Со священноигуменом Петром (Васильевым) мы встретились в древнем московском храме Святителя Николы в Студенцах, где с середины 90–х годов находится центр московского единоверия. В полумраке единоверческой моленной (в богослужебных помещениях старообрядцы стараются воздерживаться от употребления электрического света) состоялась долгая и содержательная беседа об истории русского Раскола, особенностях старообрядческого богослужения, современном положении православного старообрядчества (единоверия) и многих других вопросах церковной истории и современности. Фрагменты этой беседы нам бы хотелось представить читателям «Церковного вестника».
– Отец Петр, многие наши читатели не знают о том, что в лоне единой Русской Православной Церкви сосуществуют два богослужебных чина, весьма различных между собой. С чем это связано?
– Как известно, церковная реформа второй половины XVII века нарушила богослужебное единообразие Русской Церкви. В последнее столетие многие церковные историки убедительно доказывали, что реформа патриарха Никона была во многом ошибочной. Но, к сожалению, до сих существует распространенный миф о староверах как о горстке фанатичных, не покорившихся Церкви раскольников. На самом же деле противодействие реформам среди широких масс духовенства и мирян стало закономерной реакцией на гонения против ревнителей древних преданий. Так, например, царевна Софья в 1685 году издала 12 печально известных статей, согласно которым было приказано бить кнутом и батогами даже тех, кто просто оказывал какую-нибудь милость скрывающимся от казней старообрядцам. В дальнейшем гонения на староверов смягчились, но, увы, не прекращались вплоть до 1905 года.
Нужно сказать, что я очень благодарен газете «Церковный вестник», которая в июле 2005 года выпустила первую (и, на настоящий момент, единственную в истории современных церковных СМИ) тематическую вкладку о единоверии, где несколько материалов были специально посвящены истории русского Раскола. Хотелось бы отметить взвешенность этих материалов, которые пусть пунктирно, но при этом достаточно объективно описали прискорбную для всех нас трагедию церковного разделения. Надеюсь, этот разговор будет продолжен.
– Как стало возможным появление единоверия?
– Деяния Большого Московского Собора 1666–1667 годов, признанные ошибочными на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1971 года, наложили клятвы (анафемы) на все древлеправославные богослужебные чины и церковные обряды. Те же христиане, которые, не разрывая с церковной иерархией, продолжали молиться по-старому, подвергались гонениям не в меньшей степени, чем остальные староверы. Но с течением времени иерархи стали понимать нелепость такого положения, а потому стали интерпретировать анафемы иначе: наложены они не на чины и обряды, а на тех, кто, содержа оные, уклоняется от общения с Церковью. Именно подобная интерпретация позволила начать диалог со старообрядцами, чаявшими церковного единства, но не желавшими отказываться от древлеправославных преданий. Итогом соглашений стало учреждение митрополитом Платоном (Левшиным) в 1800 году «Правил единоверия». Однако лишь на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1971 года вышеназванные клятвы были отменены «яко небывшие», положенные «по недоброму разумению».
– Расскажите об истории московской единоверческой общины.
– Здесь стоит разделить историю храма Свт. Николая на Студенце и нашей общины. На месте нынешнего белокаменного храма, уникальной особенностью которого является то, что при его построении в 1671 г. престолы были ориентированы не на восток, как это принято обычно, а на север, еще с XV века существовала деревянная церковь. До 1931 года, когда наша церковь была закрыта, а построенная в 1771 году великолепная колокольня варварски разрушена большевиками, ее приход не был единоверческим. Между тем, центр московского единоверия в XIX – начале XX вв. находился относительно недалеко от нас, при Троице–Введенском приходе у Салтыкова моста, храмы которого сегодня принадлежат обычной православной общине. Таким образом, состоялся своеобразный обмен, устраивающий как единоверцев, так и нынешнюю общину Троице–Введенского прихода.
Около 15 лет тому назад, когда я служил иеродиаконом единоверческого храма Архангела Михаила в Михайловской слободе, в Москве была создана единоверческая община, избравшая меня своим председателем. Блаженной памяти новопреставленный Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил меня на священническое служение в этом прекрасном храме, который, правда, был нам передан не сразу, а потому какое-то время мы здесь молились, соседствуя с типографией. По благословению Святейшего Патриарха митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, хорошо знающий наши богослужебные особенности, поскольку его отец был старообрядцем, в 1994 году рукоположил меня в священный сан, а затем, в 1996 году, освятил наш храм.
– Можно ли сказать, что новопреставленный Святейший Патриарх благоволил московской единоверческой общине?
– Несомненно! За годы моего служения мне неоднократно доводилось общаться с Патриархом, проявлявшим воистину отеческую заботу о нашем приходе, однако посетить нас ему удалось лишь единожды – в Великую субботу 1999 года. Немного позднее, 27 ноября 2000 года, в год 200-летия единоверия, Святейший благословил меня совершить богослужение по старому чину в Успенском соборе Московского Кремля – впервые более чем за три столетия, отделяющих нас от начала церковной реформы. Эту службу я, как и многие староверы самых разных согласий, посетившие в тот день этот величайший русский храм, не забуду никогда. Стоит отметить, что богослужение завершилось замечательной проповедью нынешнего Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Также одним из наиболее запоминающихся моментов для меня остается то, что по благословению Святейшего Патриарха Алексия мне довелось отслужить древлеправославный молебен у мощей преподобного Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой лавре. Ну и, конечно же, я не могу не вспомнить о том, что три года тому назад, в канун праздника Благовещения Пресвятыя Богородицы, в храме Святителя Николы в Звонарях Святейший Патриарх Алексий возвел меня в игуменский сан, отметив мои скромные труды «по попечению о людях старой веры».
– Расскажите о самой общине, богослужебных особенностях вашего прихода. Можно ли постороннему человеку попасть к вам на службу?
– Как я уже отметил, нашей общине около 15 лет. Среди нас значительная часть – выходцы из различных старообрядческих согласий, хотя и немало людей, который пришли к вере недавно и воцерковились именно в нашем храме, а также тех, кто пришел к нам из обычных православных приходов, желая молиться по-старообрядчески, не разрывая с Русской Православной Церковью. Значительную часть общины представляют деятели науки, так, среди наших прихожан 3 доктора наук, один из которых является действительным академиком РАН.
В нашем храме богослужения совершаются не только по дораскольным книгам и без сокращений, но, в отличие от большинства старообрядческих приходов, на все двунадесятые праздники Всенощные бдения мы, в строгом соответствии с Уставом, служим в ночь, начиная с 8 часов вечера, Литургия же заканчивается около 8 часов утра. Подобный тип богослужений сегодня практикуется на Афоне.
Разумеется, всех желающих познакомиться со старым обрядом в лоне Русской Православной Церкви мы приглашаем к нам в храм в любое удобное для вас время. Можно прийти к нам и на богослужение – в субботу к 15.00, а в воскресенье – к 8 часам утра. Но подойти нужно немного пораньше, чтобы у нас была возможность рассказать нашим гостям о богослужебных особенностях нашего прихода. Адрес нашего храма: улица Таганская, д. 20а, телефон – (495) 912–52–43.
– Какую общедоступную литературу вы можете порекомендовать людям, желающим ознакомиться с историей Раскола и старообрядчеством в целом?
– Здесь я не буду оригинальным, а потому посоветую классический набор – книги таких историков Русской Церкви, как Е.Е. Голубинский, Н.Ф. Каптерев и А.В. Карташов, а также исследования С.А. Зеньковского «Русское старообрядчество» и Б.П. Кутузова «Церковная «реформа» XVII века» (в течение последних 20 лет вышло достаточно много изданий этих замечательных книг). Кроме того, нельзя не отметить изданный три года тому назад Православным Свято-Тихоновским гуманитарным университетом двухтомник «Путь на Голгофу», в который вошли жизнеописание и духовное наследие единоверческого епископа Симона (Шлеева).
– Как вы оцениваете современное состояние единоверия? Как видите его перспективы?
– Увы, наше нынешнее состояние очень далеко от идеала. Надо сказать, что до революции в России было не менее 600 единоверческих приходов, сегодня же их на два порядка меньше. Принято говорить о 20 так называемых «старообрядных» приходах Русской Православной Церкви, однако в это число включаются церкви, где в богослужебной практике наличествует не согласующаяся с церковным Уставом эклектика, смешение древних и пореформенных чинов и обрядов, тот самый «биритуализм», который в позапрошлом веке очень сильно подорвал потенциал единоверия. На мой же взгляд, для того, чтобы приход мог считаться единоверческим, недостаточно спеть догматик в унисон, для этого необходимо неукоснительное соблюдение дореформенного богослужебного Устава. Кроме того, немаловажно, чтобы единоверческие клирики были избраны церковной общиной и поставлены архиереями Русской Православной Церкви по дораскольным Чиновникам.
Основной же перспективой развития единоверческих приходов лично я вижу последовательную работу с теми беспоповскими старообрядческими общинами, которые сами изъявляют желание обрести полноту церковных Таинств. Нужно сказать, что таких общин немало, но работа с ними либо не ведется, либо ведется без учета старообрядческой специфики, что зачастую приводит лишь к отторжению староверов от Церкви. Я не могу сказать, чтобы нами на этом поприще был сделано много, но, слава Богу, наш приход находится в добрых отношениях практически со всеми старообрядческими согласиями, а потому может стать своеобразным центром данного направления. Уже сегодня мы регулярно совершаем поездки в Белоруссию, где по благословению митрополита Минского и Слуцкого Филарета окормляем беспоповскую поморскую старообрядческую общину города Минска, недавно присоединившуюся к Белорусскому экзархату Московского Патриархата. Также хорошей традицией стало ежегодное совершение старообрядческих молебнов у мощей преподобной Евфросинии Полоцкой в Спасо-Евфросиниевском монастыре города Полоцка, на которые приезжают староверы-поморцы из различных областей бывшего СССР.
Нужно сказать, что в отдаленной перспективе возможно структурное оформление единоверческих приходов Русской Православной Церкви в особое экстерриториальное образование, хотя сейчас об этом говорить рано. Для начала нужно четко определиться с положением единоверческих приходов, которые в уставных документах Русской Православной Церкви на сегодняшний день просто отсутствуют. Концепция единоверческих приходов, безусловно, необходима, но она обязательно должна учитывать 208-летний исторический опыт единоверия.
К сожалению, на предстоящем Поместном Соборе Русской Православной Церкви единоверческие приходы не представлены, и это отчасти наша вина. Разумеется, сегодня все мы сугубо молимся о даровании соборянам мудрости и надеемся, что в дальнейшем, с Божией помощью, единоверцы займут более заметное место в церковной жизни. Кстати, напомню, что на Поместном Соборе 1917–18 гг. работала целая единоверческая комиссия, результатом работы которой стало принятие особого соборного Определения. В частности, именно в этом документе был учрежден особый единоверческий епископат, при этом первым единоверческим епископом стал уже упомянутый мною настоятель петроградского Никольского единоверческого собора архимандрит Симон (Шлеев), тремя годами позднее убитый большевиками.
В данной связи хотелось бы отметить, что с нынешней единоверческой общиной Санкт-Петербурга у нас сложились очень теплые и даже дружеские отношения. С ее настоятелем священником Петром Чубаровым совсем недавно (в октябре 2008 года) по благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира мне довелось совершить Божественную литургию в санкт-петербургском храме Новомучеников и исповедников Российских. Однако этот факт я вспоминаю с некоторой горечью, поскольку у наших питерских братьев до сих пор нет своего храма, а все богослужения совершаются в маленькой часовне, рядом с которой возвышается величественный единоверческий Никольский собор, ныне все еще являющийся… музеем Арктики и Антарктики!
– Отец Петр, что бы вы в заключение могли пожелать читателям «Церковного вестника»?
– Отвечу коротко словами русского перевода Первого послания апостола Петра: «Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3, 15). Спаси вас всех Христос!
