Противники диалога Церкви и рок-культуры давно и часто выступают в православной прессе, поэтому тот факт, что официальная газета Русской Православной Церкви предоставила слово миссионерам, ведущим такой диалог, представляется чрезвычайно позитивным.
Если бы поколение нынешних тридцатилетних встретило диакона Андрея Кураева или игумена Сергия (Рыбко) тогда, когда нам было шестнадцать, на концерте Шевчука или Гребенщикова, если бы концерт «Рок к небу» или встреча рокеров с митрополитом Кириллом состоялись лет пятнадцать назад, то путь к Церкви многих людей был бы короче, было бы меньше кривых дорог и изломанных судеб.
Рассказывать об обитателях питерского рок-клуба и «Сайгона», московской рок-лаборатории и «Гоголей» (Гоголевский бульвар; в этих местах собиралась «антикомсомольская» публика самых разных взглядов, убеждений, направлений), ставших протоиереями, игуменами (вероятно, скоро появятся и епископы), ответственными работниками синодальных учреждений, можно много, долго и интересно. Ведь лучшее свидетельство того, что рок-культура была и есть не сатанизм, как утверждают противники рока, а богоискательство, — это количество выходцев из кругов, связанных с рок-культурой, позднее принявших священный сан. Почти в каждой епархии есть такие батюшки. Достаточно упомянуть имена протоиерея Бориса Развеева, настоятеля Свято-Никольского храма в городе Вероне Италийского благочиния, который отсидел за веру в тюрьме; священника Александра Ионова из Саратовской епархии, в прошлом — соиздателя и автора известного журнала «Контркультура»; самоотверженного миссионера Белгородской и Магаданской епархий игумена Агафангела (Белых).
Мой добрый знакомый священник Алексей Ястребов, настоятель прихода святых Жен-мироносиц в Венеции, тоже пришел в Церковь через «систему». Он вспоминает, как двое хиппи, с которыми он познакомился в известном кафе «Этажерка» на Тверской, привели его к протоиерею Димитрию Дудко, и с этого началось его воцерковление. Узнав о моем намерении написать этот текст, отец Алексий не просто разрешил упоминать этот период своей жизни, но и подчеркнул, что он был для него важной ступенью на пути к Церкви.
Близким к «тусовке» батюшкой был тогда и протоиерей Артемий Владимиров, который, живя на Остоженке, зачастую прогуливался по местам традиционных встреч неформальной молодежи. Отца Артемия с его живописно развивающимися длинными волосами принимали за своего, и он этого не опровергал. В итоге разговоры, начинавшиеся на «Гоголях», заканчивались храмом Воскресения на Успенском Вражке, где тогда служил отец Артемий, ныне — известный московский пастырь.
В условиях государственного атеизма русская версия рок-культуры и связанная с ней так называемая «система» были для православных христиан, которых гнали из социума за исповедание веры, своей средой, где можно было быть самим собой и где можно было проповедовать, потому что вокруг были люди, которые отреклись от коммунистической «религии» и за это также были вытолкнуты в «параллельный социум». Поэтому воцерковление в этой среде было естественным и плодотворным. Теми, кто действительно искал правду и истину, уход в этот «парралельный социум» никогда не воспринимался как самоцель, он был вынужденным и никогда не носил характера добровольной маргинальности. Наоборот, это было действие в рамках возможного. Поэтому закономерно и логично то, что как только прессинг со стороны властей ослаб, рок-музыканты и вся «альтернативная» интеллектуальная среда вышли из подвалов: рокеры — на стадионы, а те из «системы», кто обрел Истину, стали служить Церкви. Именно этим объясняется то, что священники из рокеров и хиппи — самые активные миссионеры. Они знают цену и свободе, и подполью, и как никто другой понимают, насколько уникально время свободной проповеди. Они, прошедшие настоящий и честный андеграунд, школу сопротивления, противостоят кликушеству и лжеисповедничеству, квазицерковным любителям «ухода в леса». И сегодня, когда есть возможность выходить на стадионы, в аудитории и на телеэкраны, именно такие священники активны, как, например, игумен Сергий (Рыбко), к которому еще в начале 1990-х годов, когда он служил в Оптиной пустыни, съезжались сотни людей, становившихся лагерями у Оптинского озера, — они приезжали туда «вольными казаками», а уезжали православными христианами.
Несомненно, рок-музыка обладает огромным психоэмоциональным зарядом, который в равной степени может быть направлен как на разрушение, так и на созидание. Сама по себе рок-музыка духовно и нравственно амбивалентна. Секуляризация, богоотступничество — это тенденции всей постхристианской культуры, а не «эксклюзив» рок-музыки. Результат ее воздействия зависит исключительно от личной позиции исполнителя. Поэтому обращение к православию многих известных русских рок-музыкантов создало для Церкви новые миссионерские возможности. Например, именно мнение рок-музыкантов будет веским для тех, кто колеблется, ходить или не ходить на концерт престарелой поп-дивы, кощунственно назвавшей себя «Мадонной».
Показательно, что миссионерством в среде рок-музыкантов занялись отнюдь не «церковные революционеры», а консервативные священники. Например, игумен Сергий (Рыбко) — настоятель храмов, где служится и ценится уставное богослужение, издаются творения святых отцов. Именно для традиционного церковного сознания, справедливо полагающего православие единственно спасительной верой, характерно стремление «быть всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых».
Русская Зарубежная Церковь, будучи носителем традиции консерватизма, активно поддерживает тех, кто благовествует в среде молодежной субкультуры. Такой ревностный противник всяческих «новин», как монах Джорданвильского монастыря Всеволод (Филиппьев), по его словам, получил благословение Митрополита Лавра миссионерствовать не только в среде рок-музыкантов, но и в среде исполнителей в стиле «рэп» и «хип-хоп». Братство, возглавляемое знаменитым отцом Серафимом Роузом, издавало миссионерский журнал для «панков» (представителей радикального крыла рок-культуры), который назывался «Смерть миру». Даже к панкам нашли подход, сыграв на их оппозиционности существующему миропорядку! Причем отцы русского зарубежья справедливо полагали, что дело, на самом деле, не в том, хороша рок-музыка или плоха (так, сам отец Серафим Роуз относился к ней критически). Можно сколько угодно рассуждать о том, как бездарна и легкомысленна молодость, но именно в этом возрасте формируется мировоззрение, именно в этой «зоне риска» священник может помочь человеку не упасть в пропасть.
Таким образом, главным вопросом является не отношение к самой рок-музыке — музыкальные вкусы всегда были и будут разными, — а возможность и очевидная необходимость проповедовать на рок-концертах, возможность обратиться с пастырским словом к многотысячной аудитории. Невозможно согласиться с тезисом о неуместности такой проповеди — она не более неуместна, чем лекция священника в студенческой аудитории, где отнюдь не все и не всегда бывают трезвыми, или на других мероприятиях, где собираются массы людей (например, на «Дне города»). Уклонение духовенства от такой проповеди сводит на нет свидетельство о Христе самих рок-музыкантов, ибо будет создаваться впечатление, что православные исполнители не приняты Церковью, что она отталкивает их и, следовательно, десятки и сотни тысяч тех, кто идет за ними.
Помимо непосредственной проповеди на рок-концертах, важным представляется распространение апологетической литературы в местах собраний молодежи. Главное место для продажи книг диакона Кураева и игумена Сергия (Рыбко) — клубы и вузовские книжные лавки, концерты Кинчева и Шевчука и т.д.
Такой опыт имеется в Сахалинской епархии. В мае 2006 года перед выступлением группы «Алиса» Константин Кинчев попросил благословения у епископа Сахалинского и Курильского Даниила, и во время концерта активисты молодежного братства св. Александра Невского находились в среде зрителей, дарили им православную литературу, в частности, обличающую неправду «Кода да Винчи», премьера которого проходила в те дни. Аналогично действовали активисты Союза православных граждан Севастополя во время концерта Юрия Шевчука в поддержку Черноморского флота России летом 2005 года.
Проповедь на рок-концертах представляется одним из видов миссионерской деятельности. «Нечистотой», греховностью и неподготовленностью аудитории можно обосновать невозможность свидетельства о православии в любом месте за порогом храма. Но братские поместные Церкви согласны с великим русским богословом св. Иларионом Троицким, считавшим, что «нам не отсидеться за стенами наших Духовных академий». Например, Элладская Церковь занялась… футболом. Известный футболист Олег Блохин пишет на страницах официального сайта Украинской Церкви Московского Патриархата о том, что в Греции у каждой футбольной команды есть духовники, некоторые из которых занимаются даже вопросами расстановки игроков на поле. Результат — первое место на чемпионате мира, когда вся Греция высыпала на улицы и пела «Христос анести». Для многих и многих людей «футбольные» духовники проторили дорогу к храму.
