Видавшая виды чешская стальная «птичка» Л-410 после получасового прогрева двух моторов, натужно подвывая двигателями, отрывается от полосы и берет курс на северо-запад. Условное багажное отделение — тут же, в салоне. Страховочной сеткой прикрыты несколько баулов и коробки с вермишелью. Владельцы этого сокровища — пятеро соловчан в иноческих одеяниях. Полностью заполнены и остальные кресла: кроме меня тут пара паломников-архангелогородцев, местная жительница интеллигентной внешности и неопределенного возраста инженер-проектировщик с ноутбуком под мышкой. Вообще-то на борту есть и 11-е пассажирское место, но здесь оно предназначено для штурмана. Через полчаса полета над Онежским заливом тот привстает и, напряженно всматриваясь в сереющую даль, принимается оживленно жестикулировать вместе с сидящими впереди пилотами. Вскоре воздушное судно тормозит у сарая с гордой, еще явно советской, вывеской «Аэропорт».

Иван-чай пахнет недлинным русским летом, низким небом, луговым разноцветьем на дороге от Ростова Великого к Угличу. В терпком его вкусе — десятки поколений живших и кормившихся от родной земли хлебопашцев, сотни исхоженных нищими босоногими странниками верст и напутственная спозаранку материнская молитва. Есть в нем и добросовестный труд безымянных паломников — неутомимых крестоходцев, кропотливо собирающих соцветия кипрея ежегодно в конце июля. И еще этот маленький пакетик плотной бумаги несет имя великого святого подвижника Церкви Русской. К преподобному Иринарху Затворнику корреспондент «Журнала Московской Патриархии» отправился в юбилейный год: угодник Божий окончил земной путь ровно четыре века назад — 13/26 н.ст. января 1616 года. Вернулся же из Ростовского Борисо-Глебского, что на Устье, монастыря я со знаменитым местным иван-чаем... Но не только с ним.

Состоявшийся в феврале прошлого года Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви своим определением благословил общецерковное почитание нескольких десятков местночтимых святых и постановил включить их имена в Месяцеслов Русской Православной Церкви. В их числе оказались и два героя-воина — ученики преподобного Сергия схимонахи Александр Пересвет и ­Андрей Ослябя, сложившие свои головы в Куликовской битве в 1380 году. Днями их общецерковной памяти отныне утверждены 7 (20 н.ст.) сентября и 6 (19 н.ст.) июля — праздник Собора Радонежских святых, в списке которого преподобные Александр Пересвет и Андрея Ослябя занимают 12-е место.
Настоятель московского храма Рождества Богородицы в Старом Симонове протоиерей Владимир Силовьев вспоминает о закономерно приведших к такому решению событиях последних десятилетий, свидетелем которых ему довелось стать.

Еще в 1950 году известный знаток славянских древностей, русский историк-эмигрант и священник Владимир Мошин (1894–1987) в большой статье, посвященной Русскому Афону, постарался показать, что в начальную пору своего существования, в XI–XII веках, русские монастыри на Святой горе: обитель Пресвятой Богородицы Ксилургу (Древодела) и позднее монастырь Святого Пантелеимона — не просто были связаны с Русью и Русской Церковью, но и пользовались вниманием и материальной поддержкой со стороны государственной власти, то есть русских князей.

О репрессированном духовенстве собран огромный фактический материал, сказано много слов и написано немало комментариев, но всё же удовлетворяющего своей глубиной анализа причин репрессивной политики Советского государства пока нет. Отсутствуют внятные объяснения природы и сущности высказываний обвиняемых. Какую роль в репрессиях сыграли основополагающие государственные акты? Как стали возможными массовые сфальсифицированные обвинения? Эти и другие близкие по теме вопросы еще предстоит решить исследователям.