Погребение совершилось. Произойдет ли примирение?

«Не плачь о нас, святая Русь,
не надо слез, не надо,
молись о павших и живых —
молитва нам награда...»
Из песни Алексеевского полка
Добровольческой армии
 

С 28 сентября по 3 октября проходило глубоко символическое для всех русских людей событие — из США, Швейцарии и Франции на Родину для перезахоронения были перенесены останки бывшего командующего Белой армией генерала А.И. Деникина и известного философа И.А. Ильина, а также их супруг.

Это событие происходило по инициативе Российского фонда культуры и получило благословение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия и одобрение Президента России В.В. Путина. Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви во главе с Митрополитом Лавром благословил Синодальную делегацию принять участие во всех намеченных мероприятиях.

2 октября специальным авиарейсом останки были доставлены из Парижа в Москву.
На следующий день в Донском монастыре Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий совершил освящение закладного камня Мемориала национального примирения и возглавил панихиду в Большом соборе монастыря. Затем в присутствии представителей государственной власти, видных политических и общественных деятелей состоялась церемония перезахоронения останков А.И. Деникина, И.А. Ильина и их супруг.

Много слов было сказано о значении в высшей степени выдающегося события в жизни современной России - погребение честных останков бывшего командующего вооруженными силами Юга России, генерал-лейтенанта Антона Ивановича Деникина, его супруги Ксении Васильевны, философа и правоведа Ивана Александровича Ильина и его супруги Натальи Николаевны. Однако не только жизненный путь, который прошли в трагической истории России XX века два этих великих русских патриота, но и некрополь Донского монастыря, где их земной путь нашел свое глубоко символичное завершение, побуждают вновь задуматься о смысле жизненного подвига и посмертной участи русского генерала и русского философа.

В мартовские дни 1918 года группа участников проходившего тогда в Москве Поместного Собора обратилась к Патриарху Тихону с просьбой благословить их покинуть Собор. Будучи мирянами, эти члены Поместного Собора намеревались отправиться на Дон, где в это время возник первый серьезный очаг сопротивления богоборческому большевизму — Добровольческая армия под предводительством генералов Л.Г. Корнилова и М.В. Алексеева. Участвовавший во встрече с Патриархом член Поместного Собора, дипломат и политический деятель князь Г.Н. Трубецкой вспоминал, что, предоставив членам Собора полную свободу выбора и гражданской позиции, Патриарх Тихон в то же время воздержался от преподания письменного благословения вождям Добровольческой армии. Отлучив от Церкви в своем послании 19 января 1918 года всех тех русских православных христиан, которые участвовали в массовых грабежах и убийствах, захлестнувших страну после захвата власти большевиками, Патриарх Тихон тогда еще надеялся, что если не христианская совесть, то страх перед анафемой удержит большинство русского народа от соучастия в преступлениях большевиков и богоборческий режим рухнет без широкомасштабной кровопролитной гражданской войны.

Группа участников Поместного Собора отправилась на Дон, еще не зная, что четырехтысячная Добровольческая армия, вынужденная оставить Область Войска Донского, начала свой крестный путь, выступив в героический первый кубанский «Ледяной» поход. Генерал-лейтенант А.И. Деникин, начавший этот поход в должности заместителя командующего Добровольческой армией, через 40 дней завершил его в качестве командующего, заняв этот пост после гибели своего командира и сподвижника генерала Л.Г. Корнилова. Так начался первый этап борьбы за православную национальную Россию, которую философ И.А. Ильин впоследствии исчерпывающе определит формулой «сопротивление злу силою».

Белой борьбе на юге России под предводительством генерала А.И. Деникина суждено было продолжаться более двух лет. Итогом этой героической и неравной борьбы стала потрясшая генерала А.И. Деникина «новороссийская катастрофа», после которой он передал командование армией генерал-лейтенанту барону П.Н. Врангелю и отправился в изгнание.

Покинув горячо любимую Россию, которой он самоотверженно и бескорыстно служил 30 лет своим беспримерным солдатским мужеством и выдающимся полководческим талантом, своим безупречным человеческим авторитетом и ярким публицистическим творчеством, генерал А.И. Деникин продолжил борьбу за Россию, написав «Очерки русской смуты», которые до сего времени остаются самым глубоким военно-историческим исследованием о Гражданской войне. В этой книге А.И. Деникин с подлинным смирением и аскетизмом православного христианина и с жесткой категоричностью и прямотой русского солдата подвел духовно-исторический итог потерпевшей военное поражение, но одержавшей нравственную победу Белой борьбе на юге России: «Если бы в этот трагический момент нашей истории не нашлось среди русского народа людей, готовых восстать против безумия и преступлений советской власти и принести свою кровь и жизнь за разрушаемую Родину, — это был бы не народ, а навоз для удобрения беспредельных полей Старого Континента, обреченных на колонизацию пришельцев с Запада и Востока. К счастью, мы принадлежим к замученному, но Великому Русскому Народу».

* * *
Пять лет провел профессор Московского университета И.А. Ильин в захваченном большевиками город. Он не только стал свидетелем кровопролитного разрушения исторической России, но и не раз подвергался арестам, в результате которых его выслали из страны осенью 1922 года, угрозой немедленного расстрела навсегда лишив возможности вернуться на Родину. Осуществляя свою борьбу с большевизмом подвигом честной мысли и свободного слова, И.А. Ильин так сформулировал духовный смысл обрушившейся на Россию богоборческой революции и Белой борьбы против нее: «За всей внешней видимостью революции, от анкеты до расстрела, от пайка до трибунала, от уплотнения до изгнания и эмиграции, от пытки голодом, холодом, унижением и страхом до награбленных богатств и посягания на мировую власть... за всем этим... укрывается один смысл, единый, главный... этот смысл передается словами духовное искушение... Это испытание выдвинуло во все русские души один и тот же прямой вопрос: кто мы? Чем ты живешь? Чему служишь? Что любишь? И любишь ли ты то, что любишь?.. И не много путей перед тобою, а всего два: к Богу и против Бога. Встань и обнаружь себя. И если не встанешь и не обнаружишь себя, то тебя заставят встать и обнаружиться: найдут тебя искушающие в поле и у домашнего очага, у станка и у алтаря, в имуществе и детях, в произнесенном слове и умолчании. Найдут и поставят на свет, — чтобы ты заявил о себе недвусмысленно: к Богу ты идешь или против Бога. И если ты против Бога, то оставят тебя жить; и не все отнимут у тебя, и заставят тебя служить врагам Божиим, и будут кормить и ублажать, и наградят и позволят обижать других, мучить других и отнимать у них имущество; и дадут власть и наживу, и всю видимость позорящего почета. И если ты за Бога и к Богу, — то отнимут у тебя имущество, и обездолят жену и детей, и будут томить лишениями, унижениями, темницею, допросами и страхами, ты увидишь, как отец и мать, жена и дети медленно, как свечка, тают в голоде и болезнях, — и не поможешь им; ты увидишь, как упорство твое не спасает ни Родины от гибели, ни душ от растления, ни храмов от поругания, будешь скрежетать в бессилии и медленно гаснуть; и если прямо воспротивишься, то будешь убит в потаенном подвале и зарыт неузнанный в безвестной яме...».

Однако именно в те осенние дни 1922 года, когда, разделяя участь лучших сынов России, И.А. Ильин отправлялся на чужбину, в стенах Донского монастыря уже несколько месяцев под домашним арестом находился святой Патриарх Тихон. Около года длилось его заключение, во время которого не только Москва, но и вся Россия — уже запуганная ужасами красного террора, уже развращенная призрачным благополучием НЭПа, уже раздираемая обновленческим расколом, — не дерзнула восстать в защиту своего плененного Первосвятителя. Ибо те немногие русские патриоты, кто мужеством своего воинского служения, подобно генералу А.И. Деникину, или, подобно И.А. Ильину, силой своего обличительного слова, могли выступить в защиту Русской Православной Церкви, были либо убиты, либо пленены, либо изгнаны. Желая сохранить полноту благодатной церковной жизни для будущих поколений русских христиан, святой Патриарх Тихон, со словами: «Пусть имя мое погибнет для истории, лишь бы Церковь была жива», пошел на мучительные уступки большевикам, позволившие ему вновь возглавить церковную иерархию и нанести поражение раскольникам-обновленцам, которых чекисты вели к высшей церковной власти.

Получив от большевистских палачей «свободу», святой Патриарх Тихон до последних месяцев своего земного бытия оставался в своей недавней темнице — келье Донского монастыря, как будто подчеркивая, что с этого времени его служение Церкви станет служением заточенного в узы Патриарха, возглавляющего Православную Церковь в заточенной в богоборческие узы России. Именно здесь осенью 1924 года он чуть было не стал жертвой покушения, в результате которого погиб дорогой его сердцу келейник Яков Полозов. Больших трудов стоило Первосвятителю добиться от властей согласия на захоронение погибшего на территории Донского монастыря. Именно здесь, под сводами храма, после своей зловеще загадочной смерти в больнице в праздник Благовещения 1925 года, довелось упокоиться и самому Патриарху Тихону. Могилы святого Патриарха Тихона и его верного келейника Я.Полозова открыли историю еще одного массового захоронения жертв коммунистических репрессий, которому суждено было появиться в 1930—1940-е годы в стенах Донского монастыря.

Носящее сейчас по-своему выразительное название — «могилы невостребованных прахов», это захоронение в монастырской земле заключает в себе прах сожженных в крематории почти 10 тысяч жертв коммунистического режима. Среди этих жертв покоятся сражавшиеся вместе с генералом А.И. Деникиным на полях Гражданской войны генералы П.Н. Краснов, А.Г. Шкуро, С. Гирей-Клыч и пытавшиеся продолжить борьбу с большевиками во время Второй мировой войны генералы А.А. Власов, Ф.А. Трухин, М.А. Миандров.

В отличие от большинства представителей русской военной эмиграции А.И. Деникин во время Второй мировой войны категорически исключал возможность какого-либо участия в боевых действиях на стороне Германии. Он надеялся, что, разгромив нацистский режим в Германии, Красная армия повернет свои штыки против Сталина и освободит Россию от коммунистического режима. Обманувшись в своих надеждах, он сразу же после войны призвал русскую эмиграцию и весь цивилизованный мир активно противостоять агрессивной политике СССР. Об этом он заявил, в частности, в своем «Обращении», опубликованном в феврале 1946 года в парижском издании «Свободный голос».

Глубоко символично, что именно в некрополе Донского монастыря, а не на Красной площади, нашли свое упокоение два великих русских патриота — генерал А.И. Деникин и философ И.А. Ильин.
Получившее официальное название «Акция национального примирения и согласия» захоронение А.И. Деникина и И.А. Ильина должно поставить современную Россию перед вполне определенным выбором между жертвами коммунистического режима, лежащими в некрополе Донского монастыря, и их палачами, наполняющими коммунистический пантеон на Красной площади. Ибо ведь не только в погребении в родной русской земле честных останков великих русских патриотов нуждается сейчас Россия, но в привнесении в отравленную богоборчеством духовную среду постсоветского общества тех православных верований и патриотических убеждений, которые исповедовали эти два великих сына русского народа. Лишь согласившись с Правдой Божией и исповедовавшими эту правду своими историческими предшественниками, современный русский народ сможет наконец обрести подлинное примирение со всем лучшим, что было в его прошлом, чего так не достает ему в его настоящем и что, надо надеяться, дано ему будет свыше в его будущем.
Протоиерей Георгий
Митрофанов

Александр Соколов, министр культуры и массовых коммуникаций РФ:
Сегодня все — даже это затишье природы, этот умиротворенный, тихий осенний день — подчеркивает особую значимость события. Сегодня вписывается славная, счастливая страница в историю России. Сегодня подводится итог не одному, а многим дням движения к этим ступеням храма в Донском монастыре. Совсем недавно в Нью-Йорке, Цюрихе, Париже, Женеве было нечто подобное, лишь с той дополнительной остротой переживания, которая ведома только тому миру, который обрел имя «русское рассеяние». И именно сегодня, хочется верить, подводится черта этого векового состояния духа России, поскольку в единении, в едином порыве, в обретении надежды — суть нашей судьбы и удел нашего поколения.
 

Никита Михалков, председатель правления Российского фонда культуры:
Сегодня мы еще даже не можем реально оценить то, что произошло. Это не просто перезахоронение останков двух великих людей в нашу российскую землю. Я надеюсь, что это начало окончания ужасающей гражданской войны. Столько лет прожить вне своей Родины, столько лет, имея огромное количество искушений, не отступиться ни на шаг от той истины, которой они служили! Гражданская война — это война разных правд. Но правд много, а истина одна. Она в неотступничестве от веры, от своего народа, от своей присяги, данной раз и навсегда. Если представить себя живущим в другой стране и имеющим возможность уехать куда угодно, кроме одного — своего дома, трагедия эта немыслима для понимания русским человеком. Поэтому возрадуется и возвеселится дух этих замечательных людей, прах которых обрел покой в стенах исторического Донского монастыря. Вот эта тишина Донского монастыря, этот шелест листьев, этот дождь, который будет, и снег — все вместе это станет домом великим людям, которые сохранили для нас правильное понимание нашего отечества.

Из обращения генерала Деникина

...Ничто не изменилось в основных чертах психологии большевиков и в практике управления ими страной. А между тем в психологии русской эмиграции за последнее время произошли сдвиги неожиданные и весьма крутые, от неосуждения большевизма, до безоговорочного его приятия... К глубочайшему сожалению, по такому опасному пути пошла и наша эмигрантская церковь, под водительством митрополита Евлогия, осенившая сменовеховство духовным авторитетом...

Первый период войны... Защита Отечества. Блистательные победы армии. Возросший престиж нашей Родины... Героический эпос русского народа. И в душах наших не было тогда сомнений. В помыслах своих, в чувствах мы были едины с народом. С народом, но не с властью.

На этой струнке играют и «советские патриоты», и сменовеховцы, дружным хором прославляя советскую власть, которая-де «подготовила и организовала победу» и потому «должна быть признана национальной властью...» Но ведь советское правительство ставило себе целью не благо России, а мировую революцию, внося даже соответственное положение в устав красной армии... Советы, так же как и Гитлер, собирались «взрывать мир» и для этого именно создавали такие колоссальные вооружения. Между тем, при наличии России национальной, с честной политикой и прочными союзами, не могло бы быть «гитлеровской опасности», не было бы и самой Второй мировой войны...

Но вот, когда красная армия вышла за пределы российских земель, большевицкий Янус повернулся к миру своим подлинным лицом. И тогда началось раздвоение в эмигрантской психологии. Ибо, по мере того, как советская стратегия на штыках российских несла народам освобождение, советская политика претворяла его в порабощение. Нелепо применять такие термины, как «историческая задача России», «славянофильство», «объединение славян», к кабальным договорам, заключенным Советами с коммунистическими или коммунизанствующими правительствами, ими насильно поставленными, под глухой ропот народов. Наоборот, советская оккупация дискредитирует идею славянского единения, возбуждая горечь, разочарование, даже враждебность против СССР, увы, отождествляемого с Россией.

Наконец, третий этап: война окончена, идет борьба за мир. Вместо этого Советы ведут вызывающую политику, грозящую восстановить против них внешний мир, грозящую нашей родине новыми неисчислимыми бедствиями третьей мировой войны, с небывалыми еще ужасами. Все более нарастает приглушенная пока, ненависть к СССР...
К СССР, но и... к России.

И вот эти-то именно эксцессы советской политики в убогом сознании «советских патриотов» вызывают особенно бурный прилив ксенофобии и показной, аффектированной «национальной гордости».

...Советские патриоты» и сменовеховцы подходят к вопросу еще и с другой стороны: они представляют советскую политику неумеренных требований и злостного вмешательства во внутреннюю жизнь чужих народов — как необходимую самооборону против предполагаемого нападения с Запада. В сущности — против англосаксов, ибо в данное время только эти державы могли бы организовать и противопоставить надлежащую силу большевицкому напору. Но тогда к чему же все пустословие в Сан-Франциско? Из Москвы идут бурные протесты против Западного блока, еще не существующего, когда под эгидой советского правительства лихорадочно создается Восточный блок.

...В самом деле, что могло бы ныне угрожать России — действительно миролюбивой, когда весь мир устал от войны, расстроен, погряз в своих собственных нестроениях и опасностях... Когда Тегеран, Ялта, Потсдам, Сан-Франциско были рядом уступок и «отступлений» западных демократий... Когда радио и пресса свободных стран в большинстве случаев стараются избегать всего, что могло бы раздражать могущественного союзника, а правители расточают льстивые похвалы «отцу народов»... Когда народы и правительства испытывают явный страх перед колоссальной потенциальной силой восточной державы, перед неуязвимостью ее безграничных просторов и перед... аморальностью правящей в ней власти.

Во всяком случае, можно сказать с уверенностью, что жизненные интересы России не потерпят ущерба и что ни англосаксы, ни кто-либо другой не выступит против России, если только большевизм тем или иным путем не схватит их за горло.

В предвидении такой возможности необычайно важно, чтобы мир не отождествлял советскую власть с народом российским. Недопустимо поэтому замалчивать зло, ею творимое, воздерживаться от осуждения и, тем более, оправдывать — из опасения, якобы «повредить России». Ничто так повредить России не может, как оправдание большевицкого режима и большевицкой агрессивности.

Надо правду называть правдой, ложь — ложью и преступление — преступлением.
Генерал А.И.Деникин
(«Свободный голос», Париж, сборник 1, февраль 1946 г., с. 11—12.).