Будущая российская императрица родилась в Дании — стране, замечательным образом сочетавшей в своей жизни религиозную глубину великого датского философа С.Кьеркегора и художественную мечтательность великого датского сказочника Г.-Х. Андерсена с подлинно аскетичным житейским здравомыслием поколений датских бюргеров. Эти качества, во многом преображенные ее искренней и глубокой любовью к России, Мария Федоровна навсегда сохранила в своей душе, превратившись из миниатюрной юной датской принцессы в величественную российскую императрицу, перед авторитетом которой склоняли свои головы и европейские монархи, и российские государственные деятели. Во исполнение своего порфирородного долга перед маленьким датским королевством предназначенная стать невестой престолонаследника неведомой ей тогда Российской империи цесаревича Николая Александровича, Мария Федоровна с подлинно христианским смирением приняла у его смертного одра руку его брата, нового цесаревича Александра Александровича. В истории российской монархии ХIХ века не было венценосного брака, который бы сочетал столь непохожих друг на друга внешне и внутренне супругов, но вместе с тем именно этот брак олицетворял собой то, что составляет подлинную сущность христианского брака — взаимное восполнение и преображение супругами друг друга. И лишь Всевышнему ведомо, каких усилий стоило именно императрице созидать малую церковь российских государей.
Чуть больше тринадцати лет суждено было Марии Федоровне пребывать императрицей царствующей и почти тридцать четыре года оставалась она императрицей вдовствующей. Но и последние два десятилетия существования Российской империи Мария Федоровна, как в силу авторитета, признанного за ней в государстве, так и в силу обаяния, всегда располагавшего к ней общество, продолжала занимать первое место в Империи, предназначавшееся ей не только во время парадных выходов императорской фамилии. Возможно, раньше и глубже других членов императорской семьи Мария Федоровна стала осознавать политические и духовные проблемы последнего царствования, принесшие вскоре гибель ее венценосному сыну и ставшей для нее второй родиной России.
Покидая в разгар Гражданской войны приютивший ее Крым, императрица Мария Федоровна уносила в своей душе неизбывную скорбь о страшной гибели своих сыновей и о тогда остававшейся для нее безвестной участи своих пятерых внуков. Прошли годы, прежде чем Мария Федоровна нашла силы признаться себе в том, что и пятеро ее внуков разделили страшную участь ее сыновей.
Последние одиннадцать лет жизни, проведенные императрицей Марией Федоровной вне России, были наполнены скорбной памятью о ней. России императрица отдала свою жизнь, в России пережила она свою царственную славу и жестокое гонение, Россия отняла у Марии Федоровны большую часть ее семьи и превратила императрицу на закате жизненного пути в порфирородную беженку. Погребенная по русскому православному обряду в датской лютеранской земле, императрица Мария Федоровна обрела посмертное пристанище на своей первой родине, в отличие от почти двух миллионов русских эмигрантов, разделивших ее беженскую участь и погребенных вне их единственной родины — России. И казалось бы, почти восьмидесятилетнее пребывание честных останков императрицы Марии Федоровны под сводами родного для нее русского православного храма, стоящего на столь же родной для нее датской земле, должно было предрешить их участь до самых последних времен.
Однако ныне останки императрицы упокоились в усыпальнице Петропавловского собора, рядом с могилой ее венценосного супруга императора Александра Александровича. Как будто не было в истории России семидесяти лет коммунистического режима и как будто Российская Федерация сделала свой окончательный выбор между девятисотлетней православной Россией и семидесятилетней богоборческой совдепией.
И все же происшедшее в эти дни захоронение честных останков императрицы Марии Федоровны явственно обнаруживает, что усопшая императрица продолжает иметь попечение о заблудшей России и зримо указывает ей даже через свои останки на глубокое духовное неблагополучие и вопиющее нравственное двуличие, которые возобладали в постсоветском обществе в настоящее время.
Переданный датскими королевскими гвардейцами солдатам президентского полка, обряженным в невиданную ни в российской императорской армии, ни в советских вооруженных силах парадную форму, гроб с останками императрицы Марии Федоровны оказался в стране, столицу которой украшает или, правильнее сказать, оскверняет пантеон кровавых разрушителей Российской империи, сотни улиц которой продолжают носить имена убийц членов семьи императрицы, а вопрос о реабилитации ее убиенного и канонизованного Русской Православной Церковью сына остается предметом дискуссий.
Именно в дни перезахоронения останков Марии Федоровны, когда гроб императрицы по дороге из Петергофа в Санкт-Петербург был ненадолго остановлен в любимой резиденции последних российских государей — Царском Селе, администрация этого города сообщила о решении восстановить низвергнутый почти два года назад памятник Ленина. А между тем этот памятник стоял на месте разрушенного коммунистами Екатерининского собора, являвшегося местом упокоения мощей протоиерея Иоанна Кочурова, первого священномученика, убитого большевиками. Торжественно переносившиеся в Санкт-Петербург честные останки императрицы Марии Федоровны были провезены мимо другого, по-прежнему нерушимо стоящего памятника главного цареубийцы на Московском проспекте.
Состоявшееся погребение императрицы Марии Федоровны имело статус государственных похорон, и поэтому сопровождалось подобающим для подобного случая тридцатью одним артиллерийским залпом, однако не сопровождалось исполнением государственного гимна Российской Федерации, продолжающего восприниматься в обществе если и не как гимн партии большевиков, то как гимн СССР. И здесь нельзя не задаться вопросом: способен ли объединить нас с исторической Россией такой гимн, исполнение которого представляется неуместным и даже кощунственным при обращении к памяти великих деятелей русского прошлого, идет ли речь об императрице Марии Федоровне, генерале А.И. Деникине или философе И.А. Ильине. И не унизительно ли для достоинства современной России поручение смекалистым федеральным герольдмейстерам подбирать для подобных случаев вместо государственного гимна «альтернативные» музыкальные произведения из репертуара Российской империи, как это имело место на перезахоронениях императрицы Марии Федоровны, А.И. Деникина и И.А. Ильина.
Погребение честных останков императрицы Марии Федоровны вновь продемонстрировало, что только Русская Православная Церковь сохраняет в постсоветской России очевидную духовную и культурную преемственность по отношению к историческому прошлому страны. И лишь совершение Святейшим Патриархом Алексием II с собором православного духовенства заупокойной литургии в Исаакиевском соборе, а затем совершение Предстоятелем Русской Православной Церкви заупокойной литии в усыпальнице Петропавловского собора придало погребению императрицы подобающий характер как с религиозной, так и с исторической точек зрения. Однако государственные устроители перезахоронения, видимо, стремившиеся в коммунистически ударных темпах осуществить очередную пропагандистскую акцию, умудрились повести себя бестактно и в отношении Церкви. Настояв на захоронении честных останков императрицы Марии Федоровны в усыпальнице Петропавловского собора, они полностью проигнорировали то обстоятельство, что покоящиеся в ней «екатеринбургские останки» до сих пор не признаны Русской Православной Церковью мощами царственных страстотерпцев.
Погребение императрицы Марии Федоровны именно сейчас в месте, где пребывают останки, «похожие» на святые мощи ее сына и внучек, останки, вопрос о подлинности которых еще не решен Русской Православной Церковью окончательно, представляет собой бестактность как по отношению к усопшей императрице, являвшейся чадом Русской Православной Церкви, так и по отношению к самой Русской Православной Церкви, которая в лице своего Предстоятеля, конечно, не могла не сопроводить в последний путь останки своей верной духовной дочери.
Погребение сопровождали разговоры о восстановлении исторической памяти. И даже те государственные чиновники, которые подчеркивают свое духовное и правовое преемство с разрушителями России советского периода, ненадолго переоблачились в траурные одежды православных патриотов и «отстояли» заупокойное богослужение. Но что же было главной духовной доминантой? Перезахороненная императрица осталась одна в Петропавловском соборе, продолжающим оставаться музеем, который более напоминает не храм, а лавку невостребованных древностей. А страна, не сделавшая окончательный выбор между жертвами и палачами, продолжает оставаться отчужденной от своей императрицы.
9 октября 2006 г.
