КАК НЕСТРОЕНИЯ И МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ ВЛИЯЛИ НА ОБЛИК АФОНСКИХ МОНАСТЫРЕЙ
Казалось бы, Святая Гора Афон и война — понятия несовместимые. Тем не менее в истории хорошо известны случаи, когда завоевания, набеги, военные распри нарушали монастырский покой афонских обителей. Так было в Средневековье: то арабы или позднее каталонские пираты грабили полуостров, то войска IV Крестового похода, изменив свой первоначальный маршрут следования, обрушились в апреле 1204 года на Византию, взяв и разграбив святыни Константинополя и других христианских центров страны. Память о страстях латинского пленения, как потом и османского, хранится у православных народов и в греческой традиции («Плач о погибели Константинополя»), и в древнерусской («Повесть о взятии Царьграда»).
Впоследствии многие из похищенных крестоносцами византийских реликвий оказались на Западе, где и пребывают по сей день, будь то Терновый венец Спасителя из Сен-Шапель в Париже, описанная Робером де Клари1 Влахернская плащаница или Лимбургская ставротека2. Примечательно, но даже османское завоевание Афона, случившееся на полвека раньше падения Византии, после взятия Константинополя в 1453 году Мехметом Фатихом, не всегда сопровождалось массовым разорением храмов и обителей. А подчас турецкие султаны и вовсе брали афонские монастыри под свое покровительство, запрещая вступать войскам на землю монастырей. Таковы хранящиеся до сих пор в афонских архивах акты османских султанов — фирманы, своего рода охранные грамоты, определяющие и в новых политических условиях особый статус Афона3.
«Свободен от постоя»
Как и Северная Греция, Афон оказался в центре освободительной войны греков в начале ХIХ века, поскольку на острове, например, скрывались предводители греческих повстанческих отрядов против османского владычества Эммануил Паппас и Теодорас Колокотронис и их солдаты. В начале ХХ века здесь шли бои балканских войн. Не миновали эти земли и оккупация войсками Гитлера и Муссолини в годы Второй мировой войны.
Вместе с нацистским военным десантом на Афоне, кстати, высадился и немецкий ученый Франц Дэльгер. В 1930–1940-е годы он был связан с национал-социалистической партией и, воспользовавшись военными действиями, получил возможность изучать, копировать, а потом и издавать не доступные ранее документы Святой Горы. В 1948–1949 годах он подготовил и издал капитальные тома «Из сокровищницы Святой Горы» и «Шесть византийских практиков Х в. Афонского Иверского монастыря»4. Так война вторглась в мирную жизнь изучения наследия Святой Горы.
Разумеется, любые вторжения извне на Святую Гору находятся в жестком противоречии с принципами жизнедеятельности обителей Афона, зафиксированными в изначальных учредительных (Уставы) и законодательных (императорские хрисовулы и простагмы, постановления Священного Кинота и т. д.) актах с первых веков существования монастырский жизни на Святой Горе. Например, принцип «аватон», запрещающий появление женщины на Афоне — месте строго мужских обителей — касается и всех мужчин, нарушающих монастырское уединение. Это относится и к запрету вступать на Афон с целью не только ведения боевых действий, но даже для размещения на постой или прохода маршем воинских контингентов («митат»).
Так, в актах ХI века из архива лавры Святого Афанасия (акты 33, 38, 44 и 48), представляющих собой императорские хрисовулы 1060, 1079, 1082 и 1086 годов, содержатся определения о митате, то есть об освобождении от постоя и приема на монастырских землях Афона воинских соединений, составлявших императорскую гвардию5 иноземцев. В документах перечислены росы, варяги, кулпинги (колбяги в русских летописях), болгары, сарацины, франки (итальянцы), инглины (британцы), немцы (скорее всего, баварцы). Аналогичные так называемые экскуссионные каузулы, то есть нормы освобождения от повинностей — налогов, податей, митата и др., содержатся и в других аналогичных императорских постановлениях 1073, 1079 и 1088 годов, где список воинов-наемников дополнен аланами и авасгами (абхазами)6.
Почитание святых воинов
Поскольку в Средние века мирная жизнь святогорцев не раз нарушалась военными вторжениями, то неудивительно, что память святых воинов-покровителей чтилась и чтится по сей день на Афоне непреложно. В первую очередь это касается раннехристианских святых — покровителей Северной Греции, включая Солунь (Фессалонику) и Афон, — святых Георгия Победоносца и Димитрия Солунского. Помимо того что храмы во имя святых воинов и их образы можно найти во многих святогорских обителях, их отдельные образы, реликвии, места поклонения на Афоне имеют особую силу.
Свидетельства распространения почитания святых воинов на Афоне содержатся во многих сочинениях и в устной афонской традиции. Например, в разделах «Оправдание» (т. е. сведения источников) «Истории Афона» епископа Порфирия Успенского7, свидетельствах других преданий, связанных со святыми образами8, а также материалах святогорских трудов типа почти тысячестраничной «Афониады» Иакова Неаскитиота, только теперь вводимых в научный оборот9.
Георгиевским уделом считается афонский болгарский Зографский монастырь10, где в древности был обретен образ святого Георгия. В честь этого события обитель была посвящена святому Георгию Зографу («Живописцу»). На святого великомученика и Победоносца уповали в тяжелые годы набегов каталонских пиратов. Нынешний монастырский собор построен уже в 1801 году, а выше трапезной расположен храм Святых солунских братьев — славянских первоучителей Кирилла и Мефодия, также чтимых на Афоне. Среди реликвий Зографа выделяется переносной образ святого Георгия, частицы его мощей и крови.
Во имя святого Димитрия освящен греческий скит, принадлежащий Ватопедскому монастырю и лежащий на месте находившегося здесь когда-то монастыря Халкея11.
Другой скит Святого Димитрия, известный ныне как «румынский скит Лакка» (поскольку населен румынскими иноками), относится к монастырю Святого Павла12. Он был основан в Х веке, и тогда там проживали греческие и сербские монахи. Даже монастырская печать содержала надписи на двух этих языках, обрамляя изображение другого святого воина — Георгия.
Еще одной фигурой хранителя и защитника является образ Архистратига Михаила — верховного главы небесного воинства. До сих пор в Греции день Собора Архистратига Михаила (8/21 ноября) является праздником всех православных военнослужащих. Архангелам Михаилу и Гавриилу посвящен соборный храм (кафоликон) монастыря Дохиара13, известный своими замечательными фресками ХVI века и резным алтарем.
И сами некоторые воины в древности были ктиторами афонских обителей. Одно из преданий относит славу основания монастыря Ставроникиты военачальнику императора Иоанна Цимисхия в конце Х века некоему Никифору Ставрониките, «давшему» имя учрежденной им обители14 (но существуют и другие версии этого события).
А один из старейших святогорских монастырей — Ксенофонтов15 — хранит в так называемом Новом соборе в северной части монастырской площади ценные мозаичные иконы святых Георгия и Димитрия. В обители отмечается и особый праздник («панагир») святого великомученника Георгия.
Апофатической силой обладают и многие другие реликвии обителей Афона. Так, кафоликон Великой лавры Святого Афанасия, воздвигнутый в Х веке и изначально посвященный Благовещению Пресвятой Богородицы, хранит стоящий у алтаря огромный крест, украшенный серебром и драгоценными камнями. Крест, традиционно датируемый эпохой Палеологов16, был орудием монахов против войн, являясь, по преданию, знамением и заклятием от врагов.
Владычица небес и земной тверди
К величайшей афонской реликвии относится Честной пояс Пресвятой Богородицы из Ватопедского монастыря. Ранее, в Х веке, Пояс был разделен на фрагменты, которые византийские императоры брали с собой в походы, и однажды часть святыни отвоевали болгары. Другой фрагмент хранится в грузинском храме в Зугдиди, построенном русским императором Александром I (кстати, последний благочестиво вернул этот дар, преподнесенный России грузинами после подписания Георгиевского трактата).
Ватопедский монастырь хранит и святые образы Богородицы, с которыми связана память о тех или иных военных событиях. Так, чудотворный образ Божией Матери «Пировотисы» («Расстрелянной») известен тем, что в него, по преданию, в 1822 году выстрелил один из солдат занявшего обитель воинского подразделения. После этого, мучимый совершенным святотатством, он повесился на оливковом дереве.
Другой ватопедский чудотворный образ Божией Матери — «Парамитиа» («Утешительница») — чтится в том числе за то, что Небесная Заступница отвратила пиратов, устремившихся на монастырь. Согласно преданию, они вдруг услышали внятный голос с предупреждением не открывать ворота обители, а монахи — с указанием подняться на стены и оттуда дать отпор нападавшим.
Наконец, соборный Ватопедский образ Богородицы «Всецарица» («Пантанасса») связан с событиями одного из нередких в VII–VIII веках набегов сарацин (арабов). Тогда пономарь храма спас икону, спрятав ее в колодце под алтарем. Много лет спустя образ был обретен иноками, увидевшими его прямо стоящим в воде с зажженной лампадой.
Об аналогичном чуде предание повествует и в связи с ростовым образом Богородицы «Старица» («Геронтиса») в монастыре Пантократора17. Икона была попрана при нападении пиратов и сброшена в колодец, где через много лет была обретена стоящей по колена в воде, не касаясь стенок колодца. Святой образ был перенесен в храм, а вода в колодце по сей день считается чудодейственной.
Важнейшие святые образы, многие из которых опалены войной, набегами и пожарами, хранятся в Иверском монастыре. Главная реликвия обители — это, конечно же, образ Иверской Божией Матери «Вратарница» («Портаитисса»), который, в течение многих веков находясь над вратами монастыря18, оберегал и сохранял как саму обитель, так и земли вокруг. По преданию, в период византийского иконоборчества некий воин, ворвавшись в обитель, ударил образ Пречистой копьем. Он тут же устыдился своего нечестивого поступка, поскольку увидел, что по лику Богородицы заструилась кровь. После этого икона, пущенная во спасение по волнам моря, прибилась к афонскому берегу, была обретена и помещена братией в алтаре храма Иверского монастыря. Однако на утро чудесным образом она оказалась над вратами обители. Ее снова перенесли в храм, но она все возвращалась к вратам, пока наконец, по преданию, ни явилась старцу со словами: «Не желаю быть охраняема вами, а хочу быть вашею Хранительницей... Доколе будете видеть икону Мою в обители сей, дотоле благость и милость Сына Моего к вам не оскудеет». Сейчас святой образ Иверской Божией Матери находится в специально построенной маленькой церкви рядом с вратами монастыря. На подбородке Приснодевы можно видеть как бы свежую царапину, а на шее — будто застывший ручеек темной запекшейся крови — свидетельства воинского кощунства. Как говорят братия, лампада перед образом ввиду грядущей беды начинает раскачиваться. Поэтому неудивительно, что, по другому преданию, турецкие солдаты, наводнившие Иверский монастырь в начале ХIХ века, не рискнули покуситься на реликвии обители.
В середине ХVII века, как известно, иверские монахи привезли по приглашению царя Алексея Михайловича список Иверской иконы «Вратарница» в Москву19. Там ее поместили в специальную часовню у Воскресенских ворот Красной площади. «Вратарница» стала Защитницей Москвы и всей Руси.
Другое предание связано с Ксиропотамским монастырем, подвергавшимся в период туркократии набегам и разорению, но при султане Селиме I в ХVI веке получившим от него материальную помощь. Султану было видение сорока великомучеников в воинском облачении, обещавших помочь ему победить врагов в награду за восстановление обители. С тех пор за Ксиропотамом сохраняется посвящение его Сорока мученикам20.
Оказались опаленными войной и такие всемирно знаменитые святыни Афона, как Дары волхвов в монастыре Святого Павла21. При взятии Константинополя в 1453 году османы захватили часть священной смирны и подарили ее матери Мехмета Фатиха («Завоевателя») — христианке. Та решила вместе с денежной помощью доставить и принести в дар полученные благовония монастырю Святого Павла. Сойдя с корабля и двинувшись было в гору к обители, женщина остановилась, услыхав голос, запрещавший ей вступать сюда («аватон»!), поскольку на Святой Горе пребывает другая Царица — Богородица. Позднее, в 1470 году, на этом месте, где произошла передача святых Даров, построили «алтарь святого Павла» — арку и врата.
Аналогичные предания связаны и с другими образами и реликвиями Афона. Например, с образом Богородицы «Замечательная Заступница» («Фовера Простасия») в Кутлумушском монастыре или частицами мощей святого воина Феодора Стратилата, принесенными в Москву и хранящимися сейчас в специальном ковчежце в Музеях Кремля22. Связанные с воинским подвигом реликвии, защищавшие православную веру, хранятся и свято почитаются в монастырях Святой Горы по сей день.
Справка об авторе
Бибиков Михаил Вадимович — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, заведующий кафедрой византийской и новогреческой филологии МГУ им. Ломоносова. Специалист по византийской истории и литературе, русско-византийским связям. Автор более 10 монографий, в том числе: «Византийские источники по истории Руси, Северного Причерноморья и Кавказа», «Византийская историческая литература», «Византийский прототип древнейшей славянской книги: Изборник Святослава 1073 г.», «Byzntinirossica» (т. I–IV) и др., а также многочисленных статей и материалов о Византии, Руси, Палестине и Афоне.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Робер де Клари. Завоевание Константинополя / Пер. М. А. Заборова. М., 1986. С. 66–67; Durand J. Le trésor de la Sainte-Chapelle. Paris, 2001.
2 Kloft M.-T. Dom und Domschatz in Limburg an der Lahn. Limburg, 2013.
3 Tresures of the Saint Athos. Thessalonica, 1997. P. 474–483.
4 Doelger F. Aus Schatzkammern des Heiligen Berges. Muenchen, 1948; Ibid. Sechs byzantinische Praktika des 14.Jhs fuer Athoskloster Iberon / Abhandlungen der Bayerischen Akademie der Wissenschaften. N.F. Muenchen, 1949. Bd. 28.
5 Бибиков М. В. Byzantinorossica. III: Свод византийских актовых свидетельств о Руси. М., 2017. С. 146–160.
6 Бибиков М. В. Византийские источники по истории Древней Руси и Кавказа. 3-е изд. СПб., 2001. С. 175–185.
7 Порфирий (Успенский), еп. История Афона. М., 2007. Т. 1–2.
8 Spunda F. Legenden und Fresken vom Berg Athos. Stuttgart, 1962; Heydock G.. Gnadenbilder und deren Legenden vom Berg Athos. Wiesbaden; Biebrich, 1965.
9 Бибиков М. В. Новый памятник афонской историографии: «Афониада» (1848–1865) Иакова Неаскитиота // Новая и новейшая история. 2017. № 4. С. 117–128.
10 Huber P. Аthos. Leben, Glaube, Kunst. Zuerich; Freiburg Brsg., 1982; Павликянов К. История на българския светогорския манастир Зограф от 980 до 1804 г. София, 2005; Pavlikianov C. The Medieval Greek and Bulgarian Documents of the Athonite Monastery of Zographou. Sofia, 2014. P. 35–36.
11 Huber P. Athos. S. 130.
12 Ibid. S. 129.
13 Ibid. S. 98 ff.
14 Ibid. S. 109.
15 Talbot Rice D. Byzantinische Kunst. Muenchen, 1964. S. 232.
16 Маевский В. А. Афон и его судьба. М., 2009. С. 101.
17 Huber P. Athos — Wundertaetige Ikonen. Bern; Stuttgart, 1966. Taf. 8.
18 Евсеева Л. М., Шведова М. М. Афонские списки «Богоматери Портаитиссы» и проблема подобия в иконописи // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 336–362; Фонкич Б. Л. Чудотворные иконы и священные реликвии Христианского Востока в Москве в сер. XVII в. // Очерки феодальной России. М., 2001. Вып. 5. С. 70–97.
19 Фонкич Б. Л. Чудотворные реликвии Христианского Востока в Москве в середине XVII в. Икона Иверской Богоматери. М., 2004; ср.: Ченцова В. Г. Икона Иверской Богоматери (Очерки истории отношений греческой церкви с Россией в середине XVII в. по документам РГАДА). М., 2010.
20 Binon S. Les origins légendaires et l’histoire de Xéropotamou et de Saint-Paul de l’Athos. Louvain, 1942. P. 193–196.
21 Huber P. Athos. S. 107.
22 Романенко Е. В., Турилов А. А. Афон. Афон и Россия. Русские иноки на Афоне в ХI-XVII вв.// Православная энциклопедия. М., 2002. Т.IV. C.152.
