх Сербский Ириней.
Конечно, нельзя не сказать, что в настоящее время существует и ряд нерешенных вопросов на общеправославном уровне, и на уровне двусторонних отношений между отдельными Поместными Церквами. Над их решением мы последовательно и планомерно трудимся. Одним из свидетельств того, что наша соборная работа идет в правильном направлении, можно назвать существенные подвижки в процессе, который в конечном счете должен привести к созыву Всеправославного собора. Уверен, что, если сегодня Поместные Церкви сумеют преодолеть внутренние разногласия и единодушно засвидетельствовать свое неотъемлемо присущее им единство, это, безусловно, укрепит межправославное взаимодействие, поможет сформулировать и озвучить всеправославную позицию по целому ряду актуальных вопросов, сделает Православную Церковь более консолидированной и способной отвечать на вызовы времени.
Православные Церкви вместе участвуют в богословском диалоге с Римско-католической Церковью. В этом диалоге мы в последнее время столкнулись с рядом трудностей, происходящих не столько даже из-за отсутствия понимания между православными и католиками, сколько из-за отсутствия единой концепции первенства во Вселенской Церкви внутри семьи Поместных Православных Церквей. Наша Синодальная библейско-богословская комиссия на основании большой проделанной работы подготовила документ на эту тему, опубликованный в конце декабря. Там мы говорим о том, что централизованная модель церковного устройства во главе с Папой никогда не была присуща Православной Церкви, которая всегда представляла собой семью самостоятельных и самоуправляемых Церквей без единого видимого главы. В полемике с католиками православные на протяжении многих веков настаивали на том, что у Церкви во вселенском масштабе нет и не может быть земного главы, потому что Главой Церкви является Сам Христос. Может быть только старший епископ, первый среди равных, каковым до раскола 1054 года был епископ Рима, а после — для Православных Церквей — стал второй по диптиху иерарх, Константинопольский Патриарх.
Один из иерархов Константинопольского Патриархата уже поспешил опубликовать ответ на этот документ, где пытается доказать, что Патриарх Константинопольский является первым без равных, то есть фактически играет или должен играть в Православной Церкви ту же роль, что и Папа Римский в католической. Думается, что дискуссия по этому вопросу должна была бы состояться внутри семьи Православных Церквей до того, как тема первенства во Вселенской Церкви была вынесена на повестку дня православно-католического диалога. Надеюсь, что она состоится, иначе пленарное заседание диалога, намеченное на сентябрь 2014 года, завершится тем, что документ о первенстве, уже подготовленный в рамках диалога, но находящийся под эмбарго, будет отвергнут если не всеми, то по крайней мере некоторыми Православными Церквами, и мы окажемся в очередном тупике, как это уже было в 2000 году, когда православно-католический диалог пришлось приостановить из-за серьезных разногласий по теме унии.
— Ваше Высокопреосвященство, как складываются в последнее время отношения между Русской Православной и Римско-католической Церквами и как вам видятся перспективы православно-католического диалога? Насколько вероятна встреча Патриарха Московского и всея Руси с Папой Римским?
— Полномасштабный богословский диалог между Русской Православной и Римско-католической Церквами ведется с 80-х годов прошлого столетия. Его цель — выяснение отношений, прояснение позиций и, может быть, их сближение там, где оно возможно. Плодами диалога стали несколько важных богословских документов, в том числе Баламандский документ 1993 года, где католики впервые в истории признали ошибочность унии и заявили о том, что уния не является приемлемым путем для достижения единства Церквей Востока и Запада. О текущих проблемах этого диалога я уже сказал.
В 2012 году новую страницу во взаимоотношениях между Православной Церковью и Римско-католической Церковью открыл визит Святейшего Патриарха Кирилла в Польшу, во время которого было подписано историческое Совместное послание народам России и Польши от имени Русской Православной Церкви и Католической Церкви в Польше.
Уверен, что сегодня в условиях всё возрастающего давления на христианство со стороны радикальных исламистов и воинствующих секуляристов мы должны чаще встречаться для того, чтобы обсуждать конкретные вопросы. В их числе — вопросы присутствия христианских символов в общественном пространстве европейских стран, защиты христианских традиционных ценностей, в частности ценностей, связанных с семейной этикой, с рождением и воспитанием детей, тема защиты человеческой жизни от зачатия до естественной смерти и многое другое. Можно утверждать, что по этим вопросам у православных и католиков есть полное взаимопонимание. Нам есть что сказать секулярному миру прежде всего для того, чтобы помочь людям найти правильный путь и жить в соответствии с христианским нравственным учением. Среди областей, в которых нам нужно развивать взаимоотношения, можно назвать также образовательную сферу, культурный обмен, паломничества, благотворительность, социальное служение.
Что касается встречи Патриарха Московского и всея Руси и Папы Римского, то необходимо снова повторить: она должна быть очень тщательно подготовлена. И речь идет не столько о протокольных вопросах, сколько о содержании. Встреча не самоцель, это возможность поднять отношения между Русской Православной Церковью и Церковью Римско-католической на новый уровень. При всей нашей открытости друг к другу, нельзя забывать, что православно-католические отношения были на протяжении веков омрачены конфликтами, недоразумениями, прозелитизмом. Даже в XX веке мы столкнулись с ситуацией, которая до сих пор остается неуврачеванной. Я имею в виду ситуацию на Западной Украине. Чтобы открыть новую страницу, необходимо перевернуть предыдущую. Если такая встреча состоится, одной из главных ее тем будет положение христиан на Ближнем Востоке. Нужно понять, что́ мы можем вместе сделать для защиты этих людей, какие меры предпринять, чтоб приостановить массовый исход христиан из региона, где зародилось христианство и где они жили на протяжении многих веков.
Напечатано с сокращениями. Полностью интервью читайте в Журнале Московской Патриархии №2 (февраль) 2014 года.
