4–5 февраля в Мюнхене в кафедральном соборе Русской Православной Церкви Заграницей состоялось местное прославление героя антифашистского сопротивления, основателя движения "Белая роза" Александра Шмореля. Архиерейский собор РПЦЗ еще в конце 90-х годов XX века благословил причислить Александра, казненного в застенках гестапо, к лику новомучеников и исповедников Российских. Почему же канонизация произошла только сейчас? "Думаю, что нам всем нужно было духовно дорасти до этого события", — говорит секретарь Германской епархии протоиерей Николай Артемов.
Февральская Пасха
Дата канонизации Александра Шмореля была выбрана не случайно. Именно на 4–5 февраля в этом году выпадает память новомучеников и исповедников Российских, к лику которых причислен и новопрославленный святой. Уже за два часа до начала всенощного бдения в соборе новомучеников и исповедников Российских в Мюнхене стали собираться участники торжеств. Раньше всех прибыли журналисты. По просьбе представителей прессы секретарь Берлинской епархии, старший священник собора протоиерей Николай Артемов продемонстрировал перед объективами камер икону новомученика, законченную буквально накануне прославления, и пояснил детали новонаписанного образа.
Икона не совсем обычная. Святой изображен в стилизованном медицинском халате с красным крестом на левом рукаве, что указывает на его профессиональную принадлежность к медицине. В правой руке вместе с обязательным для мученика крестом Александр держит цветок белой розы, которая символизирует причастность Шмореля к одноименной антифашистской группе, основанной им вместе с братом и сестрой Шоль весной 1942 года. Из необычного — написание на иконе помимо имени мученика также и фамилии — Шморель.
После краткого рассказа отца Николая о жизни и подвиге Александра началась подготовка к крестному ходу. В притвор храма устремились алтарники и прихожане с крестом и хоругвями, за ними выстроился хор. Царские врата распахнулись, из алтаря вышло многочисленное духовенство, и процессия с пением заупокойного "Святый Боже…" медленно двинулась на кладбище "Ам Перлахер Форст", где покоятся останки Александра Шмореля и других членов группы "Белая роза". В 1943 году именно здесь, вблизи кладбища, находилась тюрьма, где содержались и были обезглавлены участники сопротивления. Тогда на месте, где сейчас высится православный собор, был заброшенный пустырь. "В то время никто не мог и помыслить, что здесь будет стоять храм той Церкви, членом которой был Александр Шморель, открыто исповедовавший перед гестапо свою принадлежность к православию", — заметил по этому поводу отец Николай.
Сначала участники крестного хода остановились у захоронений соратников Шмореля — брата и сестры Шоль и еще одного члена антифашистской группы, Христофа Пробста. Почтив их память минутой молчания (Шоль принадлежали к Лютеранской Церкви, Христоф Пробст был католиком), крестный ход двинулся дальше, пока не достиг могилы Александра Шмореля, усыпанной белыми розами. Началась панихида, последняя перед прославлением. Поскольку многие прихожане собора и приехавшие на канонизацию гости — немцы, заупокойное богослужение совершалось на двух языках — церковнославянском и немецком.
По окончании панихиды крестный ход в таком же порядке вернулся в собор. Вскоре началось всенощное бдение. Надо было видеть выражения лиц прихожан, собравшихся в тот вечер в соборе. Такие лица бывают у людей на Пасху в ожидании первого "Христос воскресе". На этот раз подобием пасхального приветствия стал вынос на середину храма иконы новомученика Александра. Храм словно бы взорвался изнутри тихой радостью и тут же замер в благоговейном молчании. В эту минуту все молившиеся в храме, независимо от их языка и национальности, как-то особенно отчетливо испытали чувство единства в духе и истине. Об этом ощущении на следующий день в воскресной проповеди упомянул и архиепископ Берлинский и Германский Марк. "Прославление мученика Александра Шмореля, который объединял в себе немецкое и русское начала, лишний раз показало, что все мы находимся в Единой Апостольской Церкви, и наши объятия раскрыты для всех, кто приходит сюда в поисках истины", — отметил владыка.
Кстати, как оказалось, пасхальные ассоциации также были вполне закономерны. Как позже рассказал мне друг Шмореля русско-армянский эмигрант Николай Хамазаспян, по одной из версий, название "Белая роза" было взято Александром из "Великого инквизитора" Достоевского, из эпизода, в котором явившийся в позднесредневековой Севилье Христос воскрешает умершую девочку. Помните? "Процессия останавливается, гробик опускают на паперть к ногам его. Он глядит с состраданием, и уста его тихо и еще раз произносят: “Талифа куми” — “и восста девица”. Девочка поднимается в гробе, садится и смотрит, улыбаясь, удивленными раскрытыми глазками кругом. В руках ее букет белых роз, с которым она лежала в гробу" (Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы. Ч. 2. Кн. 5). Белая роза для членов одноименной группы стала, таким образом, символом воскресения, победы жизни и свободы над грехом и смертью.
Антифашист…
Несмотря на то что решение о канонизации новомученика Александра было принято Архиерейским Собором РПЦЗ еще в середине 90-х годов XX столетия, его прославление состоялось только сейчас. "То, что прошло так много времени, не случайно, — говорит протоиерей Николай Артемов, — до канонизации нам всем надо было духовно дорасти, и естественно, что это духовное развитие потребовало определенного времени".
По словам отца Николая, с формальной точки зрения канонизировать Александра Шмореля можно было довольно быстро, однако истекшие годы показали, что прославление — живой, неформальный процесс, который выходит за рамки церковной бюрократии. "Канонизация стала своего рода итогом непростого исторического пути нашей Церкви в новейшее время, — отмечает отец Николай. — За период, прошедший с момента решения Архиерейского Собора о канонизации Александра, был подписан акт канонического общения РПЦ МП и РПЦЗ, а кроме того, в самой Германии произошло переосмысление истории кровавого прошлого страны".
В чем же заключается подвиг новомученика Александра? Почему среди тысяч казненных и замученных в застенках гестапо антифашистов именно имя Александра Шмореля вписано в православные святцы? Для того чтобы лучше понять смысл канонизации, обратимся к обстоятельствам жизни святого.
Александр Шморель родился в Оренбурге 16 сентября 1917 года в семье немцев, давно живших в России, но сохранявших германское подданство. Его отец Хуго Шморель был врачом, мать Наталья Введенская — дочерью православного священника. Александра крестили и воспитали в православной вере. Когда Александру было чуть больше года, Наталья умерла от тифа. Его отец вскоре вступил во второй брак с немкой Елизаветой Гофман. В 1920 году семья перебралась в Германию, в Мюнхен, где у Шморелей были родственники.
В Мюнхене Александр учился в гимназии, принимал деятельное участие в жизни спортивных организаций, а после окончания гимназии в 1937 году отбывал обязательную для всех трудовую повинность. Его характер и убеждения в те годы уже полностью сформировались. Письма Александра родным из трудового лагеря проникнуты отвращением к тоталитарному режиму, нацистской идеологии, исключавшей свободу и, наоборот, культивировавшей в человеке стадность, трусость и приспособленчество. В это же время он благодаря знакомству с уже упоминавшимся выше Николаем Хамазаспяном открыл для себя русскую классику. "Мы вместе читали русскую литературу, — вспоминает Николай Данилович, — Шурик, как я его звал, особенно проникся Достоевским. Правда, тогда ему было не всё понятно. Конечно, он разговаривал дома по-русски, однако литературный язык, особенно язык Достоевского, отличается от бытового. Вскоре благодаря нашим занятиям он стал лучше и разговаривать по-русски, и понимать русскую культуру".
В стремлении поскорей разделаться с военной службой Александр добровольно вступил в армию. Предчувствуя неминуемое приближение войны с Россией и не желая воевать против своей родины с оружием в руках, Александр вместе с ближайшим другом Христофом Пробстом поступил на медицинский факультет университета. С началом военных действий против Советского Союза Александр служил санитаром в мюнхенской больнице Харлахинг. По результатам практики он получил свидетельство о том, что он "старателен, поведение отличное, годен работать врачом".
В июне 1941 года Александр познакомился с Гансом Шолем, который так же, как и он, отвергал нацистскую идеологию. Не желая молча терпеть происходящее вокруг, они решили начать изготавливать листовки антигитлеровского содержания. Вскоре вокруг них образовался круг единомышленников, с энтузиазмом воспринявших эту идею. Так появилась "Белая роза". Шоль и Шморель сочинили первые четыре листовки "Белой розы" и начали распространять их в Мюнхене и за его пределами. Параллельно с этим ребята читали Достоевского, слушали переводы русских классиков.
Вскоре Шмореля, Пробста и еще одного их друга Вилли Графа направили на Восточный фронт. Друзья были прикомандированы к 252-й дивизии, располагавшейся в районе Гжатска. Работая врачами полевого госпиталя, они, несмотря на существовавший в вермахте запрет поддерживать контакты с русскими, могли беспрепятственно знакомиться с местным населением, ходить на рыбалку, читать. Ребята открывали для себя страну, известную им лишь по книгам и рассказам Шморелей.
Сам Александр воспринял отправку на Восточный фронт как возвращение на родину. Однажды он даже чуть было не перебежал к партизанам. Вот как рассказывает об этом Николай Хамазаспян: "Во время одного из своих приездов в Мюнхен Александр рассказал мне, что одна девушка, из местных, предложила провести его к партизанам и попросил моего совета. Мне удалось его отговорить. Во-первых, сказал я, девушка может быть нацистским провокатором. Во-вторых, партизаны вряд ли встретили бы немецкого перебежчика с распростертыми объятьями. Возможно, просто поставили бы к стенке". В Гжатске у Александра остались новые знакомые — некие Валентин и Нелли, которым уже по возвращении в Мюнхен он адресовал свои письма, проникнутые неизбывной тоской по России. "Я не ощущаю себя здесь как дома. Меня тянет на родину. Только там, в России, я смогу почувствовать себя дома", — писал он.
После возвращения в Мюнхен деятельность по распространению листовок возобновилась. В составлении пятой листовки друзьям помогал их старший товарищ, профессор философии Курт Хубер. Под его пером новое "Воззвание ко всем немцам" было очищено от юношеского романтизма и пафосности, обрело лаконичность и ясность изложения. Листовку изготовили тиражом в 6000 экземпляров и распространили по всей Баварии, что вызвало серьезную озабоченность гестапо. Поражение немецкой армии под Сталинградом стало поводом для написания новой листовки. Кроме того, под покровом ночи друзья расписали стены общественных зданий в центре Мюнхена лозунгами "Долой Гитлера" с перечеркнутой свастикой.
18 февраля во время сброса листовок в Мюнхенском университете были арестованы Ганс Шоль вместе со своей сестрой Софи. Первые же допросы задержанных показали, что к ближайшему окружению Шоль принадлежали Вилли Граф и Александр Шморель. Оба немедленно были объявлены в розыск. Николай Хамазаспян рассказывает, что на следующий день после ареста брата и сестры Шоль Александр появился у него на квартире и рассказал о случившемся. Николай дал ему свою одежду, продукты и снабдил его своим болгарским паспортом. Однако это не помогло. Через некоторое время Шморель, укрывшийся во время воздушной тревоги в бомбоубежище, был опознан, доставлен в гестапо и брошен в тюрьму, где провел около пяти месяцев. 13 июля 1943 года по приговору суда Шморель был казнен на гильотине. Перед смертью узника посетил священник мюнхенского православного прихода отец Александр Ловчий, будущий архиепископ Берлинской епархии. Александр исповедался, причастился и мужественно принял мученическую кончину.
… и святой
Именно в тюрьме в полной мере раскрывается жертвенное понимание Александром его противоборства с нацистским режимом, жажда духовной свободы, его подлинно православное самосознание. Об этом свидетельствуют протоколы допросов новомученика, его письма родственникам и друзьям, которые, по словам протоиерея Николая Артемова, "озаряет неподдельный свет предстоящей ему мученической кончины". На допросах Шморель обличал национал-социализм как богоборческую и античеловеческую идеологию, основанную на гордыне, насилии и властолюбии. В то же время в ответ на обвинения в симпатиях к советской власти он также твердо называл себя "откровенным врагом большевизма".
По мнению отца Николая Артемова, одинаково непримиримое отношение Шмореля к нацизму и коммунизму делает его мученический подвиг значимым для России не в меньшей степени, чем для Германии. По словам священника, в свете состоявшейся канонизации России, как и Германии, также необходимо трезво посмотреть на свое прошлое в XX веке и честно ответить на ряд вопросов, которые в настоящее время стараются не озвучивать, ссылаясь на давность лет. "Нам нужно осмыслить, что же произошло с нами и с нашей страной за эти годы. Ведь если безбожный, тиранический режим в Германии длился всего 12 лет, то в России эпоха тоталитаризма и государственного атеизма продолжалась гораздо дольше", — подчеркивает он.
Примечательно, что, говоря о своей религиозной принадлежности, Александр открыто исповедовал перед следователями гестапо свое православие. "Я строгий последователь Русской Православной Церкви", — свидетельствовал он, отвергая при этом все подозрения, что местные православные священники участвовали в его антигосударственной деятельности. "Я дозрел до того, что даже в моем теперешнем положении весел, спокоен и обнадежен. Я надеюсь, что вы также прошли сходный путь развития и что вы со мной вместе после глубокой боли разлуки пришли к тому состоянию, где за всё возблагодарили Господа" — эти слова из письма Александра Шмореля, написанного в камере смертников за несколько дней до казни, свидетельствуют о глубокой вере юноши и подлинно христианском мироощущении человека в преддверии неизбежной смерти.
Впрочем, смерть не была такой уж неизбежной. Николай Хамазаспян свидетельствует, что у Шмореля была возможность избежать казни. "Мы с еще одним нашим товарищем, Жоржем, разработали план спасения Шурика. Как оказалось, сторож, у которого были ключи от камеры, не особенно симпатизировал нацистам и согласился на свой страх и риск помочь Шморелю бежать, — говорит Николай Данилович. — В пятидесяти километрах от Мюнхена был лагерь для рабочих-иностранцев, и Александр по подложным документам мог бы спокойно там затеряться. Но он отказался". По словам Николая Даниловича, отказ Шмореля был мотивирован прежде всего его заботой о стороже. "Я не хочу, чтобы из-за меня казнили этого человека", — сказал Александр, узнав о подробностях плана его побега. Характерны также его последние слова, сказанные перед смертью друзьям, слова человека, выполнившего свою миссию на земле: "Если даже в самый день казни кто-нибудь предложит взойти на эшафот вместо меня, я не позволю ему сделать это. Я исполнил свое предназначение на этой земле и не хочу более здесь оставаться".
О другой возможности избежать казни и твердой решимости Александра пострадать за свое дело рассказывает архиепископ Марк: "Известно, что по поручению властей священник, который причащал Шмореля в тюрьме, предложил ему выбор — отказаться от своих воззрений и тем самым сохранить жизнь. Но Александр не пошел на это. То есть совершенно сознательно пожертвовал собой ради своих христианских убеждений".
Для довершения предсмертного портрета Александра Шмореля нельзя не привести фрагмент его последнего письма родителям.
"Мои любимые отец и мать! Итак, все жё не суждено иного, и по воле Божией мне следует сегодня завершить свою земную жизнь, чтобы войти в другую, которая никогда не кончится и в которой мы все опять встретимся. Эта встреча да будет вашим утешением и вашей надеждой. Для вас этот удар, к сожалению, тяжелее, чем для меня, потому что я перехожу туда в сознании, что послужил глубокому своему убеждению и истине. По всему тому я встречаю близящийся час смерти со спокойной совестью. Вспомните миллионы молодых людей, оставляющих свою жизнь далеко на поле брани — их участь разделяю и я. Немного часов, и я буду в лучшей жизни, у своей матери, и я не забуду вас, буду молить Бога об утешении и покое для вас. И буду ждать вас! Одно особенно влагаю в память вашего сердца: не забывайте Бога!!!"
Почему он?
Почитание Александра Шмореля в Берлинской епархии РПЦЗ началось еще в начале 90-х годов. В это время открылись архивы, появились первые статьи и монографии о движении "Белая роза". Архиепископ Марк рассказывает, что вначале интерес к Шморелю возник среди местной православной молодежи. "Ведь Шморель и его друзья тоже были молодыми людьми, студентами, которые, однако, вместо того чтобы пить пиво, занимались серьезными делами", — говорит владыка. Параллельно с появлением всё новых сведений о жизни и подвиге Александра росло и его почитание в Мюнхене и других городах. Люди стали приходить на могилу Шмореля, молиться и получать помощь.
После решения о канонизации Александра нужно было написать службу новому святому. За ее составление взялся сам архиепископ Марк, к тому времени уже имевший опыт написания службы преподобномученице, великой княгине Елизавете Федоровне. Работа над новым текстом длилась довольно долго. По признанию самого архиепископа, выкроить в плотном рабочем графике правящего архиерея достаточно времени для такого ответственного и серьезного дела непросто. Однако капля камень точит. "Ко мне постоянно обращались и спрашивали, когда же будет служба, когда же произойдет прославление, — вспоминает архиепископ, — таких обращений было так много, что я наконец отложил всё, сел и завершил работу". Сейчас служба уже напечатана и издана. Следующий этап — перевод текста на немецкий язык, который, как ожидается, скоро будет завершен.
Состоявшееся прославление Александра Шмореля в чине новомучеников и исповедников Российских лежит в русле уже сложившейся за последние годы традиции канонизации православных христиан, пострадавших от безбожной власти. В подавляющем большинстве случаев сначала совершается прославление мученика как местночтимого святого епархии, которая выступает с инициативой его канонизации, а уже потом происходит и его общецерковное почитание. При этом, как известно, для канонизации мученика обязательными являются только факт его страдальческой кончины и свидетельства о его праведной жизни. В случае с Александром Шморелем оба обстоятельства налицо.
Несмотря на, казалось бы, очевидные факты если не мученичества, то по крайней мере страстотерпчества Александра Шмореля, у многих людей всё же возникает вопрос, почему именно он? Давайте тогда канонизируем и остальных героев-подпольщиков, среди которых, наверняка, были христиане, не менее твердо державшиеся своих убеждений. Больше чем уверен, что таковых было немало. Однако прославление в лике святых — это не орден за заслуги перед Церковью. Канонизация нужна не святым, которые и так пребывают в вечной славе Творца, а нам, людям, принадлежащим к земной Церкви. В канонизации нового святого мы получаем возможность молитвенного диалога с человеком, который своей кончиной засвидетельствовал верность Христу. Святый новомучениче Александре, моли Бога о нас!
Евгений Мурзин,
Мюнхен - Москва
Комментарии:
Архиепископ Берлинский и Германский Феофан (РПЦ МП)
Вспомним, что мученик в переводе с греческого означает свидетель. В своих страданиях Александр Шморель выступил свидетелем против антихристианской и античеловеческой идеологии, против того, что разрушает душу человека. Своей смертью он засвидетельствовал, что христианин не может смириться с богоборческой идеологией. Александру хватило мужества бросить вызов режиму, открыто заявить о своей позиции. И вот за это христианское мужество мы его и почитаем. Также нельзя не отметить, что страдальческая смерть Александра явилась логическим венцом всей его жизни. Ведь, помимо подвига, очень важно, что представляет собой повседневная жизнь человека, имеет ли она христианский контекст. И мы видим, что в своей обыденной жизни Александр был настоящим христианином. Он не кичился своей антифашистской деятельностью, не выставлял себя героем, а просто жил по совести. И вот эта обыденность его веры, его борьбы и его подвига в конечном счете и привела его к святости.
Архиепископ Берлинский и Германский Марк (РПЦЗ):
Мы прославляем Александра Шмореля как новомученика на основе его жизни и главным образом на основе его кончины. Он боролся с нацистской системой, был инициатором создания и вдохновителем движения "Белая роза", действуя при этом исключительно из христианских побуждений. Как человек, который знает, что он создан для свободы. Он начал борьбу с режимом, потому что не мог жить по-другому. Выступив против системы, Александр и его соратники не строили грандиозных планов, не думали о том, что им грозит, а просто делали то, что, по их убеждению, они должны были делать. Ну и, конечно, святость Александра определяют последние дни его жизни, содержание писем, которые он писал из тюрьмы.
Николай Хамазаспян, друг и соратник Александра Шмореля:
Когда прославление Александра Шмореля еще только готовилось, меня вызвал архиепископ Берлинский и Германский Марк и поинтересовался моим мнением на этот счет. Тогда я сказал, что Шурик был хорошим человеком, но объявлять его святым — это слишком много. Думаю, сказал я, он сам пока еще не готов к этому. Сейчас я чувствую себя немного виноватым за эти слова. Ведь самое важное — последние дни человека перед смертью, его поведение, мысли и чувства накануне перехода в вечность. То, каким был Александр Шморель в тюрьме, его отношение к себе, к жизни, к окружающим людям, достаточно для святости.
