Начиная разговор о нарушениях догмата иконопочитания в Русской Православной Церкви сегодня, сразу следует ограничить круг вопросов, о которых пойдет речь. Мы не будем касаться церковной музыки, архитектуры и почитания мощей, хотя это тоже имеет прямое отношение к указанной теме. Определение «скрытое» вынесено в заголовок как указание на то, что иконоборчество существует в нашей Церкви скорее неосознанно и остается вне сферы интересов церковной иерархии.

В конце января в Москве состоялось вручение пятой национальной кинематографической премии «Золотой орел». В номинации «Лучший актер» награду получил Петр Мамонов за роль в фильме «Остров». Поднявшись на сцену за статуэткой, он, по традиции, произнес перед киноакадемиками и зрителями небольшую речь. Как ни странно, значительная часть его выступления была вырезана телевизионщиками из эфира. Возможно, по цензурным соображениям. Тем не менее, речь Мамонова была весьма примечательна.

В колокольном искусстве, как и в других видах церковных искусств, сейчас происходит заметный подъем. Восстанавливаются колокольни и звонницы, отливаются колокола, открываются школы и курсы для звонарей. Однако развитие колокольного искусства ставит и ряд серьезных проблем.

Дискуссия на тему «христианство и рок-музыка» привлекает все больше участников. Еще несколько лет назад это была всего лишь излюбленная тема молодежных приходских газет, а сегодня уже архиереи встречаются с музыкантами, чтобы разобраться, в чем дело. Диакон Андрей Кураев, иеромонах Сергий (Рыбко) и некоторые другие священники проповедуют на рок-концертах, а оппоненты уличают их в метании бисера перед свиньями. В связи с создавшейся ситуацией возникает ряд вопросов, первый и главный из которых — почему отношение Церкви к рок-культуре вдруг стало актуальным?

Сегодня в нашу Церковь приходят двумя путями. Одни люди приходят потому, что искали истину. Они искали Небо, а войдя в Церковь, кроме неба обрели еще и землю — почву под ногами. Они искали истину, а нашли свою родину. До крещения история и культура России казалась им (и мне) скопищем несуразностей и ошибок. Но принятие Евангелия дало возможность стать единомысленным с Андреем Рублевым и Достоевским...