Внутренне глубоко верится, что Богу всё возможно, что судьбы человеческие в руках Его и Он чудесно неожиданными путями силен избавить от бед. Каждый из нас ведом Богу, и Бог поразительно близок к человеку — так близок, что внемлет всякому слову молитвы его и с нежностью выше материнской утешает его.
Лагерем не кончился мой крест, а начался. Петрозаводск, Калуга, Тверь, Владимир, Кимры, Москва были местами, где я пытался устроиться на службу, и как-то неожиданно для меня мои начинания ни к чему не приводили. Один раз в вагоне, другой — в трамвае вытащили из кармана все деньги, чтобы сердце ни в чем не полагало опоры, кроме Бога. Жизнь в чужих людях, среди множества неудобств, поездки по железным дорогам измучили меня. Изныла душа от слез, истомилась от ожидания, когда Господь устроит на какое-либо определенное место. Прошу всегда Владыку Господа дать извещение сердцу о предначертанном свыше для меня пути и вопию: Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю: скоро услыши мя. Вонми души моей и избави ю (Пс. 68, 18–19).
Духовное рассуждение — дар редких людей. Только умеющие подчиняться нравственному водительству опытных награждаются от Бога даром рассуждения за смирение.
Погибла бы душа моя при отсутствии духовной опытности, неумении в добре различать правую руку от левой, если бы сильная рука Божия не поддержала моего безумия. В детстве чудом Своего Промышления хранил меня Господь от гибели в страстях, юность мою спас от соблазнов сильным мановением десницы, призвав мое недостоинство к монашеству и священству. Когда ждало сердце смерти от различных опасностей, Господь выводил меня из них невредимым. Сколько болезней пришлось перенести на своем веку! Лишь милостью Всевышнего давалось мне продолжение жизни. Много раз я срывался с подножек трамваев, попадал под автомобиль, тонул в реке, в болоте. Но благость Божия давала мне время на покаяние.
Поистине Божиим мановением против моей воли руль жизни повертывался в непредвиденную сторону. И доныне сердце каждый день ощущает незримый Божественный покров, отнять который бессильны человеческая мощь и злоухищрение. Исключительно к действию Божию должно отнести такие внутренние состояния, когда душа наполняется миром и благодушием при внешне безвыходно-безотрадном положении. Дело Промысла Божия — располагать сердца окружающих к тому или иному человеку, возбуждать их на оказание деятельной помощи кому-либо в нужде, подвигать на самоотверженную готовность и даже на жертвы ради пользы несчастных. Все эти знаки Промышления свыше я прочувствовал на собственном опыте и утешаюсь тем, что Бог не забыл меня, что я не чужой Богу. Вот почему и во внешних проявлениях хочется неизменно опираться не на людскую поддержку и силу, а на тайный покров Вездесущего Бога и Спасителя. Никогда от Бога я не видел и не встретил ничего плохого. Творец изливает на каждого человека только любовь. И беспросветно скорбно становится лишь тем, кои сами вырываются из одеяния Божественной любви, не хотят признавать Бога и полагаются более на свои собственные разум, опыт, дарования...
Часто я замечал, что свыше точно измеряются не только дни и часы, но и минуты моих испытаний. Иногда настроение уподоблялось адскому мучению. Вдруг свет Божий просиял мгновенно в сердце моем, и сносной, ради помощи Божией, становилась доля, терпимыми бедствия. Приближение Бога к своему духу я замечал особенно при чтении слова Божия, принятии таинств Церкви и в молитве.
Совершенно разбита была моя душа, например, по возвращении из ссылки. Невозможность молиться и читать в течение трех лет сделала то, что я охладел к жизни Божией. Забыл свои иноческие обеты и обязательства перед Церковью. Движимый тайным указанием сердца, прибег я тогда к врачевству Писания и отеческого учения. Этот шаг произвел чудеса в моем душевном состоянии. Сила Божественного слова разбудила спящее сердце, размягчила его, очистила совесть и обострила ее законные требования. Воскресли в душе моей добрые порывы, и от Господа, от служения Ему уже не хотелось уклоняться. Лучше с Богом умереть в скорби внешней, нежели купить временное земное благополучие ценою уступок малодушию и корысти. Нет мудрости благоуханнее, прекраснее, чище, возвышеннее, долговечнее, чем та, которую открывает Владыка Господь человеку в разожженных словесах Своего Писания. Спаситель отверз сердце мое к чувствованию силы Своего учения. Сколько раз скорби погружали меня в свою трясину! Чудный Закон Божий заставлял забывать невзгоды, уносил в область надмирную, возвышенную. Случалось, плотские чувства начинали возмущать сердце. Слово Господне целило тогда сердечные струпы и очищало их. Сладко Божие слово! Оно питательно, живоносно, исполнено необычайной теплоты.
Подобную же силу, только еще более могучую, сокрывают в себе святые таинства. Через них спадало с меня очарование мира, погасали во мне страсти, дорогой и неотъемлемой делалась духовная жизнь во Христе. Покаявшись, я успокаивался тысячи раз, а причащением святых таин прививался ко Христу и Его вечной жизни.
Порой диавол в омрачение приводил мою душу. Духовник был далеко — исповедаться невозможно. В таких случаях спешил я читать канон Божией Матери, поемый во всяком скорбном обстоянии. Начинаешь, бывало, читать его с великой печалью. Сердце горит в огне скорби. Слова едва выговариваются от внутренней туги. Как только к концу приближается чтение канона, так легче становится на сердце. С плачем выливается едкость горя, и освобожденная от яда переживаний душа наконец умиротворяется вполне.
Хочу и умереть, отойти от этой жизни, пребывая в общении с Господом. О, если бы Господь спас меня от всяких жизненных изломов и покрыл Своею благодатию от крупных преткновений!
