"Веселись юноша в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих: только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего... и помни Создателя твоего во дни юности твоей". (Еккл. 11, 9–12. 1)
Церковь нередко воспринимается молодежью как система непонятных запретов на естественные удовольствия и радости жизни, поэтому необходимо, чтобы у юношей и девушек всегда была возможность прийти в храм к священнику как к другу. Игумен Мелхиседек (Артюхин) работе с молодежью уделяет много времени. Наверное, поэтому в его храмы ежегодно приходят всё больше юношей и девушек. Приходят и остаются. Создаются семьи. Рождаются дети. Как жизнь вчерашних любителей социальных сетей, компьютерных игр и молодежных вечеринок становится неотъемлемой частью Церкви и наполняется непреходящим смыслом? Об этом отец Мелхиседек рассуждает в нашей беседе.
— Отец Мелхиседек, среди ваших прихожан много молодежи. Каким образом молодые люди сегодня приходят в храм? Какие главные духовные скорби и недуги тревожат их?
— Однозначного ответа здесь нет. Как звезды на небе имеют разные названия, так и судьбы людей неповторимы. Бытует мнение, что люди приходят в храм из-за проблем в жизни. Бывает и такое. Но ведь есть еще и путь радости, путь поиска, когда в первую очередь думаешь о том, для чего и ради чего жить, а бытовые вопросы уходят на второй план. На своих приходах я чаще всего сталкиваюсь именно с такими случаями. Молодые люди приходят в храм в поисках истины, смысла. Как приходят? Чаще всего через уже воцерковленных друзей. Например, друг пригласил совершить паломническую поездку или привел в круг своих знакомых неправославных юношу или девушку, и когда они видят не из книг, а в жизни какую-то реальность отношений, отличных от их повседневной жизни, видят другой взгляд на жизнь, другие интересы, некую инаковость, то им начинает это нравиться. Сначала чисто внешне, без содержания, а уже потом они, что называется, втягиваются в церковную жизнь и не представляют, как могли жить без нее раньше.
Бывает, что приход молодых людей в Церковь связан с какими-то глубокими личными переживаниями, потрясениями. Чаще всего это потеря родных и близких, когда человек уже столкнулся со смертью и понял, что это такое. Смерть расставляет всё на свои места. Человек представляет или может представить себя на месте умершего. И это делает его серьезным. Преподобный Исаак Сирин говорил, что дьявол дал бы человеку все сокровища мира, лишь бы только из его головы навсегда убрать помысл о смерти, потому что, как только западет в голову человека этот помысл о конечности бытия, сразу может возникнуть желание и стремление изменить свою жизнь, чему дьявол всячески противится.
Как-то ко мне на исповедь пришел молодой человек и рассказал, что в прошлом употреблял наркотики, в том числе и героин. Я знаю, что это очень тяжелая ситуация, из которой практически невозможно выкарабкаться. Я спросил его, как же ему удалось отойти, на что он ответил: "Когда я стал хоронить друзей и бывать на похоронах одного, другого, третьего, когда я увидел, как убиваются их матери, плача над их гробами, я в один момент представил, что и моя мать будет страдать в точности так же, и мне стало жутко". Мысль о конечности бытия через такую трагедию, через жалость и любовь к матери вывели этого человека из тяжелейшего духовного плена. И такие случаи бывают.
— В каком возрасте молодые люди обычно приходят в храм?
— Как показывает практика, чаще всего на этапе постинститутской жизни. Так однажды сказал знаменитый философ и ученый Блез Паскаль: "Если бы Бог по временам не укладывал нас на лопатки, нам бы некогда было посмотреть на небо". На наших приходах людей в возрасте от 16 до 20 лет практически нет. Может быть, потому, что есть какая-то незрелость эмоционально-чувствительная, пусть даже и физическая, о горнем они еще не помышляют, вроде бы и надобности нет, "Бог на лопатки пока не укладывал".
— Можно ли что-то сделать для того, чтобы привлечь молодежь этого возраста в Церковь?
— В 2011 году мы как раз озадачились этой проблемой. Учащиеся Духовной академии в Троице-Сергиевой лавре, которые являются приписными священниками и проходят у нас практику, вместе со мной пошли в школы. Пошли не с Основами православной культуры, а с простыми, понятными беседами о дружбе, о любви, о вредных привычках, о счастье и о семейных ценностях, понятно, что деликатно вкрапляли слово о Боге, о вере. Каждую неделю мы беседовали с учениками 8–11 классов. Таких школ у нас было четыре, и в каждой из них нас очень хорошо принимали, а для нас очень важно было построить мостик между Церковью и молодежью, разрушить барьер, разделяющий священство и этих ребят, которые до встречи с нами думали, что мы какие-то непонятные люди, "небожители", разговаривающие на странном языке. Мы хотели дать молодежи шанс прийти в Церковь к священнику как к другу.
Расскажу любопытный случай, произошедший в одной из школ, которые мы посещали. Наш священник отец Алексий Ишков шел по коридору школы, а навстречу ему два подростка, один из которых испуганно начал отступать назад. Как выяснилось позднее, из-за простуды этот мальчик не присутствовал на первых двух занятиях, которые мы проводили, а потому появление человека в рясе стало для него полной неожиданностью. Его товарищ, видя неподдельный испуг на лице друга, ободряюще взял его за руку со словами: "Не боись, это свой". Такое отношение, такой взгляд на священника, согласитесь, дорогого стоит.
— А как у вас родилась идея пойти в школу?
— На это меня подвигла одна встреча. Как-то я выходил из братского корпуса храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Ясеневе, и ко мне подошел молодой человек, показавшийся мне знакомым, о чем я ему и сказал. Он ответил: "Вряд ли вы меня запомнили, но вы были у нас в школе десять лет назад и сказали, что если у нас возникнут проблемы, то мы можем прийти к вам в любое время. Вот я и пришел".
Молодой человек не был крещен, а грех, с которым он пришел ко мне, действительно был серьезным. Мы побеседовали, разумеется, таинства исповеди не было, но для него, как он потом признался, это было всё равно что таинство, потому что он впервые вот так встретился со священником. Я понял, как необходимо присутствие священника в светской школе. Этот юноша пришел в храм, пусть даже десять лет спустя, потому что ему было к кому прийти, дорога в храм была открыта.
Наше "школьное служение" я называю попечением о будущем. Я неоднократно слышал выражение, что «попы все одним миром мазаны», и я подумал, что пусть подростки, молодые люди узнают живьем, кто же такие эти попы, и из ста человек, которые когда-нибудь придут разбирать храм по кирпичам, десять из них скажут: "Да это же наши, это свои!" Такая вот пришла практическая мысль, безо всяких высоких целей.
— Давайте теперь поговорим о тех молодых людях, которые уже в лоне Церкви. Многие жалуются на постоянный недостаток времени, в том числе и на молитву. Как научиться молиться мирянину? Что можно посоветовать тому, кого ритм современной жизни делает неспособным достичь хотя бы необходимого внимания и сосредоточенности?
— Есть очень мудрое выражение: "Тот, кто хочет, тот ищет средства, тот, кто не хочет, тот ищет оправдания". К преподобному старцу Силуану Афонскому как-то обратился один из насельников монастыря, посетовав, что не может найти времени на молитву, ведь почти всё оно уходит на послушания. На что старец ответил: "Любить Бога никакие дела не мешают".
Святитель Феофан, затворник Вышенский, говорил: "Когда молодой человек влюбится, то, и работая, и обедая, и читая, у него, как зубная болячка, мысль о любимом человеке, она всегда с ним, он мысленно беседует, и переживает, и представляет, что он или она делает, что он или она думает, потому что он или она любит, и любовь эта связывает их в памяти друг с другом". Когда человек искренне любит Бога, он искренне хочет общаться с Ним, а общение — это и есть молитва. А молитва — это беседа с Богом.
— Как же научиться так любить Бога?
— Дар веры, любви, познания Бога идет от Него Самого. Он видит человеческое сердце, которое взывает: "Хочу верить, Боже, научи, что мне делать?" Мы с вами помним из Евангелия, как апостолы восклицали: верую, Господи! Помоги моему неверию (Мк. 9, 24). Они понимали, что вера — это не какое-то напряжение ума, воли, сердца, но непостижимый дар Божий на расположенность души, что его нужно принять и удержать. Когда человек начинает рассуждать о реальности жизни Христа в этом мире, о реальности креста, страданий, когда до глубины души его дойдет, что он жив и существует жертвою Христа в этом мире, что он искуплен Кровью Господней, тогда он искренне желает отблагодарить Бога за эту непостижимую любовь. Так, осознавая ее, разве может он сам не любить Бога?
Простой пример. Автокатастрофа. Человек попадает в реанимацию, и ему требуется переливание крови. У него первая группа, а, как известно, первой группе подходит только первая. Врачи срочно ищут донора, и помочь соглашается молодой человек. Предельный забор донорской крови — 400 мл, но пострадавшему нужно больше. Донору объясняют, что, если он согласится отдать столько крови, сколько нужно, может оказаться так, что он не выживет. Молодой человек принимает решение помочь, так как уже знает, что у пострадавшего двое маленьких детей и больная мама. Пострадавшего удается спасти. И как он теперь будет жить, что чувствовать, зная, что абсолютно незнакомый человек отдал за него свою жизнь? Разве не будет он чувствовать бесконечную благодарность? Разве может он отнестись к этому равнодушно? С какой любовью он будет вспоминать своего спасителя!
Христос отдал жизнь и кровь за нас и вместо нас. Он говорил, что "тот, кто любит Меня, заповеди Мои соблюдет". Искреннее стремление выполнить Его заповеди и есть любовь, благодарная память. Когда человек об этом помнит или когда до него дойдет вся глубина духовной жертвы Христовой, тогда ни молиться, ни беседовать, ни благодарить, ни посвятить свою жизнь Богу для него не будет чем-то совершенно невозможным.
Евангелие — это ведь не сборник очень хороших рассказов, не просто заповеди, эта целая история взаимоотношений Бога с человеком, поток жизни, в который мы вплетены. Это реальность. А вот как мы реагируем на эту реальность — свободный выбор воли каждого из нас. Нам выбирать — принять эту евангельскую историю с благодарностью, с посвященностью Богу всего, что есть в нашей жизни, в меру наших сил и возможностей или делать что-то "из-под палки". Однако невольник не богомольник. Тот же, кто любит, найдет время для общения с предметом своей любви.
— Но молодым людям, наверное, сложно это понять. Ведь они и жизни толком не знают, да и любовь в юном возрасте — понятие скорее прозаичное…
— Молодость воцерковлению не помеха, как, впрочем, и старость. Я слышал одну историю. На сельский приход приехал священник, он знал, что на много километров вокруг этот храм, в котором он служит, — единственный, и приходят к нему на службу из соседних сел и стар, и млад. Каждое воскресенье он видел, как какая-то бабушка на костылях всегда приходит первой. Как-то он спросил ее о том, не тяжело ли ей ходить в храм, ведь путь неблизкий, три километра в одну сторону. Старенькая прихожанка ответила: "Очень тяжело, батюшка, но, прежде чем моим больным ногам пойти в храм, вперед туда идет мое сердце". Когда есть искреннее желание научиться любить Бога, быть в Церкви, расти — найдется и время, и возможности, и силы.
— На ваших приходах молодые люди, даже регулярно посещающие храм, часто без особого оптимизма относятся к тому, что вы призываете выключить телевизор, не использовать Интернет, но как современному человеку можно жить без этих, уже привычных вещей?
— Здесь нужно понимать, что я имею в виду, когда говорю это. Не сам телевизор или компьютер является препятствием для общения между Богом и человеком. У древних было такое понятие — "ничего сверх", а святой Исаак Сирин говорил, что "всё красит мера". Ножиком можно отрезать хлеб и колбасу или почистить картошку, а можно отрезать палец — по неосторожности свой, а специально — чужой. Мы живем в информационном поле, но важно не превратить его в болото. И трезвый человек, и человек управляющий, а не управляемый, найдет время и возможность грамотного использования технических средств, чтобы не компьютер или телевизор управляли им, а он управлял ими. Верующий человек всеми средствами старается управлять своим временем, телевизором и компьютером. Мне нужна информация, к примеру новости, — я ее получаю, но всецелого погружения в мир, скажем, социальных сетей у меня нет. Я делаю свой выбор — либо я раб, либо я свободный человек. Христос сказал: "Я пришел для того, чтобы вы стали свободными". От чего? От греха. А любая привязанность сверх меры есть грех, и всякий, творящий грех, есть раб греха.
Молодежи понять это, конечно, намного сложнее, чем взрослым людям. Но то, что время за сериалами, время бесконечного общения в социальных сетях — это безвозвратно потерянные моменты жизни, им понятно. Они понимают, что теряют этот день, потому что обсуждение жизни есть, а нет самой жизни. Можно ведь утонуть в компьютере и никогда не увидеть Бога.
— Один из самых популярных вопросов, с которым к духовникам приходят молодые люди, — это поиск второй половины. Это является немалым испытанием для пастыря, особенно для монаха. Как следует поступать монаху, служащему на приходе, в этом случае?
— Дело в том, что эта наша пастырская, священническая жизнь. Будь то священник мирской или священник монашествующий. У нас одни и те же обязанности, общее дело: помочь людям, подсказать и, вместе помолившись, что-то посоветовать. Когда молодые люди приходят с такими проблемами, я обращаю их внимание на то, что у нас в стране сейчас на три брака два развода. Спрашивается, почему такая катастрофическая цифра? Брак должен быть о Господе. Если люди строят свой дом без фундамента, без основания, то он и разрушается и половинок таких оказывается множество. Фундамент же религиозная мотивация. В браке следует искать не удовольствия, но служения. Следует жить не категорией "я", а категорией "мы". Брак не только права, но и обязанности, поэтому у вступающего в брак прав становится вдвое меньше, а обязанностей — вдвое больше.
Сейчас общество наслаждения не может понести этот крест, крест служения, распятия своего эгоизма, но без взаимного уважения, долготерпения, евангельского служения построить семью невозможно. Мы не говорим про светское отношение к браку и семье, когда людей ничего почти не удерживает от принципа верности, единственности и неповторимости брака. В семье у людей верующих тоже масса проблем, потому что даже само венчание и религиозная мотивация порой не удерживают людей в единстве семейной жизни. Но шансов у религиозного человека гораздо больше. И я молодым людям говорю: "У нас душа одноразового пользования". Одна встреча — часть души ушла, другая — часть души ушла невосполнимо.
И привожу им такой пример. Посмотрите на мои руки, на каждой из них по пять пальцев. Отношения мужчины и женщины — это как крепко сцепленные вместе руки. Но каждые новые отношения — это отрезанный палец. Со своей половинкой ты должен был зацепиться пятью пальцами, а ты цепляешься двумя или… сколько там осталось. Поэтому я говорю: не растрачивайте себя, не распыляйтесь, не расплескивайте тот душевный сосуд, который, я еще раз повторяю, "одноразового пользования". Этот сосуд надо пронести до конца, чтобы подарить его одному человеку, который такой же сосуд подарит вам.
Когда ко мне приходят девушки и говорят, что если они не будут придерживаться принципов, которые сегодня навязывает светское общество, то они будут никому не нужны, я отвечаю: "Был бы огонек, а мотыльки налетят. Будешь иметь огонек чистоты, веры, любви и целомудрия — и мотыльки налетят соответствующие. Подобное прилепляется к подобному".
— А как вы относитесь к православным службам знакомств и клубам православной молодежи?
— К православным службам знакомств отношусь положительно. В моей практике было три случая, когда молодые люди создали семью, познакомившись через Интернет. Мы же понимаем, что, живя в режиме "работа — магазин — храм", очень трудно отыскать вторую половинку…
Что касается клубов православной молодежи, то я о таких не слышал. У нас при подворье уже восемь лет действует молодежное движение "Покров". За это время сложилось сорок семейных пар. Хорошие, крепкие семьи.
Молодежное движение дает возможность живого участия, что, мне думается, куда лучше интернет-общения. К нам люди иногда заходят прямо с улицы, никто никого не заставляет участвовать в молебнах, мы просто общаемся, проводим тематические вечера, ездим в паломнические поездки и рассказываем о них, проводим дни рождения, праздники. И у любого человека в нашем движении есть шанс для нахождения не только новых друзей, но и своей ниши, своего "я".
Когда мы задумывали это движение, цель была душевно-практическая — помочь молодым православным людям под покровом Церкви найти свою половинку, чтобы на приходе стало больше, хотя бы на одну, христианских семей.
— Не возникает ли у молодежи соблазна оставить церковную жизнь после того, как уже найден супруг, то есть главная "цель" участия в жизни молодежной общины уже достигнута?
— Бывает и такое. Бывает, что люди лишь делают вид, что церковная жизнь им интересна, и все это только для того, чтобы найти супруга или супругу. Но всегда есть надежда, что так называемый ген христианства, носящий в себе духовную информацию, все-таки сильнее, чем гены, носящие информацию поверхностную. Человек, имеющий христианскую веру и христианское мировоззрение, знает всё то же, что и человек неверующий или невоцерковленный, но он также знает еще что-то. И вот это самое "что-то" — его шанс заполнить пустоту, царящую в душе человека без Бога. Преподобный Иоанн Лествичник, к примеру, говорил, что в монастырь иногда приходили люди с недобрыми намерениями, но потом не совсем доброе начало выливалось в благие последствия, то есть в крепкие отношения с Богом.
— Вы так много времени посвящаете работе с молодежью, миссионерству и проповеди в миру. Сейчас, когда живая монашеская традиция в России только возрождается, одной из важных проблем ее устроения является служение монаха миру. Как вы решаете для себя лично эту проблему?
— Монах служит не миру. Цель монашеской жизни — служение Богу. А если я оказался на монастырском подворье, то у меня есть священнические, пастырские обязанности, и мое монашество этим обязанностям может придать определенную свободу. Ведь я не обременен семьей и детьми, а значит, возможностей для служения у меня намного больше. Тяжело ли это? Да, непросто, но если монах — священник, то он больше будет отвечать за свое священство, чем за свое монашество. Ведь как монах я вообще не должен выходить из кельи, а как священник, наоборот, в этой келье должен быть редко. Без келейной жизни невозможно служение, а без служения невозможна келейная жизнь. Монашеская жизнь дает подпитку служению священническому. Это как два весла одной лодки: с одной стороны, стремление жить строгой монашеской жизнью, а с другой — служить в миру и для мира. Всё красит золотая середина.
— Отец Мелхиседек, вам довелось общаться с опытными духовниками Оптиной пустыни. Можете ли вы сейчас, спустя годы после вашего общения с праведниками XX века, назвать основы, на которых строятся общение учителя и ученика, передача опыта?
— Третьего июня 1988 года в Оптиной пустыни высадился первый "духовный десант" — пять человек из Троице-Сергиевой лавры, которые стали насельниками Оптиной пустыни. Через год к нам приехал отец Илий (схиархимандрит Илий (Ноздрин)). Я много общался с ним и с иеромонахом Евлогием, который сейчас уже архиепископ Владимирский и Суздальский. К нам часто приезжал схиархимандрит Христофор (Никольский), духовник Тульской епархии. Господь судил мне лично быть знакомым и иметь общение с отцом Иоанном (Крестьянкиным), псковским старцем, с отцом Николаем Гурьяновым с острова Залит, с епископом Василием (Родзянко), со схимонахиней Сепфорой, с блаженной петербуржской странницей Любушкой Сусанинской, со старцем Паисием Афонским Господь сподобил меня встретиться единственный раз.
Как происходила передача опыта? Не знаю, стоит ли так ставить вопрос. Я наблюдал, как они молились, общались с людьми, выслушивал их суждения по тому или иному вопросу, той или иной духовной практике. И для меня это были не просто слова. Потом они были проверены опытом и временем, подтверждены, засвидетельствованы. Это опытное познание пользы жизни по совету и по благословению, опытное знание самой жизни через этих людей приводило к еще большему уважению и доверию, и порой не надо было спрашивать, как и почему нужно что-то делать. Всё строилось на вере и уважении к духовному опыту, тому образу жизни, который имел каждый из этих людей. Любое общение, тем более с духоносными людьми, строится на вере и уважении и со временем перерастает в любовь.
Для меня эти люди были примером доброты, любви, смирения, снисходительности, обходительности, духовной радости. Знаете, есть такое понятие "присно унывающий", а есть — "присно радующийся", именно такими и были эти люди. Их всегдашнее благодушие, наполненность Богом передавались людям. Общаясь с ними, я говорил себе: "Так должны жить люди, которые любят Господа. Вот перед тобой конкретный пример жизни во Христе, и надо этому примеру следовать".
Справка:
Игумен Мелхиседек (в миру Павел Дмитриевич Артюхин) родился 2 мая 1962 г. в Москве.
В 1988 г. закончил Московскую духовную семинарию. 29 ноября 1986 г. архимандритом Алексием (Кутеповым), наместником Свято-Троице-Сергиевой лавры, пострижен в монашество с именем Мелхиседек.
19 декабря 1987 г. архиепископом Дмитровским Александром (Тимофеевым) рукоположен во иеромонаха. С 1988 г. — в Оптиной пустыне.
В 1997 г. назначен настоятелем в храм св. апостолов Петра и Павла в Ясеневе г. Москвы, где с декабря 1999 г. образовано подворье монастыря Оптина пустынь.
В настоящее время также является настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе и домового храма Воскресения Христова при пансионате № 6 ветеранов труда.
