В конце прошлого года Издательство Крутицкого подворья выпустило монографию кандидата исторических наук, старшего преподавателя исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета и преподавателя Санкт-Петербургской духовной академии Андрея Митрофанова «Церковное право и его кодификация в период раннего средневековья IV–XI вв.» Исследование вышло в основанной в 1991 году серии «Материалы по истории Церкви», в которой широко представлена церковно-историческая проблематика, впрочем, до последнего времени связанная преимущественно с историей Русской Православной Церкви.
Эта книга, как и предшествующая ей монография А.Ю. Митрофанова «История церковных соборов в Италии (IV–V вв.)», удостоенная в 2007 году Макариевской премии, с полным основанием может рассматриваться как одна из наиболее успешных попыток возрождения в современной российской науке исследовательской традиции русских церковных историков и канонистов ХIХ — начала ХХ века. В книге рассмат-ривается проблематика, являющаяся в значительной степени ключевой для понимания развития как правового, так и культурно-религиозного наследия христианской Церкви в период становления европейской цивилизации.
Развивая методы исследования памятников церковного права, уже апробированные профессорами Санкт-Петербургской духовной академии В.Н. Бенешевичем (1874–1938) и Казанской духовной академии В.А. Нарбековым (1862–?) на материале рукописной традиции византийского Номоканона 14 титулов, А.Ю. Митрофанов обращается к изучению источников более древнего периода, рассматривая латинские сборники церковного права времен папы Геласия (492–496) в качестве основы последующего экклезиологического размежевания романского и византийского миров. При этом А.Ю. Митрофанов демонстрирует не часто встречающееся у современных молодых исследователей умение богословско-канонически вдумчиво и филологически точно изучать исторические источники. Подтверждением этому, в частности, служит доскональное не только текстологическое, но и церковно-историческое исследование рукописной традиции «Квеснеллова собрания». В связи с этим примечательно, что среди рецензентов монографии А.Ю. Митрофанова присутствует известный в нашей стране и за рубежом специалист в области западноевропейской палеографии и кодикологии доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела рукописей Российской национальной библиотеки Л.И. Киселева.
Опираясь на собственные текстологические исследования и сопоставления различных списков памятника, в частности Аррасского кодекса 644 из собрания аббатства святого Вааста и Эйнзидельнского кодекса 191 из собрания аббатства Святой Девы Марии Отшельников, А.Ю. Митрофанов представляет глубоко продуманные и всесторонне обоснованные выводы, подкрепляемые генеалогическим древом — стеммой рукописей. Выводы автора совершенно самостоятельны и во многом расходятся с мнениями признанных авторитетными западных исследователей в области истории латинского церковного права: Л.Дюшена, Ч.Х. Турнера, Ж.Годме, М.Петолетти, содержание трудов которых А.Ю. Митрофанов прекрасно знает и значение творчества которых объективно оценивает. Бесспорно, что критическая публикация Кодекса Vetus Romanus, основанная на рукописных списках «Квеснеллова собрания», является наиболее ценной в научном отношении и оригинальной частью монографии А.Ю. Митрофанова, сравнимой по своей методологической основе и по своему научному значению с критическими публикациями В.Н. Бенешевича и Ш.Мунье.
В известном смысле методы текстологического и палеографического исследования применяются А.Ю. Митрофановым и в более широком контексте при анализе многочисленных редакций «Собрания канонов» Ансельма Луккского, полного критического издания которого по сей день не существует. С этой точки зрения труд А.Ю. Митрофанова вносит важную лепту в выявление старейших редакций указанного сборника и продолжает дело профессора Ф.Танера, который, как известно, не смог завершить изучение «Собрания канонов» Ансельма из-за вступления Италии в Первую мировую войну.
Тщательно проведенное текстологическое исследование памятников канонического права позволяет А.Ю. Митрофанову создать прочное научное основание для доказательства источниковедческой концепции, формулируемой им в монографии в качестве закономерно следующего из ее содержания вывода. Важнейшее положение этой концепции заключается в следующем: развитие папского примата, особенно ощутимо проявлявшееся с IX века, было в значительной степени предопределено как местной древнеримской христианской традицией IV–V веков (Папы Дамас, Лев Великий, Геласий постоянно подчеркивали общецерковное значение Петрова наследия), так и специфической позицией Восточной Церкви по отношению к идее папского первенства. Специфика данной позиции заключалась в том, что, с одной стороны, многие отцы Восточной Церкви признавали с харизматической точки зрения духовный авторитет Римского епископа в качестве преемника апостола Петра в вопросах веры и благочестия (отцы Халкидонского Собора, впоследствии святые Максим Исповедник, Федор Студит), с другой — Восточная Церковь в лице своих представителей тщательно избегала того, чтобы наделять этот авторитет какой-либо канонической санкцией, подчеркивая общецерковное значение пентархии и стремясь уравнять в юридических правах Рим и Константинополь (28-е правило Халкидонского Собора, 36-е правило Трулльского Собора). На фоне подобного двоякого отношения к папскому первенству весьма показательно снисходительное и отчужденное восприятие отцами Восточной Церкви обычаев латинских Поместных Церквей, впервые выраженное явно в так называемых антилатинских канонах Трулльского Собора, а затем проявившееся в полной мере спустя полтора столетия в сочинениях Патриарха Фотия (IX). Развитие римской папской экклезиологии на Западе было тесно связано с распространением миссионерства и латинской церковной культуры в VI–VIII веках на варваризированных пространствах бывшей Западной Римской империи, а также за пределами ее рейнской границы. С этой точки зрения правомерен вывод А.Ю. Митрофанова о том, что позиция Римской Церкви также оставалась весьма динамичной, в то время как единое греко-римское культурное пространство еще существовало в VI–IX веках и подкреплялось византийским военно-политическим присутствием в Италии. Римские епископы должны были считаться с пентархией в ее византийском понимании. В эту эпоху учение о папском примате оставалось специфически западным явлением, удобным лишь для внутреннего употребления в латинских землях. Однако уклонение византийских императоров в иконоборчество в VIII–IX веках, воссоздание Западной Римской империи каролингами в IX столетии способствовали дальнейшему культурно-религиозному отчуждению Рима и Константинополя.
В XI веке в Римской Церкви возобладало влияние епископов франкского и немецкого происхождения. Это влияние несло в себе утверждение папского примата как универсального экклезиологического принципа, обязательного для всего христианства. С точки зрения деятелей клюнийского движения и григорианской реформы, этот принцип предполагал не только духовный авторитет, но и юридическую власть Пап над всей Церковью. Концепция, однажды в IX веке заявленная авторами «Псевдо-Исидоровых декреталий» для спасения нескольких франкских епископов от всесильного императорского суда, была занесена дамокловым мечом над отношениями Рима и Византии в период клюнийского движения. Как известно, этот меч, пусть и не окончательно, всё же рассек тело земной Церкви в 1054 году, породив схизму — разрыв церковного общения между латинским Западом и византийским Востоком. Рассматривая описанную проблематику, А.Ю. Митрофанов в значительной степени углубляет выводы крупных отечественных богословов и церковных историков ХХ века А.В. Карташева и протопресвитера Иоанна Мейендорфа, подтверждая и корректируя их при помощи привлечения новых церковно-правовых источников. Значительная часть монографии А.Ю. Митрофанова посвящена подробному обзору церковно-юридической литературы и рассмотрению как русской, так и западной историографических традиций ее изучения, полноправным продолжателем которых, вне всякого сомнения, является наш автор.
Книга А.Ю. Митрофанова, оставаясь строго научным исследованием, написана живым и образным языком, что позволяет автору избежать лишней наукообразности и сухости изложения, которые, увы, нередко присущи работам, связанным с изучением церковного права. Вышеизложенные обстоятельства позволяют нам рассматривать монографию А.Ю. Митрофанова не только в качестве ученого труда, имеющего очевидную ценность для современных историков-медиевистов и византинистов, но и в качестве зримого свидетельства возрождения в стенах как Санкт-Петербургского государственного университета, так и Санкт-Петербургской духовной академии высокой традиции русской церковно-исторической научной школы, снискавшей заслуженную славу в европейской науке на рубеже ХIХ–ХХ веков.
