Сегодня нам уже привычно видеть священника в роли строителя, администратора, бухгалтера, а порой и предпринимателя. На рубеже XXI века многое приходилось делать своими руками, из руин поднимать храмы, строить приходские дома. А это и документация, и согласования, и материалы, и надзор за работами, и поиск финансирования. Как правило, священник все, или почти все, делает сам. Однако часто приходится слышать, что эти попечения тяготят самих священников, отрывают их от пастырского служения. Многие священники не видят призвания к хозяйственной или административной деятельности, но староста и приходской совет крайне редко являются их верными и надежными помощниками. Необходимо начать разговор о роли и месте священника в приходе, о тех ожиданиях, которые есть о стороны прихожан, с одной стороны, и епархиального управления, с другой.
Три вида служения входит в обязанности священника: «отца», «учителя» и «наставника». Причем «отец» функция постоянная, так как независимо от уровня подготовки, знаний и коммуникабельности именно он участвует в духовном рождении и жизни христианина, начиная от Таинства крещения и заканчивая обрядом погребения. «Учительство» напрямую связано с наличием достаточного системного богословского образования. Именно качество «учителя» является главным, что должны давать духовные школы.
«Наставничество» же доступно далеко не всем и приобретается лишь с достаточным опытом пастырской практики, при постоянной самостоятельной богословской подготовке и приумножении данных Богом личных талантов
Духовный рост священнослужителя, достижение им ранга «наставника» возможно лишь тогда, когда не будет препятствий в исполнении принятой им при рукоположении ставленнической присяги. Редакций таких «присяг» много, но они очень похожи, и во всех есть следующие обещание:
«Учение веры содержать и другим преподавать по руководству Святыя Православныя Церкви и Святых Отец; вверяемые попечению моему души охранять от всех ересей и расколов, а заблудших вразумлять и обращать на путь истины и спасения.
Проводить жизнь благочестивую, трезвенную, от суетных мирских обычаев устраненную, в духе смиренномудрия и кротости, и своим добрым примером руководствовать других ко благочестию».
Можно ли достичь исполнения этой присяги, если повседневная жизнь современного пастыря сопряжена с постоянно возрастающим числом послушаний, к которым ни наставничество, ни отцовство, ни учительство не имеют никакого отношения?
Социальное служение — окормление домов престарелых, тюрем, интернатов для инвалидов — хоть и отвлекает непосредственно от прихода, но несет в себе пастырские функции. Нужен священник и в образовательных учреждениях, но только не в качестве регулярного преподавателя с ежедневными уроками или лекциями. Совершенно же непонятны обязанности священника в строительстве храма, в хозяйственной работе, в организации мастерских или предприятий, даже если они востребованы и надобны для церковных нужд.
Священник не должен быть прорабом или коммерческим директором. Это сочетание исключает возможность и богословского, и духовного совершенствования.
К сожалению, нынче критерии «успехов» пастыря очень часто имеют именно хозяйственный вектор. «Возрождение духовности», как это ни прискорбно, определяется лишь по количеству построенных и реставрированных храмов, степенью их благолепия. Умение священника находить спонсоров, решать проблемы финансирования строящихся церковных объектов стали определяющим фактором его служебного роста. Именно такие священники получают церковные благодарности и награды, становятся «лидерами» в епархиальной структурах, возглавляют благочиния и различные комитеты.
Результат печален. Инициативный, образованный и харизматичный священник практически служит лишь по воскресным и праздничным дням, отдав остальные пастырские обязанности менее активным и знающим клирикам, или возлагает все свои учительские заботы на мирян. Неудивительно, что после такого «учительства» под золотыми куполами храмов с красивой росписью и дорогой утварью царят откровенно языческие обычаи и далеко не православное мировоззрение.
Во время последней сессии на заочном отделении Киевской духовной академии мне пришлось жить в лаврской гостинице со священниками из различных районов Московского патриархата. Белоруссия, Урал, Сибирь, Украина, Молдавия... Это были разные по возрасту, образованию, семейному положению и материальному состоянию пастыри, объединенные прежде всего желанием учиться и приумножать свои богословские знания. Но был еще один объединяющий фактор: все они сетовали на занятость строительными приходскими проблемами, которые забирают все свободное и несвободное время священника. О какой качественной подготовке к сессии может идти речь, если отсутствие «успехов» в строительстве влечет за собой епархиальные санкции, вплоть до перевода на более слабый, дальний и бедный приход? Как можно следовать требованию ставленнической присяги: «Богослужения и Таинства совершать со тщанием и благоговением по чиноположению церковному, ничтоже произвольно изменяя», если постоянно необходимо «выбивать», «доставать», следить за порядком и ублажать благодетелей?
Вот и бежит настоятель одноклирового прихода на каноне утрени проконтролировать разгрузку цемента; старается побыстрее провести исповедь, так как запланирована встреча в строительной организации, или произносит вместо проповеди лишь краткое изложение евангельского чтения по причине того, что кран дали лишь на пол дня.
Вот что пишет один из служителей Церкви в своем интернет-блоге:
«Священник берет на себя обязанность предстояния пред Богом за свою паству и ответственность за нее; паства же возлагает на себя заботу о житейских попечениях семьи священника. При этом паства должна быть уверена в том, что за нее действительно молятся, а не просто частички вынимают; живут ее жизнью, болеют ее бедами, постоянно открыты к ее нуждам, проблемам и беспокойствам — в любое время дня и ночи... Священник же был бы уверен в том, что его голова не будет болеть об устройстве своего быта и жизни семейства, и все время он мог бы уделить молитве — и не только храмовой; собственному духовному совершенствованию, всем формам словесного служения Богу и ближним. В реальности же получается все иначе...»
Наша Церковь знает подвижников веры и благочестия, которых мы называем «строителями», но все они обладали особыми, святыми талантами, не превзойденными иными их современниками. Повсеместного требования «строить» не было и нет в церковном Уставе, как нет его и в трудах святых Отцов. Молчит о прорабских послушаниях Иоанн Златоуст в «Шести словах о священстве», ничего не говорит о необходимости заниматься хозяйственными проблемами и святитель Амвросий, епископ Медиоланский (Миланский) в своем труде «Об обязанностях священнослужителей». Эти отцы Церкви вменяют в обязанность пастырям лишь жертвенность служения, любовь к пасомым, нравственную чистоту, учительство и проповедь.
Сегодня уже не начало 90-х годов прошлого века. Ныне количество ничего не решает. Во главе угла — качественный уровень наших пастырей, а он зависит от исполнения священником только тех обязанностей, которые отвечают его положению и его статусу. Священник несет в себе образ Христа. Поэтому служение священника есть служение Христово.
У священника не может не быть времени для молитвы и апостольского благовествования. Иначе закономерны вопросы: кто будет за всех ежедневно и постоянно молиться? Кто будет нести слово Христово «во вся языци»?
Да и зачем тогда нужен священник?
