"Теперь на Бородинском поле верные дщери России совершают свой долг: над прахом жертв любви к Отечеству, они принесли себя в жертву Богу, приносят непрестанную жертву молитв о себе и о павших в сражении сынах России"(Святитель Игнатий Брянчанинов "Воспоминания о Бородинском монастыре")1.
Отечественная война 1812 года и главное событие этой войны — Бородинское сражение 26 августа (7 сентября) — особая страница российской истории. Жертвенный героизм, отчаянная храбрость, безмерное мужество, благородство, стойкость, патриотизм солдат и офицеров русской армии, проявленные в этой битве, во все времена всегда вызывают чувство искренней гордости и восхищения. Вокруг событий такого масштаба и эмоционального напряжения, как правило, возникает большое количество мифов и легенд. Рассказы и воспоминания, записанные не только со слов очевидцев, но и существующие в устной традиции в течение нескольких десятилетий, содержат информацию, которую бывает трудно проверить. Вместе с тем именно эмоциональная сторона событий привлекает общественное внимание. Такой является и история Спасо-Бородинского монастыря: героическая смерть на поле сражения, любовь века, трагедия жены и матери, потерявшей любимого мужа и единственного сына, христианское смирение, бескорыстное служение Церкви и миру, наконец, забота о ближнем.
Бородинское сражение является одним из самых кровопролитных сражений XIX века и наиболее кровопролитным из всех, бывших до него. По последним подсчетам, российские войска 24–26 августа потеряли от 45 до 50 тысяч человек, а Великая армия — около 35 тысяч. В российской армии убиты и смертельно ранены четыре, ранены и контужены 23 генерала, в Великой армии убиты или умерли от ран 12 генералов, ранены один маршал и 38 генералов2.
Самые ожесточенные бои развернулись на левом фланге российских войск, где находилась 2-я армия под командованием генерала Багратиона. После потери 24 августа (5 сентября) Шевардинского редута позиция левого фланга была уязвимой — здесь не было серьезных естественных препятствий и находилось меньше войск. Поэтому Наполеон именно на этом направлении сконцентрировал основные силы своей армии — корпуса Даву, Нея, Жюно и императорской гвардии. Около 90% сил неприятеля было сосредоточено против левого фланга российской армии3. Около шести часов утра началась первая атака на Багратионовы флеши в районе Семеновских высот. Один из французских офицеров впоследствии вспоминал: "Вся местность перед флешами была завалена телами французов, а сами флеши и местность позади них — телами русских. На этом пункте русские переходили несколько раз в наступление. Тела убитых затрудняли движение сражающихся, они ходили по крови, которую насыщенная земля отказывалась поглощать"4.
Во время одной из контратак совершает свой знаменитый подвиг молодой генерал Александр Тучков IV (3 июля 1777–26 августа 1812). Посланные против дивизии Разу, захватившей северные и восточные флеши, солдаты Ревельского полка из-за сильного огня неприятеля замедлили шаг и остановились. И тогда Тучков выхватил знамя у знаменосца и бросился с ним вперед, увлекая за собой всю бригаду. Неприятель был выбит из укреплений. Однако Тучков, оказавшись под градом французской картечи и ядер, погиб. После сражения тело генерал-майора Тучкова не было найдено5.
Александр был младшим из пяти сыновей генерала, инженера, действительного тайного советника Алексея Васильевича Тучкова (1729–1799). Все сыновья были генералами, из них Николай, Павел, Сергей и Александр участвовали в войне 1812 года. В Бородинском сражении погиб не только Александр, или, как его называли, Тучков IV, но и его старший брат Николай — Тучков I. Лично возглавив контратаку Павловских гренадер на Утицкий курган, он был смертельно ранен. Павел, Тучков III, прикрывая отход российской армии 7 августа под Смоленском, лично повел в штыковую контратаку Екатеринославский гренадерский полк. Когда под ним убили лошадь, встал с ружьем в ряды головного взвода и в рукопашном бою получил штыковое и сабельное ранения. После чего он попал в плен, в котором находился до 1814 года. Сергей, Тучков II, служил в Дунайской армии и принял участие в сражении на Березине. Алексей Алексеевич Тучков находился в отставке и занимался формированием ополчения.
С этой замечательной семьей связана и история основания Спасо-Бородинского монастыря. Вдова Александра Тучкова IV Маргарита Михайловна (1781–1852), урожденная Нарышкина, горячо любила своего мужа. После свадьбы в 1806 году, испросив разрешения у императора, она сопровождала мужа в его военных походах, стойко перенося все трудности военной жизни. В 1812 году, имея на руках годовалого сына Николая (родился 6 апреля 1811 года), Маргарита Михайловна проводила мужа до Смоленска, а затем отправилась в костромское имение к родителям. 1 сентября 1812 года брат Маргариты Михайловны Кирилл Михайлович Нарышкин (1785–1857), участвовавший в Бородинском сражении6, привез ей страшную весть о гибели мужа.
17 октября наполеоновская армия оставила Можайск, и появилась возможность начать захоронение убитых в сражении. Жители близлежащих деревень, сел и соседних волостей по "повестке от земского суда" "вышли с шестами, топорами и вилами на Бородинское поле". Работа не прекращалась ни днем ни ночью. Одну из таких ночей описал Федор Глинка (1786–1880), автор "Очерков Бородинского сражения", "Писем русского офицера" и других произведений, связанных с историей войны 1812 года и заграничных походов: "Длинные ряды костров из сухого хвороста и смольчатых дров трещали на берегах Стонца, Огника и Колочи. Люди с почерневшими от копоти лицами, в грязных лохмотьях, с огромными крючьями, валили без разбора тела убиенных на эти огромные костры… И горели эти тела, и густые облака тучного беловатого дыма носились над полем Бородинским"7.
В конце октября на 52-й день после битвы Маргарита Михайловна отправилась на Бородинское поле, с тем чтобы найти останки мужа. В это время она не знала, в каком месте на поле сражения он погиб. В 1848 году о пережитом она рассказала писателю Андрею Муравьеву: "Напрасно несколько недель после сражения обежала я со старцем Можайского монастыря Иоасафом всё побоище, когда еще не зажигались на нем страшные костры для сожжения всех его трупов. Отчаяние мне придавало силы; быстро прошла я всё пространство от селения Бородино до Колоцкого монастыря и даже не почувствовала усталости десятиверстного пути. Нельзя было без ужаса смотреть на курган Раевского и Семеновские батареи, где теперь стоит обитель: то были поистине горы человеческих тел"8.
Не найдя останков своего мужа, Маргарита Михайловна еще очень долго не могла смириться с "печальной истиной", как она писала в дневниковой записи, обращенной к маленькому сыну в 1817 году9. Продолжала верить в то, что муж жив, мог попасть в плен.
Окончательно убедившись в гибели супруга, Маргарита Михайловна решает основать храм на месте его гибели — на средней флеши Семеновских укреплений. От генерала графа Петра Петровича Коновницына (1764–1822), героя войны 1812 года и свидетеля гибели ее мужа, она получила письмо и карту, на которой было обозначено место его гибели10. Бригада Александра Тучкова находилась в составе 3-й пехотной дивизии Петра Коновницына.
25 сентября 1816 года она обратилась с письмом к императору Александру I: "Потеряв обожаемого супруга на поле чести, я не имела даже утешения найти останки его. Сия мысль беспрестанно умножает настоящую причину терзания моего, и ни в чем другом отрады не нахожу, как в предприятии соорудить храм на том священном для меня месте, где пал супруг мой. Но я своих денег не имею, как 10 тыс. рублей. Денег моих столь малозначительно, что если Вы, Ваше Императорское Величество, не подадите мне руку помощи, я должна буду с прискорбием оставить намерение мое"11. В январе 1817 года она получила разрешение императора Александра I на сооружение церкви и 10 тыс. рублей, что составило половину необходимой суммы. Оформив землю, три десятины земли, под постройку храма и получив храмозданную грамоту от Дмитровского архиепископа Августина (Виноградского), 30 апреля 1818 года Маргарита Михайловна заложила церковь, а уже 26 августа 1820 года, в восьмую годовщину Бородинской битвы, иеромонах Лужицкого монастыря Иоасаф освятил храм во имя Всемилостивейшего Спаса.
Внутри храма, выполненного в стиле ампир по проекту архитектора Доменико Жилярди12, слева был установлен белый мраморный крест над символической могилой генерала Тучкова с надписью "Помяни, Господи, во царствии Твоем Александра, на брани убиенного"13. В церкви была помещена полковая икона Ревельского полка, шефом которого был Александр Тучков, — Нерукотворный Образ Спасителя. Икона была в числе церковной полковой утвари, которую Александр Тучков перед расставанием с женой оставил на сохранение у нее. Уже после того как Ревельский полк был заново сформирован, Маргарита Михайловна возвратила церковную полковую утварь, но попросила разрешения оставить икону Нерукотворного Спаса, перед которой она молилась вместе с мужем14.
Архитектурные особенности храма свидетельствуют о том, что Тучкова изначально задумывала храм как монумент воинской славы. Историк архитектуры Андрей Чекмарев, установивший, что автором проекта Спасской церкви является Доменико Желярди, обратил внимание на проект в каталоге графики Доменико Жилярди под № 73: фасад и план небольшого купольного храма с четырехколонным портиком на главном фасаде. Изображенный на листе храм обнаруживает практически полное сходство с существующим в Спасо-Бородинском монастыре мавзолеем Тучкова, в том числе и в размерах. Но внесены в художественный образ знаковые корректировки в элементы декора. На проекте дорический фриз портика должны были украшать четыре скорбные маски, а по бокам от входа на стенах предполагались рельефы с погребальными урнами, перевитыми лентами. В осуществленном варианте погребальная тема в лепном декоре заменена на воинскую атрибутику: в простенках между колоннами, в том числе и над входом, появились композиции со щитами, мечами и знаменами. Место масок на фризе заняли головы херувимов, а по сторонам от портика на стенах появились рельефы с горящими факелами. Таким образом, главенствующая в изначальном замысле тема скорби была дополнена отчетливым напоминанием о военном триумфе15. У входа в храм установлены чугунные треножники-светильники, в основании которых лежат ядра — память о сражении. Так храм стал первым памятником погибшим на Бородинском поле.
По благословению святителя Филарета (Дроздова) с 1829 года в Спасском храме ежедневно совершали богослужение иеромонахи Можайского Лужецкого Ферапонтова монастыря16.
Еще занимаясь строительством храма, Маргарита Михайловна подолгу жила вместе с подрастающим сыном Николаем в небольшой сторожке, построенной рядом с будущим храмом в 1817 году. Когда сын подрос, он был записан в Пажеский корпус в Петербурге — одно из самых элитных военно-учебных заведений императорской России. Память о муже и подрастающий сын стали смыслом жизни для Маргариты Михайловны. "Ты много обещаешь", — обращалась она к сыну: "Да поможет мне небесное милосердие воспитать в твоем сердце все добродетели твоего отца. Твой отец! При этом имени всё существо мое потрясается. Ты не знаешь, милое дитя мое, что мы потеряли в нем и сколько страдает твоя мать с тех пор, как лишилась этого друга своего сердца"17. 16 октября 1826 года неожиданно умирает горячо любимый сын, которому исполнилось всего 15 лет. Убитая горем мать хоронит его в склепе Спасской церкви. Параллельно мраморному кресту, символической могиле мужа, лежит плита, на которой начертаны слова: "Се аз, Господи, отрок Николай"18. По воспоминаниям современников, войдя в храм вслед за гробом единственного сына, Маргарита произнесла слова "Се аз, Господи, и чадо, еже ми дал еси!" (Ис. 8, 18)19
Маргарита Михайловна не могла смириться с постигшей ее чередой несчастий: смерть сына, отца Михаила Петровича Нарышкина (1753–1825), ссылка в Сибирь младшего брата декабриста Михаила Нарышкина (1798–1863). Автор жизнеописания Тучковой Екатерина Владимировна Новосильцева (псевдоним — Т.Толычева), основываясь на семейных преданиях, пишет, что она в надежде облегчить свои страдания обращалась за утешительным словом к людям, отрекшимся от мира, и однажды приехала к митрополиту Московскому Филарету (Дроздову). Она пришла к нему в тот момент, когда с ним прощалась пожилая женщина с тремя молодыми людьми. Когда они вышли, митрополит сказал: "Тоже бородинская вдова и ее сироты". "Три сына! А у меня всё отнято", — воскликнула Маргарита Михайловна. Митрополит отвечал: "Вероятно, она более Вас заслужила своею покорностью милость Божию". "Маргарита Михайловна не отозвалась и рыдала, прислонясь к стене. Молчание продолжалось несколько минут. Наконец, она вышла из комнаты, спустилась с лестницы и села в карету". Дома заперлась в спальне и приказала никого не принимать. Через час к ее дому подъехал митрополит Филарет. Маргарита Михайловна вышла к нему навстречу в гостиной. "Я оскорбил Вас жестким словом, Маргарита Михайловна, и приехал просить у Вас прощения". Эти слова положили начало искренней дружбе между ними20. Митрополит Филарет стал духовным наставником не только для Маргариты Михайловны, но и для ее общины, а затем монастыря. Об этом свидетельствуют сохранившиеся письма митрополита к ней, первое из которых датировано 22 февраля 1828 года, а последнее — 18 апреля 1852 года, когда игумении Марии оставалось десять дней земной жизни21. Недаром одной из первых построек в будущем монастыре станет церковь во имя праведного Филарета.
Маргарита Михайловна Тучкова постоянно стала жить в доме при Спасской церкви. О своей жизни она писала своей подруге: "Не могу сообщить никаких подробностей о себе; день походит на день: утреня, обедня, потом чай, немного чтения, обед, вечерня, незначащее рукоделье, а после короткой молитвы— ночь, вот вся жизнь. Скучно жить, страшно умереть. Милосердие Господне, Его любовь — вот мое упование, тем и кончу!"22 Именно в этот тяжелый период Маргариты Михайловны митрополит Филарет помогает ей найти путь к новой жизни: "Два года мучительной, отчаянной скорби — довольная жертва миру и плоти. Не дивитесь сему названию: и плач святых о временном лишении не назван благоприятною жертвою Богу, а наше продолжительное и тяжкое сетование не только богоугодно, но даже бывает грешно… Супруг Ваш — с мучениками, сын — с девственниками. Вас Господь ведет тем и другим путем, чтобы соделать участницей той и другой радости… Не грешно мыслить, что, может быть, Вы избраны орудием для утешения тысячи страждущих"23.
Первоначально Маргарита Михайловна при Спасской церкви намеревалась устроить маленькую богадельню для шести инвалидов — участников Отечественной войны. Она приютила одного инвалида — дворянина Горленко, у которого на Бородинском поле погибли два сына. Кроме него в ее "сторожке" в качестве сторожа жил и старый солдат Евграф Федоров, дядька Николая Тучкова24.
Постепенно к ней начали съезжаться вдовы погибших при Бородине воинов, желавших удалиться от мира, появились огороды, начали строиться домики. Собралась небольшая община, которая 4 марта 1833 года получила статус "женского Богоугодного общежительного заведения для лиц женского пола, кои быв обременены нуждами, скорбями, бедствиями и суетою жизни, желают обрести убежище, в котором бы при удовлетворении необходимым потребностям жизни, могли проводить тихое и безмолвное житие во всяком благочестии, чистоте и смирении". Для созданной общины митрополит Филарет передал "Правила", которые он составил в 1820 году для Аносинской Борисоглебской общины, основанной княгиней Евдокией Николаевной Мещерской и преобразованной в монастырь в 1823 году. Однако в "Правилах" Бородинского общежительного заведения была определена "особенная обязанность пребывающих в сем общежитии", а именно "приносить молитвы за благочестивейших государей: почившего в Бозе императора Александра Первого, Высочайшим благоволением и пособием положившего основание храму сего места, за благополучно царствующего императора Николая Павловича благоволительно утвердившего существование сего заведения и за православных вождей и воинов, которые в сих местах за веру, государя и отечество на брани живот свой положили в лето 1812 года". По "Правилам" общежитие состояло из двадцати сестер и "некотораго числа новоначальных, принимаемых для испытания и усмотрения"25.
4 июля 1836 года в Троице-Сергиевой лавре Маргарита Михайловна Тучкова по благословению митрополита Московского Филарета приняла постриг в рясофор с именем Мелания.
В начале 1838 года община была преобразована во второклассный монастырь. В указе, подписанном 1 января императором Николаем I, о преобразовании общины в монастырь отмечалось, что "место навсегда достопамятное в Отечественной истории событиями 1812 года с особенным приличием может быть ознаменовано учреждением обители монашествующих, в которой бы всегда приносились молитвы о душах православных Россиян, на брани за веру, царя и Отечество живот свой положивших..." Был расписан штат монастыря: настоятельница, казначея, 20 монахинь и соответствующее число послушниц, для богослужения — один священник, диакон на пономарской вакансии и один дьяк. Император Николай I пожертвовал 25 тыс. рублей на благоустройство Спасо-Бородинского монастыря. К уже приобретенным Маргаритой Михайловной к этому времени восьми десятинам дополнительно были отведены казенные участки земли и леса26. На нужды обители Тучкова тратила свои личные средства: генеральскую пенсию, оброк с крестьян в своем тульском имении, которых она освободила и даровала им права вольных хлебопашцев; продала половину имения в Ярославской губернии за 20 тыс. рублей, проценты от которых также шли на нужды монастыря27.
С конца 30-х годов XIX века началось активное строительство: были возведены стены, колокольня, каменные келейные корпуса с трапезной и теплой церковью во имя святого праведного Филарета Милостивого, небесного покровителя Московского митрополита. Сохранилось "Слово" митрополита Филарета на освящении храма (23 июля 1839 года): "Добрая была мысль — посвятить храм Богу на месте, где столь многие тысячи подвизавшихся за Веру, Царя и Отечество положили временную жизнь в надежде воспринять вечную… за свой подвиг, паче других усопших, достойны они получить помощь" "церковных молитв". "Мысль обитать здесь родилась, может быть, в недрах частной, семейственной печали. Что нужды? Довольно на первый раз, если печаль сия принесена Богу, и в Нем взыскано утешение…" "Не усомнимся признать дело Божия Проведения в том, что без искания нашлись желающие обитать на сем месте, когда оно было пусто, не утверждено никаким постановлением, ни чем не обеспечено, что сии люди вошли в общество, которое не было еще учреждено, предали себя в послушание, когда еще не было власти; что сие новое жительство было потом утверждено церковным благословением и Державною волею под необычайным дотоле наименованием Богоугодного Общежития, а наконец возведено и в чин обителей монашествующих…"28.
26 августа 1839 года, когда исполнилась 25-я годовщина вступления русских войск в Париж, на Бородинском поле на месте батареи Раевского был установлен 27-метровый монумент героям Бородина. У подножия памятника был перезахоронен прах Петра Ивановича Багратиона. На организованных торжествах присутствовал император Николай I. Перед памятником было приготовлено место для богослужения и для ветеранов Бородинского сражения, среди которых по приглашению императора находилась и Маргарита Михайловна29. По преданию, стоя рядом с Маргаритой Михайловной, император обратился к иностранным гостям по-французски: "Вот почтенная вдова храброго генерала Тучкова; она предупредила меня, воздвигнув здесь бессмертный памятник"30. Современный исследователь рода Нарышкиных Александр Нарышкин приводит другую версию событий. Император 26 августа во время торжества посетил келью игумении, сказав ей: "Мы поставили памятник чугунный, а вы предупредили нас, поставив бессмертный христианский памятник"31. Сама Маргарита Михайловна спустя несколько лет в письмах к монахине Серафиме вспоминала, "Государь, быв у меня в убогой моей келье, обещался не оставить место, которое он назвал Государственным"32. Существует также предание о том, что во время встречи с императором Маргарита Михайловна обратилась с просьбой "простить брата"33. 25 сентября 1844 года Михаил Нарышкин был уволен от службы на Кавказе, куда он был сослан рядовым, с обязательством безвыездно жить в селе Высоком Тульского уезда.
Каждый год 26 августа Маргарита Михайловна стала приглашать на панихиду в Спасский храм духовенство окрестных сел для соборного поминовения всех воинов, погибших в Бородинской битве. Затем постепенно был утвержден крестный ход по полю от Багратионовых флешей до батареи Раевского34.
28 июня 1840 года в Троице-Сергиевой лавре Маргарита Михайловна была пострижена в мантию с именем Мария. На следующий день при поставлении Тучковой в игумении митрополит Филарет совершил особый обряд посвящения ее в чин диакониссы и тем самым продемонстрировал свое желание возродить это забытое древнее служение. Вот как описывает сама Маргарита Михайловна переживаемые ею события в сохранившемся письме к сестрам монастыря: "После целования святых мощей я пала в ноги Отцу-Владыке — и осталась на всю ночь в соборе в одной свитке и на босу ногу, как была. На другой день меня посвятили в Игумении, и посвящали как в диакона — "Повели, повели, и Акциос, акциос!" — Подавала блюдо для омовения и полотенце на плеча обыкновенно, посох дали и все тут — "Паси овцы моя!"35 Императорская семья сохраняла постоянное общение с монастырем и с игуменией. 20 декабря 1840 года игумения Мария была приглашена императором в Петербург, с тем чтобы быть восприемницею супруги наследника Александра Николаевича, позднее императрицы Марии Александровны. До совершения обряда миропомазания в присутствии духовника она объясняла православное учение цесаревне на французском и немецком языках. Затем вела переписку с ней до своей смерти. С наследником престола Маргарита Михайловна познакомилась еще в июле 1837 года, когда великий князь Александр Николаевич посетил Бородинское поле, беседовал с нею и присутствовал на панихиде по погибшим воинам и молебне за спасение России36. В 1848 году игумения Мария присутствовала при обряде миропомазания невесты великого князя Константина Николаевича принцессы Александры Альтенбургской37.
В начале 1840-х годов игумения Мария задумалась о построении нового храма. С просьбой о помощи в строительстве этого храма она обратилась к императору Николаю I еще 8 марта 1844 года, попросив 50 тысяч рублей серебром. В 1846 году она жаловалась монахине Серафиме: "Все до последняго, суть бедная Вдовья лепта. Я выпросила у добраго нашего Царя мою пенсию в вечную пользу монастыря и ту святейший синод обратил в окладную сумму, чтобы не слишком обогатить нас, давая сверх милости выпрошенной мною в пользу бедных сестер числом 140, от себя особенный оклад. И вот как к сердцу приимают то, что называют общественным. И тьма положивших здесь живот за Веру и Отечество. Неужели нет оставших родственников?.. Нет! Никого кто бы явил помощь! Я же и душу отдала… но и та бедная душонка, мало от меня прибыли! Да будет воля Божия! Будем рыть пещеры, чтоб иметь, где жить"38. При содействии великой княгини Марии Николаевны был "высочайше" утвержден проект пятиглавого собора архитектора Михаила Быковского во имя Владимирской иконы Божией Матери. Однако строительство должно было осуществляться из средств монастыря39. Как только появились первые благотворители в 1851 году, еще при жизни игумении Марии, состоялась его закладка. Игумения Мария умерла 29 апреля 1852 года и была похоронена в склепе Спасской церкви.
Владимирский храм был освящен 5 сентября 1859 года при сменившей игумению Марию игумении Сергии (в миру княгиня Софья Васильевна Волконская). Как и Спасский собор, он был связан с Бородинским сражением, которое началось 26 августа — в день празднования в честь Владимирской иконы. Сохранилось описание убранства храма: слева от Царских врат находился образ Владимирской иконы Божией Матери, украшенный бриллиантовыми крестами, пожалованными Маргарите Михайловне императрицей Марией Федоровной. Справа — образ Тихвинской Божией Матери в богатой золоченой ризе неизвестного жертвователя. На правой стороне, на аналое — икона Владимирской Божией Матери в большом серебряном окладе, принесенная в дар обители одним из участников Бородинского сражения, на левой стороне — образ Иверской иконы Божией Матери, которым игумения Мария благословила при миропомазании юную цесаревну Марию Александровну в 1840 году. Эта икона по завещанию императрицы была возвращена в обитель.
При настоятельнице схиигумении Алексии в 1874 году закончилось сооружение трапезной церкви в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи, построенной на средства императора Александра II по проекту неизвестного архитектора (предположительно Михаила Быковского). Это храм также был связан с Бородинской битвой. 11 сентября (по новому стилю), в день памяти Усекновения главы Пророка и Крестителя Господня, Русская Православная Церковь чтит память всех воинов, павших на полях сражений. На втором этаже была трапезная, на первом этаже располагалась монастырская кухня, а в одноэтажной пристройке — хлебная палата40.
В конце XIX века были сооружены новые келейные корпуса. Помимо молитвы насельницы занимались иконописанием, переплетом книг, шитьем, покраской холста и сукна, выпекали по особому монастырскому рецепту знаменитый бородинский хлеб. При монастыре действовали гостиница, богадельня, больница, за стенами монастыря с 1901 года — церковноприходская школа.
Монастырь помогал путешественникам, желающим осмотреть Бородинское поле. Из путеводителя Николая Оболешева 1902 года следует, что лучший пункт для ночлега на Бородинском поле — "странноприимный дом при Спасо-Бородинском монастыре, где, благодаря любезности и вниманию сестер-монахинь, можно получить, за скромную плату, чистую комнату и свежие молочные продукты, яйца и хлеб". В гостинице монастыря останавливался в сентябре 1867 года Лев Николаевич Толстой. В 1912 году в ходе подготовки к празднованию 100-летия Бородинской битвы были восстановлены флеши на территории монастыря и около него. Монастырь выразил готовность "взять на себя охранение и поддержание флешей в таком виде, в каком они будут сданы монастырю военным ведомством по восстановлении их"41. 25 августа 1912 года Спасо-Бородинский монастырь посетил император Николай II с семьей и потомки Тучковых и Коновницыных.
По воспоминаниям монахини Мелании (Барановой), в 20-х годах XX века в монастыре жили около 270 сестер. 26 февраля 1929 года Бородинский монастырь был закрыт, здания переданы коммуне им. Климента Ворошилова. Сестры монастыря поселились в городе Можайске и окрестных селах. В ноябре 1930 года была арестована последняя игумения монастыря Лидия. После окончания шестилетнего заключения она уехала на родину, где и скончалась. В 1931 году были арестованы 25 монахинь Спасо-Бородинского монастыря и приговорены к различным срокам заключения42. С 30-х годов XX века помещения обители занимали школа, общежитие, военный госпиталь, турбаза. Владимирский собор был приспособлен под кузницу, в Спасской церкви размещались мастерские. Убранство церквей было уничтожено. Склеп подвергся варварскому разрушению: останки игумении Марии (Тучковой) и ее сына были выброшены из склепа. Только в 1962 году, накануне 150-летия Отечественной войны 1812 года, несколько энтузиастов расчистили склеп, установили на прежних местах новые гробы, собрав сохранившиеся останки усопших43. В 1932 году был разрушен и памятник на батарее Раевского (архитектор Антоний Адамини), разорена могила Багратиона. Заново монумент был восстановлен в 1987 году; тогда же были перезахоронены останки Багратиона44.
С 1970-х годов по инициативе Бородинского военно-исторического музея-заповедника в монастыре начали проводиться реставрационные работы.
Сейчас монастырь передан Русской Православной Церкви. В обители ежегодно 8 сентября, в День воинской славы, после Литургии во Владимирском соборе совершается крестный ход к главному монументу Бородинского поля на месте батареи Раевского, где служатся благодарственный молебен и заупокойная лития. В Бородинском монастыре особо почитается святитель Филарет Московский, частица мощей которого находится в алтаре Владимирского храма, также 12 мая чтится память игумении Марии (Тучковой). В стенах обители, как и прежде, идет неусыпаемое поминовение воинов, погибших в 1812 году. К их именам добавились имена солдат и офицеров, погибших в 1941–1945 годах. Спасо-Бородинский монастырь снова стал местом молитвы о защитниках Отечества.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Се аз, Господи, игумения Мария. М., 2006. С. 111–112.
2 Отечественная война 1812 года: Энциклопедия. М., 2004. С. 91–92. Источники по истории монастыря в основном мемуарного характера: Шахова Е. Памятные записки о жизни игумении Марии, основательницы Спасо-Бородинского монастыря в миру Маргариты Михайловны Тучковой (урожденной Нарышкиной). Спб, 1865; Шахова Е. была сестрой монастыря в 1845-1847 гг., а игуменья Мария - ее первая наставница в монашеской жизни. Книга, по словам автора, основана на "отрывочных рассказах самой матери игумении Марии" (С.1). Новосильцева Екатерина Владимировна под псевдонимом Т.Толычева в 1874 г. издала историю монастыря "Спасо-Бородинский мон-рь и его основательница". (М., 1874), которую писала, "руководствуясь преимущественно преданиями Тучковых", в частности воспоминаниями родной племянницы А.А. Тучкова Марии Алексеевны Тучковой, "рассказами бородинских монахинь" и "письмами покойной игумении" (С. 5, 12). На воспоминаниях основана история монастыря Маслова С. Пятидесятилетие Бородинской битвы и Спасо-Бородинский монастырь. М., 1862; писатель Муравьев А.Н. передал беседу с игуменьей Марией в брошюре "Бородино" (Сергиев-Посад. 1849). В последнее десятилетие усилиями сотрудников Государственного Бородинского музея-заповедника и сестер Спасо-Бородинского монастыря опубликованы архивные материалы и исследования: Се аз, Господи, игумения Мария. М., 2006, Жизнеописание игумении Марии (Тучковой). Спасо-Бородинский монастырь. 2002, Письма святителя Филарета московского к игумении Марии (Тучковой). Спасо-Бородинский монастырь. 2003 и др.
4 Цит. по книге: Бородино. М., 1987. С. 128.
5 Отечественная война 1812 года. С. 86.
6 Кирилл Михайлович Нарышкин (1785–1857) — участник войны 1812 года и заграничных походов. См.: Нарышкин А.К. В родстве с Петром Великим. Нарышкины в истории России. М., 2005.
С. 451–462.
7 Глинка Ф.Н. Очерки Бородинского сражения (воспоминания о 1812 годе). Смоленск, 2008.
С. 84–85.
8 Цит. по: Смирнов А. Вечная любовь Маргариты Тучковой // Наука и религия. М., 1990. № 8.
С. 24–27.
9 Толычева Т. Спасо-Бородинский монастырь и его основательница. М., 1875. С. 31–34.
10 Письмо П.П. Коновницына М.М. Тучковой // Се аз, Господи, игумения Мария. М., 2006.
С. 69–70. Письмо датировано 10 января 1817 г.
11 Письма М.М. Тучковой императору Александру I и А.А. Аракчееву // Там же. С. 67–68.
12 Чекмарев А.В. Два ранее неизвестных мавзолея Доменико Жилярди // Материалы научно-практической конференции МАРХИ "Наука, образование и экспериментальное проектирование" 9–13 апреля 2012 года. История архитектуры и градостроительства. Тезисы докладов секции № 4. М., 2012. С. 27–32.
13 Елизавета Шахова пишет о гранитном кресте. См.: Шахова Е. Памятные записки о жизни игумении Марии, основательницы Спасо-Бородинского монастыря, в миру Маргариты Михайловны Тучковой (урожденной Нарышкиной). СПб., 1865. С. 22.
14 Письмо П.П. Коновницына М.М. Тучковой // Се аз, Господи, игумения Мария. С. 70.
16 Из резолюции митрополита Филарета. Положение о Спасской церкви, что на Бородинском
поле // Се аз, Господи, игумения Мария. Положение датировано 16 июня 1829 г.
17 Толычева Т. Указ. соч. С. 30–34.
18 Подвижницы Спасо-Бородинского монастыря. Можайск, 1994. С. 139.
19 Шахова Е. Указ. соч. С. 26; Толычева Т. Указ. соч. С. 34.
20 Толычева Т. Указ. соч. С. 35–36.
21 Письма святителя Филарета Московского к игумении Марии (Тучковой). Спасо-Бородинский монастырь, 2003.
22 Нарышкин А.К. Указ. соч. С. 496; Толычева Т. Указ. соч. С. 28.
23 Письма святителя Филарета Московского к игумении Марии (Тучковой). С. 15–16.
24 Шахова Е. Указ. соч. С. 29–30.
25 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 746. Ед. хр. 703. Л. 1–4. Опубл.: Се аз, Господи, игумения Мария. С. 81–83.
26 Эти земли в количестве 50 десятин так и не были оформлены. См.: Письмо игумении Марии монахине Серафиме // Там же. С. 99.
27 Доклад Святейшего Синода императору Николаю I // Там же. С. 86–89.
28 Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи. М., 1882. Т. 4. 1836–1848. С. 106–107.
29 Донесение митрополита Филарета Святейшему Правительствующему Синоду // Се аз, Господи, игумения Мария. С. 91.
30 Шахова Е. Указ. соч. С. 51–52; Толычева Т. Указ. соч. С. 65.
31 Нарышкин А.К. Указ. соч. С. 499.
32 Письмо игумении Марии монахине Серафиме // Се аз, Господи, игумения Мария. С. 99.
33 Толычева Т. Указ. соч. С. 68.
34 Муравьев А.Н. Бородино // Се аз, Господи, игумения Мария. С. 113–124.
35 Игумения Мария (Тучкова) сестрам Спасо-Бородинского монастыря // Там же. С. 93–94; см. также: Паглазова Н. Святитель Филарет Московский и две попытки восстановления чина дьяконисс в Русской Церкви его времени // Личность в Церкви и обществе: Материалы международной научно-богословской конференции (Москва, 17–19 сентября 2001 г). М., 2003. С. 240–256.
36 Шахова Е. Указ. соч. С. 49; Нарышкин А.К. Указ. соч. С. 499.
37 Шахова Е. Указ. соч. С. 82–90.
38 Письмо игумении Марии монахине Серафиме // Се аз, Господи, игумения Мария. С. 99–100.
39 Выписка из определения Святейшего Синода // Там же. С. 101–102.
40 Семенищева Е.В. Наследие игумении Марии // Там же. С. 131; История монастыря на сайте Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника: http://www.borodino.ru.
41 Подвижницы Спасо-Бородинского монастыря. Можайск. С. 147–150.
42 Там же. С. 10, 120–121.
43 Смирнов А. Указ. соч. С. 24–27.
44 См.: Отечественная война 1812 года: Энциклопедия. С. 79.
