После подписи Святейшего Патриарха на обращении, которое призывает исключить аборты из системы обязательного медицинского страхования, в обществе началась горячая полемика на тему о искусственном прерывании беременности. По этому поводу уже высказались и политики, и чиновники, и религиозные лидеры, тема активно обсуждается в СМИ и социальных сетях, участники которых не стесняются в выражениях в адрес Церкви. Между тем Церковь борется с абортами, предоставляя каждой беременной женщине поддержку и участие в ее судьбе - счастье материнства ей помогают обрести в православных кризисных центрах, о чем мы писали еще в июне. В связи с актуализацией темы, мы вновь предлагаем этот материал вашему вниманию.
Сложный контингент
«Наши подопечные — беременные женщины, которые оказались перед выбором сделать аборт или сохранить ребенка, женщины, готовые отказаться от родившихся детей из-за материальных трудностей или потому, что их не поддержали близкие, матери-одиночки с детьми на руках в трудной жизненной ситуации: без крова, работы и средств к существованию, лишенные системы господдержки», — говорит руководитель московского кризисного центра «Дом для мамы» Мария Студеникина. Как правило, это выпускницы детских домов, женщины, вынужденные уйти из семьи из-за серьезных конфликтов с родственниками, иногородние, приехавшие в город на заработки и обманутые своими мужчинами. Хотя бывают и исключения: вполне благополучные женщины, иногда с детьми, в состоянии аффекта после того, как их бросил муж или сожитель. «Совсем недавно добавилась еще одна категория — представительниц из стран ближнего зарубежья, например с Украины, у которых оборваны связи с родиной», — дополняет Елена Язева, директор ивановской областной общественной организации «Общественный комитет защиты детства, семьи и нравственности “Колыбель”». Социальный состав большинства подопечных у всех кризисных центров тоже примерно одинаков: среднее или незаконченное среднее образование, неблагополучная семья, отсутствие постоянной работы.
История первая. Дарья
Дарья — студентка педагогического колледжа. Ей 19 лет. Она приехала в Смоленск из областного городка. Встречалась со своим однокурсником. Затем молодого человека призвали в армию, а Даша узнала, что беременна. Девушка была в отчаянии. Средств на жизнь не было (жила на стипендию), дома же — пьющая мама с «веселыми» компаниями. Дарья решилась на аборт. В женской консультации ей предложили сначала поговорить с сотрудниками «Смоленского дома для мамы». «Мы постарались убедить ее, что не всё так страшно, как кажется, — рассказывает психолог приюта Алина Точанова. — Мы предложили ей пожить у нас до и после родов, пока она не определится с дальнейшими планами на жизнь. И Дарья отказалась от аборта!» Администрация колледжа проявила понимание и выделила отдельную комнату в общежитии, хотя девушка могла жить и в приюте. «Дом для мамы» со своей стороны помогал Дарье до родов продуктами и вещами. Дарья долго стеснялась сообщить отцу ребенка, что беременна. Когда он узнал, то рассказал своим родителям. «Мы были готовы забрать ее из роддома, но ее взяла к себе мама ее молодого человека, — вспоминает социальный работник смоленского приюта Елена Лебедева. — В училище девушка оформила академический отпуск. Когда через пару месяцев она приехала с ребенком к нам в приют в гости, мы даже ее не узнали. Из угловатой, комплексующей по поводу своего живота девочки она превратилась в счастливую маму и цветущую молодую женщину». Скоро должен вернуться из армии избранник Дарьи. Как сложатся дальше их отношения, неизвестно, но его мать твердо намерена помогать в воспитании внучки. Необходимую помощь готов предоставлять Дарье и опекающий ее «Смоленский дом для мамы».
История вторая. Ксения
Ксении — 35 лет, она работает на птицефабрике. Сейчас со страхом и слезами вспоминает, что еще недавно была готова отказаться от своей дочки в роддоме. «Когда нам позвонили из роддома, я недолго собиралась. Мы стараемся в таких случаях встретиться с женщиной как можно быстрее», — рассказывает директор Старо-Оскольского кризисного центра для женщин в трудной жизненной ситуации Юлия Углянская. Выяснилось, что Ксения живет вместе с сыном от первого брака, мамой и отчимом. Дочка у нее родилась от внебрачной связи. Но женщина боялась возвращаться домой с ребенком, потому что, по словам Юлии, отчим — деспот, в пьяном виде часто распускает руки. Узнав, что Ксения беременна, сразу заявил: «И не думай появиться на пороге с этим ребенком!» На отца ребенка надежды не было. «Я приезжала к ней в роддом три раза, настолько жив в ней был внутренний страх перед отчимом, — продолжает Юлия. — У меня самой трое детей, и такие случаи ранят мне душу. Я очень аккуратно старалась выяснить настоящую причину ее отказа, говорила, что пришла помочь, а не наказать или осудить. И даже если она откажется от ребенка, то постараюсь ее понять. Но услышала она меня, когда я сказала, что у нас можно пожить и мы готовы помочь всем необходимым».
Ксения прожила в приюте три месяца. «И постепенно дела пошли на поправку, — радуется за подопечную директор кризисного центра. — Мы говорили с ее мамой, которая была не против ребенка. Ксения участвовала в индивидуальных и групповых занятиях с психологом. С ней разговаривал священник, она вместе с дочкой крестилась, стала приходить в храм на службы, исповедоваться и причащаться. Ксения общалась с другими женщинами, которые не отказались от детей, даже оставшись без крова и поддержки близких. Когда она вернулась домой, случилось чудо. Отчим перестал пить, теперь он души не чает во внучке. Первый муж заявил, что готов восстановить отношения и дать ребенку свою фамилию. Ксения периодически обращается в приют за гуманитарной помощью. Она знает, что всегда может рассчитывать на внимание к своим проблемам и поддержку».
История третья. Екатерина
Кате — 28 лет. Она приехала в Москву из Челябинска. Выпускница детдома смогла найти только работу продавца на Черкизовском рынке. Пока не встретила близкого человека, снимала угол в комнате, в которой кроме нее жили еще трое таких же девушек. «Я очень хотела ребенка, даже к Матронушке в Покровский монастырь ездила, просила, но Бог детей не давал», — рассказывает она. С первым своим мужчиной она прожила четыре года, прежде чем они расстались: тот начал пить и дебоширить. Потом Катя встретила Вахида, выходца из Таджикистана. «Замуж звал, но я не спешила: он тоже к бутылке прикладывался. А когда я забеременела, стал настаивать на аборте: “Ребенок мне не нужен, я живу ради себя. Узнай, сколько стоит аборт, я дам деньги”. Дома у нас постоянно были пьянки, он и руку на меня поднимал», — вспоминает она. Жить так дальше было невозможно, и Катя решила уйти от Вахида. Сказала, что идет на аборт, взяла у него деньги, а сама, как и прежде, сняла угол. Пока могла — работала, но перед самыми родами денег не осталось, и она оказалась на улице. Два дня ночевала в подъезде, местный дворник сжалился над ней и приютил. В роддоме от других женщин узнала о «Доме для мамы», где теперь и живет. В ближайших планах Кати — вернуться в Челябинск. Сотрудники челябинского церковного центра защиты детей и материнства «Берег» сейчас помогают ей получить от государства квартиру: как выпускнице детдома, пристроить малыша в ясли, помочь с работой, продуктами, вещами и всем необходимым для воспитания дочери.
«Ты не одна»
По словам сотрудников кризисных центров, самое главное — выяснить подлинную причину, почему женщина решилась на аборт или хочет отказаться от ребенка. И тогда, предложив необходимую поддержку, ее проще убедить сохранить беременность. Отсутствие кроватки и коляски не повод для рокового шага. «За “железобетонными” аргументами в стиле “зачем плодить нищету?” или “сперва карьеру сделай, еще успеешь родить” обычно скрывается внушенный родственниками страх остаться один на один со своими проблемами, непонимание, что она носит под сердцем сформировавшееся живое существо (для некоторых это оказывается потрясением), и отсутствие навыков ухода за ребенком, — размышляет Мария Студеникина. — О предстоящем аборте или отказе мы узнаем от специалистов женских консультаций и роддомов, нам звонят сами беременные женщины или их близкие. Когда требуются средства на лечение или обследование, ищем ресурсы, чтобы привлечь специалистов (то же и в отношении ребенка). Если глобальная проблема с жильем, находим нужных юристов. Я всегда говорю: ты просто попробуй быть мамой, а отказаться от малыша всегда можно. Ты не одна. И это срабатывает».
Если женщина находится в состоянии глубокой депрессии, к работе подключаются психологи. «У нас был случай, когда женщина серьезно поссорилась с сестрой, у которой жила, и оказалась на улице, — вспоминает психолог ивановского центра “Колыбель” Ирина Тихомирова. — Она была беременна вторым ребенком.Муж вел асоциальный образ жизни, поэтому жить у него она тоже не могла. И хотя ребенок был желанный, но душевное и психологическое состояние ее было надломленным. Главное, было вернуть ей уверенность в себя, преодолеть чувство безысходности, поддержать, помочь найти в душе внутренние ресурсы и опору в людях, которые окружали ее в нашем центре». Когда родился ребенок, юристы центра помогли своей подопечной приобрести комнату на «материнский капитал». Сейчас ее жизнь постепенно налаживается, она работает, старший ребенок ходит в детский сад, а младший — в ясельную группу, открытую при центре «Колыбель».
В кризисных центрах занимаются и просвещением молодых мам. Им объясняют их права и положенные льготы, предлагают помощь социального работника. Иногда полезен и наглядный положительный семейный опыт. Так, при православном кризисном центре «С верой по жизни!» в Балашове (Саратовская область) для поддержки мам создан Клуб успешных родителей, где состоявшиеся семьи, опираясь на свой опыт в воспитании детей, практическими советами поддерживают молодые, в том числе и неполные, семьи. Если проблема с родственниками, психологи стараются примирить свою подопечную с близкими. Практика показывает: после появления на свет малышей сердца новоиспеченных бабушек и дедушек смягчаются.
«Мы стараемся держать наших мам “на плаву”, — говорит Елена Язева. — Приют предоставляет кроватку, коляску, питание для детей и продуктовый набор. Да, средняя зарплата у нас невысокая (неквалифицированный труд — 8 тыс. рублей), но многие находят дополнительный заработок, например начинают шить на дому, и постепенно их жизнь налаживается. Задача — научить женщин содержать себя и своего ребенка. Самым ранним детям наших подопечных уже по 10 лет, и я вижу, что мамы справляются». В случаях, когда у женщин нет ни родственников, ни перспективы получить жилье от государства, в кризисных центрах им предлагают в дальнейшем снимать квартиры вместе с такими же мамами и, работая, сидеть с детьми по очереди.
Снова в школу
Работникам приютов приходится находить и нестандартные пути решения проблем подопечных. «У нас были две мамы — 17-летние сироты с незаконченным средним образованием, — рассказывает директор “Смоленского дома для мамы” Татьяна Степанова. — Мы обратились в городской департамент образования, и там подготовили специальные программы, благодаря которым девочки завершили свое обучение в колледже. Одна даже с красным дипломом». Точно так же и в Иванове есть вечерняя школа, где подопечные «Колыбели» завершают среднее образование.
В некоторых приютах женщины могут получить профессии бухгалтера, парикмахера, повара, секретаря, мастера маникюра и педикюра. Есть дома для мам, где работают разные кружки, самыми распространенными из которых являются кружки кройки и шитья. Существуют приюты с мастерскими. Например, «Смоленский дом для мамы» при храме Архангела Михаила открыл на грант мастерскую по изготовлению смоленской глиняной игрушки, и женщины, пройдя обучение, могут сдать экзамен и получить диплом мастера глиняной игрушки.
Среди руководства церковных приютов нет единства в вопросе — должны ли их подопечные работать. В московском «Доме для мамы» — это обязательное условие, и женщины трудятся в мастерской по изготовлению наборов ниток для железной дороги и армии. В месяц каждая девушка может заработать 10–15 тыс. рублей, в зависимости от своего трудолюбия. В «Смоленском доме для мамы» подопечные работают за пределами приюта. Например, одна ухаживает за тяжелыми больными в больнице, а другая трудится на стройке. За их детьми присматривают другие обитательницы приюта либо сотрудники и добровольцы. Сургутский центр помощи семье и детям «Моя радость» при храме Великомученика Георгия Победоносца подписал соглашение с местным центром занятости. Но за полтора года туда обратилось лишь несколько человек. «Женщинам интереснее разбирать и сортировать вещи на нашем гуманитарном складе, потому что они находят там что-нибудь для себя и своих знакомых», — поясняет директор Марина Кондакова. А в приюте «Благовещение» города Алатыря трудотерапия вообще не предусмотрена. «Мы бы хотели, чтобы они помогали на приусадебном хозяйстве. Но этого трудно добиться. Если женщина с детьми, то кто будет с ними сидеть? А если она беременная на больших сроках, то как будет работать?» — рассуждает руководитель центра протоиерей Андрей Савенков.
В одном все руководители приютов согласны — их подопечные должны сами по очереди готовить пищу и убираться в помещениях. Поваров и уборщиц в штате нигде нет. Правда, в городе Алатыре постоялицы убираются только в своих комнатах. Полы в других помещениях моет женщина, которая присматривает за порядком в приюте.
«Дорожная карта»,
или к Богу через скорби
Казалось бы, нет такой проблемы, с которой не помогли бы справиться своим подопечным сотрудники кризисных центров. Дело лишь за малым: сами женщины должны захотеть изменить свое отношение к жизни, не перекладывать ответственность за нее на других людей. «Все наши усилия сходят на нет, если мы сталкиваемся с нежеланием работать над собой и ситуацией, в которой оказалась наша подопечная. Они не умеют договариваться с другими людьми, смиряться и находить компромиссы, уступать ради детей и общих целей, — поясняет Мария Студеникина. — Поэтому они, как правило, и попадают в тяжелую жизненную ситуацию. Иногда идут на обман. Был случай, когда мы стали помогать одной из них с восстановлением документов, и вдруг выяснилось, что паспорт находится у человека, которому она задолжала денег. Часто эти женщины не видят недостатков ни в своем поведении, ни в характере». Поэтому с каждой подопечной на время пребывания в приюте не только заключается договор, но и составляется «дорожная карта», как достигнуть поставленных целей. Например, помириться с родственниками или с отцом ребенка, получить пособия, получить квартиру от государства, если она из детского дома, «обналичить» материнский капитал для приобретения жилья и т. д.
«Чаще всего в корне ситуации наших подопечных лежит духовная проблема, пренебрежение нравственными принципами и деградация с духовной точки зрения, — убеждена Елена Язева. — Если у человека правильные семейные установки, он редко попадает в такую ситуацию. Поэтому мы стараемся сделать так, чтобы время пребывания в кризисном центре стало для них временем переосмысления своей жизни, переоценке ценностей. Наша задача — помочь им, чтобы они и сами изменились, и смогли ребенка воспитать, дать ему правильные нравственные ориентиры в жизни, заложенные в основах православной веры».
По мнению духовника центра защиты материнства «Дом для мамы» города Ессентуки протоиерея Сергия Еланцева, для этого одного психолога недостаточно, потому что большинство женщин далеки от православной веры. Да и оставшись один на один со своей проблемой, человек редко кому доверяет. «Ей самой не только трудно разобраться в причинах ее ситуации, но и увидеть, как ее исправить, что именно изменить в себе, чтобы больше в нее не попадать, — говорит он. — Решение может подсказать священник. Не навязывать, а именно подсказать. Но выбор всегда остается за ней».
Духовник московского «Дома для мамы» протоиерей Михаил Волков отмечает, что его подопечные меняются, когда обретают духовную опору: «Девушки признаются, что в их жизни появляется новый стимул. Взгляд с духовной точки зрения позволяет им понять и увидеть, что всё не так уж плохо, даже полезно, как это ни странно», — убежден священник. У женщин меняется отношение к людям, которые принесли им боль, и к детям, которых они сначала собирались убить во чреве или отказаться от них. Постепенно они приходят к мысли, что сделали правильный выбор, в испытываемых страданиях им открывается Господь, через таинства Он начинает участвовать в их жизни и духовно преображает ее.
«Я не потеряла веру в наших подопечных, в каких бы сложных обстоятельствах они ни оказались, — заключает Мария Студеникина. — Нужно всегда предоставлять им шанс измениться в лучшую сторону. Мы для этого и существуем». И в этом с ней согласны ее коллеги по всей стране.
Справка
Церковные кризисные центры финансируются приходами, предпринимателями, епархиями и благотворительными фондами. Например, московский «Дом для мамы», будучи проектом православной службы «Милосердие», финансируется ее благотворителями, фондом Василия Великого и Комитетом общественных связей Москвы, а также грантами из государственных фондов. Приют г. Алатыря содержится за счет прихода и частично — грантов. «Смоленский дом для мамы» существует за счет приходов и частных пожертвований. Приюту г. Балашова (Саратовская обл.) помогает епархия, но в основном он живет на пожертвования предпринимателей. «Дом для мамы» Сургута является структурным подразделением регионального благотворительного фонда «Подари жизнь». Центр «Колыбель» существует на частные пожертвования и гранты.
Справка
В 2015 г. 27 церковных приютов приютили 1386 женщин. Психологическая помощь была оказана 3217 раз, юридическая — 926. Православные кризисные центры для мам также предоставляют гуманитарную помощь нуждающимся семьям, в зависимости от региона таких случаев от сотни (Ростовская обл., Челябинск) до более двух тысяч (Ставрополь, Калининград). За четыре года существования московского «Дома для мамы» в нем побывало 140 женщин, от абортов удалось спасти 70 детей.
Пантелеимон, епископ Орехово-Зуевский: Дом для мам может создать и отдельный приход
Высокую оценку деятельности «Домов для мам» дал Святейший Патриарх Кирилл, который на V Общецерковном съезде по социальному служению сказал, что они должны быть в каждой епархии. Синодальный отдел по благотворительности ведет регулярную методическую работу по открытию новых приютов. Мы и очно, и дистанционно обучаем социальных работников, которые интересуются этой темой, обучаем будущих руководителей приютов. Они приезжают в Москву и знакомятся с опытом работы «Дома для мамы» службы «Милосердие». В прошлом году мы выпустили методичку по организации таких центров (пособие «Приют для мам»: http://www.diaconia.ru / book / 5593ebfc416da1a8328b4567). Мы стараемся объединить усилия разных церковных организаций, которые могут оказать методическую и финансовую помощь тем, кто хочет открыть приюты для женщин. Несколько лет подряд наш синодальный отдел проводил конкурс по финансированию «Домов для мам». В прошлом году в рамках конкурса «Православная инициатива» была учреждена специальная номинация, нацеленная на открытие таких центров. «Дом для мамы» может создать и отдельный приход, но важно подобрать оптимальную форму. Получить, оборудовать и содержать отдельно стоящее здание непросто, но можно выбрать другую форму. Каждому приходу можно начинать с самых простых видов противоабортной работы, с молебнов для беременных, сбора гуманитарной помощи для женщин в кризисной ситуации. Если у прихода есть средства, он может снять квартиру, в которой могли бы разместиться женщины.
