«Небесные пещеры»: духовное значение пещерных монастырей в истории православного монашества Пещерные храмовые комплексы известны с IV века и встречаются почти на всей территории православного мира. Это уникальные памятники природно-культурного ландшафта и неотъемлемая часть литургического наследия Православия. С чем было связано их появление? Каковы корни этого духовного опыта и необходимые условия для создания пещерного монастыря? Об этом уникальном явлении рассказывает Петр Юрьевич Малков, доцент Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, член Синодальной библейско-богословской комиссии и Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви. PDF-версия.
14 марта 2024 г. 15:00
Верный cвидетель (Притч. 14, 25) В этом году исполнилось 45 лет со дня кончины митрополита Никодима (Ротова), 12 лет (1960–1972) возглавлявшего Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата в сложное для Церкви время хрущевских гонений и раннего застоя. Выросший в обычной советской семье и, несмотря на это, мечтавший с юности о монашестве, митрополит Никодим принял постриг в 18 лет. За свою непродолжительную земную жизнь он успел сделать очень многое для Русской Православной Церкви. Обладая талантом дипломата, митрополит Никодим приобрел всемирную известность и глубокое уважение своей преданностью вере Христовой, а также экуменической, миротворческой и патриотической деятельностью. Его трудами Русская Церковь обрела особый авторитет не только среди Поместных Православных Церквей, но и в христианском мире в целом. Его усилиями вступление Русской Церкви в 1961 году во Всемирный Совет Церквей стало плодотворным, способствуя широкому и убедительному свидетельству об истине Святого Православия. Анализу этого периода деятельности выдающегося иерарха посвящена статья старшего преподавателя Московской духовной академии иерея Илии Письменюка. PDF-версия.
3 ноября 2023 г. 13:00
Имейте добрую память Восьмого сентября 1943 года в Москве состоялся Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, на котором ее Предстоятелем был избран Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский). Со дня этого события прошло 80 лет, время совсем краткое с точки зрения вечности и в то же время исключительно судьбоносное и насыщенное событиями в религиозной жизни православного народа нашего Отечества. PDF-версия.
21 октября 2023 г. 13:00
Молитвами первых преподобных: делегация монашествующих Русской Православной Церкви посетила святыни Египта Ровно 55 лет назад, 25 июля 1968 года, делегация Русской Православной Церкви во главе с архиепископом Минским и Белорусским Антонием (Мельниковым) приняла участие в торжествах Коптской Церкви в честь 1900-летия мученической кончины апостола и евангелиста Марка и освящения кафедрального собора святого Марка в Каире. Святейший Патриарх Алексий I в послании Патриарху Коптскому Кириллу VI тогда отметил: «Мы уповаем на упрочение взаимосвязей между нашими Церквами в будущем». Слова Святейшего оказались пророческими: с того времени отношения Русской и Коптской Церквей успешно развиваются. PDF-версия.
24 июля 2023 г. 16:00
Митрополит Абрахам МАР СТЕФАНОС: «Мы во многом единодушны» Делегация Маланкарской Церкви, принявшая участие в заседании Рабочей группы по координации двусторонних отношений между Русской Православной Церковью и Маланкарской Церковью, посетила Россию 24-27 апреля 2023 года. По итогам заседания был принят Меморандум, касающийся дальнейшего развития основных направлений двустороннего сотрудничества. О том, как проходит диалог двух Церквей, какие стратегические задачи удается решать, как живут христиане в Индии и почему русская святая XX века блаженная Матрона Московская нашла отклик в индийской душе, митрополит Абрахам Мар Стефанос, глава епархии Великобритании, Европы и Африки Маланкарской Церкви, рассказал «Журналу Московской Патриархии». PDF-версия.
23 июня 2023 г. 15:00
Понять русскую душу через молитву В 1906 году вышло первое издание классической книги богослужебных текстов на английском языке Orthodox Service Book («Православный богослужебный сборник»). Она представляет собой сборник чинопоследований и молитв, переведенный с церковнославянского на английский язык известным американским филологом Изабель Флоренс Хэпгуд. Ее судьба поразительным образом тесно переплелась с судьбами великих людей России: Патриарха Тихона, когда он еще был архиепископом Алеутским и Северо-Американским, праведного Иоанна Кронштадтского, русских писателей Ф. М. Достоевского, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого, а также святых Американской Церкви. История о том, как начался путь Изабель Хэпгуд к переводу православного богослужения, которым до сих пор пользуются православные общины Северной Америки, — в нашем специальном материале. PDF-версия.
18 мая 2023 г. 14:00
Вышел в свет №10 «Журнала Московской Патриархии» за 2022 год Недавно у Церкви появился еще один живой пример для подражания — решением Священного Синода от 25 августа 2022 года в список Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской было включено имя священноисповедника Михаила Союзова. Он был настоятелем Князь-Владимирского собора в Петрограде, осужден по делу «о сопротивлении изъятию церковных ценностей» и скончался в тюремной больнице 19 октября 1922 года.
11 октября 2022 г. 13:30
Вышел в свет №8 «Журнала Московской Патриархии» за 2022 год Преображение Господне — событие евангельской истории, открывшее ученикам Спасителя Его истинную Божественную природу. После Фавора слова проповеди Христа приобрели иной смысл и иное звучание: в свете Преображения учение Христа наполнилось светом вечности. Много позже ученики будут проповедовать не отвлеченное нравственное учение, но приблизившееся Царствие Небесное, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни (1 Ин. 1, 1).
29 июля 2022 г. 13:00
Циничная афера на уровне государства Одним из распространенных стереотипов советской историографии изъятия храмового имущества в 1922 году являлся тезис о всенародной поддержке этой антицерковной кампании государства. И хотя изъятие ценностей часто проходило в форме грабежа и почти всегда на фоне волнений среди верующих, многие ученые до сих пор уверены: широкие слои народа с пониманием отнеслись к тому, что Церковь должна отдать властям все, что у нее есть, включая священные сосуды. Мифы об изъятии церковных святынь, порожденные советскими пропагандистами столетие назад, на основе новых архивных данных «Журналу Московской Патриархии» прокомментировал научный сотрудник Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви ПСТГУ, кандидат философских наук, кандидат богословия священник Сергий Иванов. PDF-версия.
22 июля 2022 г. 11:00
Ящик № 33 В долгой истории обретения мощей Игумена земли Русской есть малоизвестные и таинственные страницы. Об одной из них, связанной с деталями эвакуации великой всероссийской святыни в годы Великой Отечественной войны в уральский город Соликамск, «Журналу Московской Патриархии» рассказал профессор Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия, доктор церковной истории протоиерей Алексий Марченко. PDF-версия.
19 июля 2022 г. 16:00
|
ЖМП № 10 октябрь 2018 /
12 декабря 2018 г. 11:36
Время как судияРусская и Константинопольская Православные Церкви в XX веке Заметную роль в негативном развитии греческо-русских церковных отношений сыграли два представителя Вселенского Патриарха — два греческих архимандрита, дядя и племянник, Иаков и Василий (Димопуло). Первый еще с 1894 года был представителем Фанара в России и жил в резиденции в Москве (Крапивенский переулок, дом 4). Вплоть до своей кончины в 1924 году он являлся официальным представителем Фанара в России. С 1924 года и до своей смерти в 1934 году те же обязанности исполнял его племянник. Как показывает отец Александр, архимандрит Иаков достаточно быстро понял, что обновленчество имело поддержку со стороны большевистских властей. Он решил использовать подвернувшийся случай в целях укрепления влияния Константинопольской Патриархии, а заодно и собственного, желая добиться возвращения реквизированного «рабоче-крестьянским» правительством константинопольского подворья в Москве. «Димопуло-старшему, — пишет автор, — видимо, намекнули, что возвращение подворья надо отработать, чем он и занялся». И уже летом 1922 года архимандрит отметился как почетный член президиума съезда обновленческой «Живой Церкви», где заседал вместе с представителем Антиохийского Патриарха архимандритом Павлом (Катаподисом). Греков совершенно не смутили и женатые «архиереи», наполнившие обновленческий «епископат». То, что Иаков действовал вполне осознанно, можно понять, исходя из общей политики Константинопольского Патриархата, возглавляемого с 1922 года Мелетием IV (Метаксакисом). Цель этой политики — экспансия Фанара в общемировом масштабе: в марте 1922 года Патриарх издал томос о праве Константинополя на надзор и управление всеми православными приходами, находившимися вне пределов Поместных Православных Церквей, организовав Фиатирскую митрополию с центром в Лондоне и архиепископию Северной и Южной Америки. Год спустя Патриарх вмешался в польские церковные дела (томос об автокефалии Польской Церкви был подписан позднее, в ноябре 1924 года), образовал «Автономную митрополию Эстонии» и «Православную архиепископию Финляндии». Таким образом, не будет преувеличением сказать, что ослабление Русской Церкви входило в глобальный план «эллинизации» Православия Константинополем, фактически следовавшим по пути римско-католического папства. Понимая это, нетрудно объяснить и действия представителя Фанара в Советской России: чем хуже обстояли дела в Русской Церкви, чем больше распространялся раскол обновленчества, тем в более выгодном положении оказывался Константинополь. В этой связи становится понятной (хотя и вовсе не оправданной) логика архимандрита Иакова, беззастенчиво утверждавшего в своих письмах на Фанар, что большинство русского верующего народа якобы считает «единственным якорем спасения и православной веры» Константинопольскую Церковь (с. 41). Разумеется, архимандрит учитывал и то немаловажное обстоятельство, что большевики благоволили обновленцам и всячески дискредитировали Патриарха Тихона. Политическая составляющая церковного вопроса не была для представителя Фанара тайной. Материалы, представленные в книге, свидетельствуют и о том, что политика Константинополя в отношении к обновленчеству не претерпевала изменений и при преемниках Мелетия IV вплоть до Фотия II (Маниатиса). Уже Григорий VII (Зервудакис) в 1924 году именовал главу обновленческого Синода Евдокима (Мещерского) не только «митрополитом», но также «возлюбленным братом и сослужителем». Предусматривалось пригласить обновленцев и на «Вселенский Собор», о котором в то время много и громко вещали Вселенские же Патриархи, стремившиеся использовать его в целях утверждения собственной значимости. Авторы книги обращают внимание на шум, который по поводу «чаемого» события подняли тогда обновленцы. Объяснялось всё достаточно просто: обновленцы интересовали Фанар постольку, поскольку могли содействовать укреплению его, Фанара, позиций. Как справедливо указывает отец Александр Мазырин, «помогать обновленцам “направить Церковь в соответствии с изменившимся строем гражданской жизни” грекам был резон, только если бы этот новый “гражданский строй” в России действовал в их пользу, влияя на правительство Турции, а большевики с этим не спешили». В середине 1920-х годов (и даже позже) у Константинопольских Патриархов сохранялась надежда на то, что большевики повлияют на турецкие власти к выгоде Фанара. Сохранялся и их союз с обновленцами. В этой связи не может вызывать удивления и участие представителя Патриарха на обновленческом «Соборе» осенью 1925 года. Чем больше нестроений переживало Православие в России, тем активнее действовал представитель Константинополя, благодаря которому Фанар был в курсе русских церковных дел. Показательно, что Патриарх Василий III в октябре 1925 года направил письмо главе украинских обновленцев — председателю «Украинского архиерейского Синода» Кир-Пимену (Пегову), в котором передавал благословение «иерархии и пастве». «Передаточным звеном» и переводчиком всех этих посланий был архимандрит Василий, который, по остроумному слову отца Александра Мазырина, к своим представительским функциям относился «творчески», отправляя опусы не только в церковные инстанции, но и во ВЦИК. В целом нарисованный в книге портрет Димопуло-младшего весьма колоритен. Он представлен не только циничным деятелем, беззастенчиво вмешивавшимся (от имени Вселенского Патриарха) в русские церковные дела, но и своекорыстным человеком, для которого личное благополучие значило едва ли не больше, чем прямые «дипломатические» обязанности. С удивительной активностью он боролся и за «церковный мир», и за индивидуальную ванную, кухню и пониженную квартплату. В этой борьбе за личное благополучие он опирался на помощь и поддержку обновленческого Синода, соединяя, если можно так сказать, личные интересы с интересами недвусмысленно понимаемого «вселенского православия». В то время когда идея скорого созыва Вселенского Собора еще поддерживалась Фанаром, архимандрит Василий утешал обновленцев (обеспокоенных тем, что Патриарх Василий III был готов принять на Соборе и «заграничников», и «тихоновцев») фразами о том, что «симпатии Вселенской Патриархии будут на стороне московского Священного Синода») (с. 133). Именно благодаря архимандриту Василию обновленческие лидеры могли убеждать «рядовых раскольников» в том, что главный критерий православности — это единение с Константинополем, а они, в отличие от «тихоновцев», этому критерию соответствуют. Ситуация отчасти изменилась лишь после того, как митрополит Сергий (Страгородский) получил летом 1927 года официальную легализацию патриаршей Церкви. Но по большому счету это изменение было весьма двусмысленным. В книге показано, что для Патриарха Василия III и обновленческий Синод, и Московская Патриархия митрополита Сергия были «равночестны», представляя не более чем две «части», или «ориентации», в которые «проникает единый дух». С конца 1927 года Фанар пытался выстраивать отношения с «обеими ориентациями» на паритетной основе. Никакого договора между этими «сторонами» не могло быть в принципе, и призывы к «объединению» были для патриаршей Церкви в России невозможны, поскольку такое «объединение» поставило бы возглавлявшуюся митрополитом Сергием структуру вне Церкви. Фанариоты этого либо не понимали, либо делали вид, что не понимают. Следовательно, они «встраивались тогда в ряд врагов Православной Церкви в России вслед за безбожниками и обновленцами, хотя и расточали при этом слова любви к ней». Этот вывод отца Александра Мазырина, при всей его жесткости, следует признать принципиально верным, как и его указание на то, что деятельность представителя Фанара — архимандрита Василия — в 1920-е годы несла Русской Церкви очевидное зло. Другое дело, что в условиях новой (советской) действительности далеко не все православные могли быстро и верно разобраться в ситуации, увлекаемые социальной демагогией новых «ревнителей веры»; далеко не все «простецы» (и не только «простецы») могли сразу определиться в хитросплетениях церковной политики. Но при этом следует иметь в виду, что фанариоты такими «наивными душами» не были, а архимандрит Василий даже состоял почетным членом президиума обновленческого Синода, а в дальнейшем принял и «архиерейскую» награду — бриллиантовый крест на клобук. И это при том, что женатый епископат и второбрачие духовенства, являвшиеся нормой в обновленческой «Церкви», Константинопольский Патриархат не признавал! По крайней мере, вплоть до решения Константинопольского Синода о признания второбрачия, обнародованного в сентябре 2018 года. Впрочем, ближайшее будущее показало, что историческая репутация не слишком волновала представителя Константинопольского Патриарха, точно так же, как возможные обвинения в общении с организаторами русского церковного раскола и самого предстоятеля Вселенского Престола, чью политику справедливо охарактеризовать как экспансионистскую. Поддерживая отношения с Московской Патриархией, Фанар не только продолжал контакты с обновленческим Синодом, но, как справедливо указывает отец Александр Мазырин, спровоцировал новый конфликт, приняв в свою юрисдикцию (в 1931 году) русские западноевропейские приходы, возглавлявшиеся митрополитом Евлогием (Георгиевским). Отец Александр Мазырин пишет, что деяние евлогиан многими было оценено тогда как предательство: спровоцированный большевиками конфликт с Московской Патриархией мог бы оправдать их временное самоуправление, но не переход в юрисдикцию, поддерживавшую обновленцев. Конец 1930-х годов — время тотального уничтожения сталинской властью всех церковных структур — и «тихоновских», и «обновленческих». Отношения Московского Патриархата с Константинополем, однако же, в то время к лучшему не изменились. Как замечает отец Александр Мазырин, ситуация стала меняться только в годы Второй мировой войны; всё неприятное в отношениях с Восточными Патриархами тогда «забывалось», «история начинала писаться как бы с чистого листа». Вселенский Патриарх Вениамин (Псомас) приветствовал избрание Патриархом Московским и всея Руси Сергия (Страгородского), никаких рекомендаций об объединении с обновленцами (как это было в 1927 году) уже не давал (с. 236–237). Потеряли интерес к обновленцам и государственные деятели СССР; Сталин дал добро на демонтаж остатков их религиозной организации. Что же в итоге? По мнению отца Александра Мазырина, «уроки тяжелого для Церкви XX века не прошли даром. “Великая Константинопольская Матерь-Церковь” в условиях великого бедствия Русской Церкви повела себя совсем не “по-матерински”». Эту же мысль проводит и другой автор книги — Андрей Кострюков. Он показывает, как и почему в XX веке менялось отношение к Вселенскому престолу представителей русского церковного зарубежья (прежде всего — Русской Православной Церкви Заграницей). Автор справедливо «выводит» историю РПЦЗ от Высшего церковного управления, организованного в 1919 году на Юге России, утверждая, что первоначально ВЦУ в целом доверяло Константинопольской Церкви: «по привычке» отношение к Фанару у русских эмигрантов было глубоко уважительным. В правление Патриарха Мелетия последовало не только «принижение» Русской Церкви, но и прозвучали открытые претензии Константинополя на всемирную юрисдикцию. Эти претензии появились тогда, когда Православная Российская Церковь оказалась в положении заложницы богоборческой политики большевиков. В результате русские зарубежные иерархи должны были реагировать и на церковные события, творившиеся в пределах Советской России, и на реакцию, последовавшую на них со стороны Фанара. А реакция была весьма недвусмысленной. Обновленческий раскол был воспринят зарубежными русскими иерархами чрезвычайно болезненно. Уже в 1922 году зарубежное ВЦУ объявило обновленческих лидеров безблагодатными (хотя и заявляло, что суд над ними должен совершить Патриарх Тихон и его Священный Синод). Сотрудничество лидеров раскола с большевиками воспринималось «зарубежниками» как «иудин грех». Летом 1922 года Соединенное присутствие Зарубежного Синода и Церковного совета РПЦЗ заявило, что считает членов этого раскола находящимися под анафемой. При этом, полагает Кострюков, «в Зарубежном Синоде считали, что добрые взаимоотношения с Фанаром позволяют отвратить его от признания обновленцев». Получалось, что зарубежные архипастыри искренне надеялись на то, что смогут переубедить фанариотов и заставить их встать на путь «трезвого» взгляда на раскол в Русской Церкви. Решение анафематствовать обновленцев, полагает автор, было принято не без влияния так называемой грамоты Патриарха Тихона от 6 декабря 1922 года, подлинность которой до сих пор не подтверждена. В этой грамоте обновленческое управление анафематствовалось, а российская ситуация характеризовалась как «година торжества сатаны и царства антихриста». Кострюков убежден, что в этом контексте следует рассматривать участие зарубежных архиереев Анастасия (Грибановского) и Александра (Немоловского) в так называемом Всеправославном конгрессе, созванном Патриархом Мелетием в мае — июне 1923 года. Этот «революционный» конгресс не встретил сочувствия «русских зарубежников» (к слову сказать, архиепископ Анастасий после четырех заседаний покинул его), а Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви отверг принятые на нем решения в том же году. Таким образом, стало окончательно ясно, что Фанар стремится решать собственные геополитические задачи, не считаясь с отношением РПЦЗ к русским раскольникам. Впрочем, антиобновленческие выступления РПЦЗ в итоге привели к тому, что Восточные Патриархи (за исключением, разумеется, Константинопольского) не признали обновленческую религиозную организацию законной Церковью. Заявления политически ангажированных противников Патриарха Тихона о том, будто бы тот лишен кафедры Фанаром с согласия остальных первосвятителей православного Востока, были дезавуированы. Действия Фанара внесли раскол в среду русской церковной эмиграции. Характерно, что в 1938 году представители Западноевропейского экзархата («евлогиане») не были приглашены на Второй Всезарубежный Собор. Ситуация, как показывает А. А. Кострюков, не облегчилась и в первые послевоенные годы, когда И. В. Сталин пытался использовать Московский Патриархат в своих внешнеполитических целях. Проблема состояла в том, что вопрос «Московский Патриархат или Константинополь?» для большинства «евлогиан» означал вопрос «за советский режим или против него?». А Московская Патриархия достаточно быстро стала восприниматься служанкой и союзницей безбожного государства. Ситуация изменилась в середине 1960-х годов в связи с тяжелым положением Фанара и усилением международной активности Московского Патриархата. Экзархат, от которого вынужден был отказаться Константинополь, отказался подчиняться Москве, объявив о своей независимости, — так появилась архиепископия Франции и Западной Европы и русских западноевропейских Церквей рассеяния. Самостоятельность продолжалась более пяти лет, и после того, как Фанар сумел укрепить свое положение (пошатнувшееся в период греко-турецкого конфликта из-за Кипра в 1965 году), бывший Экзархат вновь вошел в его юрисдикцию. Среди причин этого было и предоставление Московским Патриархатом автокефального статуса Православной Церкви в Америке в 1970 году. Несмотря на наличие взаимных претензий, вплоть до середины 1960-х годов отношения между Церквами не обрывались. Ситуация кардинально изменилась после новых «модернистских» заявлений лидеров Фанара. Тогда, в 1960-е годы, Вселенский Патриарх Афинагор (Спиру) заявил, что Церковь разделена, как риза Христа, а в декабре 1965 года пошел на беспрецедентный в истории Православия акт — взаимное (с Папой Римским Павлом VI) снятие анафем 1054 года. Новый курс Патриарха Афинагора встретил резкое противодействие главы РПЦЗ митрополита Филарета (Вознесенского). Одновременно представители РПЦЗ стали налаживать близкие отношения с представителями так называемых греческих «старостильников». В итоге отношения РПЦЗ с православными Поместными Церквами фактически прекратились: с 1970-х годов «на страницах изданий Зарубежной Церкви больше не появлялось сведений о сослужении с представителями каких-либо Церквей». Так завершились контакты русских церковных эмигрантов и их потомков, объединенных в Зарубежную Церковь, с Константинополем. Уважение, надежды на поддержку Фанара, которые питали русские эмигранты начала 1920-х годов, сменились недоверием, пренебрежением, а затем и отчужденностью. Винить в этом Зарубежную Церковь, по мнению Андрея Кострюкова, оснований нет. «Чтобы растерять доверие русской эмиграции, Фанару пришлось постараться — перейти к политике заискивания перед коммунистической властью, фактически признать обновленческий раскол, начать интриги против Патриарха Тихона и русских архиереев-беженцев. Не улучшили отношения с Русской Зарубежной Церковью и претензии Константинополя на диаспору. Всё это не могло не оттолкнуть от Вселенского престола большинство русского рассеяния». По мнению историка, Зарубежная Церковь не только потеряла своего союзника в противодействии гонителям, но и приобрела в лице Фанара соперника. Сергей Львович Фирсов (род. в 1967 г.), доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургской духовной академии и Санкт-Петербургского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена, член Общецерковного диссертационного совета и Объединенного диссертационного совета (Д 999.073.04) по теологии.
12 декабря 2018 г. 11:36
Также читайте:
HTML-код для сайта или блога:
|
Святая бригада В условиях активных военных действий помощь врачей и сестер милосердия в больницах и госпиталях Донбасса оказалась неоценимой. Ирина Худякова, сестра милосердия госпитального отделения Свято-Димитриевского сестричества при Первой градской больнице, побывала на новых территориях уже несколько раз. По роду деятельности она — социальный работник, ухаживает за пожилыми людьми и инвалидами. О духовной миссии сестер милосердия в военных госпиталях в Донбассе и о том, почему она стала добровольцем, Ирина рассказала «Журналу Московской Патриархии». PDF-версия.
12 марта 2024 г. 13:30
Священник Владимир Суханов: «Военным госпиталям не хватает сестер милосердия» Перед поездкой добровольцем в госпитали Донбасса каждая сестра милосердия должна пройти собеседование со священником, ответственным за духовное окормление госпиталей на новых территориях. Какие требования предъявляются к ним и почему сестрам не благословляется говорить с ранеными о таинствах, каких характерных ошибок следует избегать и что самое главное в их служении, рассказал ответственный за духовное окормление госпиталей Москвы и Московской области настоятель храма Живоначальной Троицы в детской больнице святого Владимира в Сокольниках иерей Владимир Суханов. PDF-версия.
5 марта 2024 г. 14:00
Служение Первосвятителя: благодатные свершения и суровые вызовы Памятная и значимая для всей Русской Православной Церкви дата — 15-летие интронизации Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла — побуждает окинуть мысленным взором свершения этого периода, дабы во всей полноте узреть, в каких направлениях трудится Церковь, что достигнуто и над чем еще предстоит упорно работать. Усердием Первосвятителя, иерархов, духовенства и всех православных христиан преодолено средостение между Церковью и обществом, которое образовалось после революции 1917 года. Советские годы наложили свой отпечаток на облик человека, отняв у него право на веру и религиозность, лишив духовных жизненных ориентиров. Еще многое надо сделать, чтобы вернуть людей к вере, однако масштабное начало положено. Никогда в истории у Русской Церкви не было таких широких возможностей для всестороннего осуществления своего служения. Святейший Патриарх Кирилл своим примером показывает, что значит использовать все имеющиеся возможности для свидетельства о Христе. Только за последние пять лет Святейший Владыка совершил 742 богослужения, возглавил 35 епископских хиротоний, освятил 67 храмов, посетил 44 епархии, возглавил 33 заседания Священного Синода, 19 заседаний Высшего Церковного Совета, 4 совместных заседания Синода и ВЦС и одно Архиерейское совещание. На каждом богослужении Святейший Патриарх произносил проповедь с наставлением, затрагивая важнейшие духовные проблемы жизни Церкви и Отечества, указывая своей многомиллионной пастве путь ко спасению в сложных и быстро меняющихся обстоятельствах бытия современного мира. PDF-версия.
1 марта 2024 г. 16:00
Жемчужина древнего Арзамаса «По общему облику и прекрасным пропорциям арзамасский Воскресенский собор не имеет себе равного среди классических церквей Москвы и может идти в сравнение лишь с петербургскими соборами Стасова», — писал в 1926 году известный архитектор-реставратор Николай Померанцев. Впечатление на путешественника, особенно впервые прибывающего в Арзамас, кафедральный храм города производит действительно необыкновенное. В конце 2022 года собор пережил второе рождение — завершилась первая в его истории уникальная, полномасштабная научная реставрация. PDF-версия.
14 февраля 2024 г. 14:00
Пастырское богословие святого праведного Иоанна Кронштадтского Школьное богословие, чаще называемое схоластическим, нередко обличают в отсутствии живой мысли, чувства, дыхания истинной жизни и Духа Святого. Хлесткая фраза протоиерея Георгия Флоровского «богословие на сваях» хотя и применялась им к ситуации конца XVIII века, тем не менее стала для многих «вневременным» приговором русскому академическому богословию. Богословие молитвенное, созерцательное, богословие духовного опыта и жизни во Христе зачастую противопоставлялось и противопоставляется школьному богословию. В этом поле напряжения личность, жизнь и богословие святого праведного Иоанна Кронштадтского, являющегося одним из ярчайших примеров опытного богословия в русской традиции, кажется парадоксом и не может не вызывать удивления и недоуменного вопроса: в чем загадка? «Школа» не смогла «испортить» отца Иоанна, и он, вопреки «школьной» установке, смог уберечь живое чувство веры, стремление не к рациональному знанию, а к жизни во Христе? Или все же школьное богословие так или иначе содействовало богословскому и духовному росту святого праведного Иоанна? PDF-версия.
12 февраля 2024 г. 14:00
|