Какое отношение имеют решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) к юридическим спорам в России? Дело в том, что его позиция относительно толкования норм Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод является юридически значимой для Российской Федерации.
В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации и с Федеральным законом от 30 марта 1998 года № 54‑ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, имевшего место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации.
Пленум Верховного суда РФ в своем постановлении от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» констатировал, что по этой причине применение судами вышеназванной конвенции «должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод» (п. 10).
ЕСПЧ во многих решениях по делам об оскорблении религиозных чувств верующих признает и защищает достоинство личности верующих граждан от противоправного посягательства, связанного со злоупотреблениями свободой слова, свободой самовыражения, свободой творчества.
Вместе с тем, следует отметить, что некоторые современные тенденции в решениях ЕСПЧ направлены на снижение защиты религиозных чувств верующих.
Признание, охрана и защита индивидуального и коллективного человеческого достоинства верующих и их религиозных чувств как правовая основа рассмотрения дел об оскорблении религиозных чувств верующих
Европейский суд по правам человека при рассмотрении конкретных дел констатировал, что публичное распространение некоторых экспонатов, аудиовизуальных или печатных материалов в ряде случаев оскорбляло чувства верующих.
Основным правовым критерием признания факта нарушения прав верующих являлся в этих делах вопрос о наличии или отсутствии унижения их человеческого достоинства (достоинства личности).
ЕСПЧ не оправдывает и не защищает действия, посягающие на достоинство личности верующих в связи с их религиозной принадлежностью (по признаку их отношения к религии), притом что форма, мера и иные особенности этого посягательства явно выходят за рамки конституционно защищаемых свободы слова, самовыражения, творчества, поскольку такие действия нарушают нормы международного права, прежде всего ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, устанавливающую, что никто не может подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.
Унижающее человеческое достоинство обращение может осуществляться в интеллектуальной форме, что подтвердил ЕСПЧ: «Воздействие может считаться унижающим достоинство, если оно может создать у жертвы чувства страха, тревоги и собственной неполноценности, сокрушает ее физическое или моральное сопротивление (решение «Ирландия против Великобритании», от 18.01.1978, серия А, № 25, с. 66–67, § 167)» (§ 120 постановления по делу «Смит (Smith) и Грэйди (Grady) против Соединенного Королевства» от 27.09.1999 (окончат. 27.12.1999) (1). Эта позиция полностью разделяется и Верховным судом РФ, указавшим, что «унижающим достоинство обращением признается, в частности, такое обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности» (п. 15 постановления № 5 Пленума Верховного суда Российской Федерации «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» от 10.10.2003).
В другом своем решении ЕСПЧ формулирует несколько более широкое толкование: «достаточно, чтобы жертва была унижена в ее собственных глазах» (§ 120 постановления по делу «Смит и Грэйди против Соединенного Королевства»; § 32 постановления «Тайрер (Tyrer) против Великобритании» от 25.04.1978), которое тем не менее следует рассматривать во взаимосвязи с правовыми позициями в иных (вышеуказанных) решениях суда, поскольку невозможно абсолютизировать внутренние субъективные переживания лица в качестве критерия объективности оценки. Однако процитированное положение указывает на то, что ЕСПЧ всё же рассматривает восприятие жертвой тех или иных действий, посягающих на ее права, как юридически значимое.
Признавая и защищая свободу самовыражения, мировоззренческого выбора, слова и творчества, ЕСПЧ в своих постановлениях проводит линию, направленную на охрану и защиту свободы самовыражения, включая свободу критики религии, в том числе в форме сатиры, даже и жесткой. Суд считает, что само по себе выражение в какой‑либо форме взглядов, враждебных христианской или иной религии, не может считаться противоправным:
«Свобода выражения мнений является одной из фундаментальных основ демократического общества и одним из основных условий его развития и самосовершенствования каждой личности. Как отмечено в п. 2 ст. 10, она относится не только к той «информации» или тем «идеям», которые получены законным путем или считаются неоскорбительными или незначительными, но и тем, которые оскорбляют или вызывают возмущение» (§ 49 постановления по делу «Хэндисайд (Handyside) против Соединенного Королевства» от 07.12.1976);
«…английское право нормами о богохульстве не запрещает выражения в какой‑либо форме взглядов, враждебных христианской религии. Поэтому нельзя сказать, что взгляды, которые христианам представляются оскорбительными, обязательно попадают в сферу его действия» (§ 60 постановления по делу «Уингроу (Wingrove) против Соединенного Королевства» от 25.11.1996);
«У тех, кто открыто выражает свою религиозную веру, независимо от принадлежности к религиозному большинству или меньшинству, нет разумных оснований ожидать, что они останутся вне критики. Они должны проявлять терпимость и мириться с тем, что другие отрицают их религиозные убеждения и даже распространяют учения, враждебные их вере. Однако способы критики или отрицания религиозных учений и убеждений могут повлечь за собой ответственность государства, если оно не обеспечивает спокойного пользования правом, гарантированным ст. 9, всем, кто придерживается этих учений и убеждений. В экстремальных ситуациях результат критики или отрицания религиозных убеждений может быть таким, что воспрепятствует свободе придерживаться или выражать такие убеждения» (§ 47 постановления по делу «Институт Отто-Премингер (Otto-Preminger-Institut) против Австрии» от 20.09.1994).
ЕСПЧ подчеркивает, что «свобода слова является одной из основных опор демократического общества. Однако, как специально указывается в ст. 10 п. 2, осуществление этой свободы налагает обязанности и ответственность. В их число в контексте религиозных убеждений может быть легитимно включена и обязанность избегать по мере возможности того, что представляется другим необоснованно оскорбительным и даже оскверняющим религиозные ценности» (§ 52 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»).
Обращаясь к вопросу о том, где проходит граница между конституционно охраняемыми свободой самовыражения, творчества и слова, с одной стороны, и конституционно охраняемым достоинством личности, ЕСПЧ четко признает и проводит границу между допустимым и недопустимым при реализации таких свобод. Суд отстаивает необходимость охраны и защиты достоинства личности в связи с религиозной самоидентификацией и исповеданием определенных религиозных убеждений. Суд признает и определенно формулирует пределы указанных выше свобод, защищая религиозные чувства верующих, нравственные чувства людей от противоправных посягательств лиц, называющих себя «художниками» и «перформансистами», без необходимых юридических и фактических оснований представляющихся категорией людей, не подпадающей под уголовно-правовые санкции за совершение действий, направленных на унижение человеческого достоинства по признаку отношения к религии.
ЕСПЧ считает, что государство вправе принимать меры государ-ственно-правового (в том числе уголовно-правового) реагирования для того, «чтобы у отдельных людей не сложилось ощущения, что их религиозные представления стали объектом необоснованных и оскорбительных нападок» (§ 56 постановления по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии»).
При этом, по мнению суда, ключевым условием правомерности и юридической обоснованности действий государства, ограничивающих или пресекающих выражение мнения (или иные формы самовыражения), является осуществление таких действий в целях:
- обеспечения «защиты прав других лиц» в случае нападок на их религиозные убеждения» и «защиты глубинных чувств и убеждений от оскорбительных высказываний» (§ 58 постановления по делу «Уингроу (Wingrove) против Соединенного Королевства»);
- защиты права граждан «не подвергаться оскорблениям в своих религиозных чувствах» (§ 47 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»);
- «защиты прав других лиц… на уважение религиозных чувств» (§ 46 постановления по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии»);
- ограждения верующих от таких материалов, которые могут «ранить и оскорбить чувства верующих» (§ 62 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»);
- ограждения религиозной темы от такой трактовки, «которая при помощи уничижительного, бранного, оскорбительного, грубого и нелепого тона, стиля и духа способна оскорбить тех, кто верует и поддерживает предания и этику христианства» (§ 48 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»);
- предотвращения или пресечения оскорблений «религиозных чувств верующих» вследствие «провокационного изображения предметов религиозного культа» и такого отношения «к предметам религиозного культа, которое может вызвать «оправданное негодование»» (§§ 47, 48 постановления по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии»);
- защиты граждан от «оскорбления их религиозных чувств при публичном выражении взглядов другими лицами» (§ 48 постановления по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии» от 20.09.1994);
- защиты верующих от таких материалов, которые могут представляться верующим «необоснованно оскорбительными и даже оскверняющими религиозные ценности» (§ 52 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»);
- защиты верующих от таких действий, которые могут сформировать у них представление, что «их религиозные представления стали объектом необоснованных и оскорбительных нападок» (§ 56 постановления по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии»).
Вторым ключевым условием признания действий как преступно посягающих на человеческое достоинство верующих суд определил значительную степень оскорбления религиозных чувств верующих, унижения их человеческого достоинства:
«Степень оскорбления религиозных чувств должна быть значительной, как то следует из используемых судами прилагательных «уничижительный», «поносный», «грубый», «нелепый» применительно к материалам, являющимся в достаточной мере агрессивными» (§ 60 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»).
Именно достаточно «высокий порог», необходимый для того, чтобы деяние могло быть признанным подпадающим под признаки состава преступления — унижения достоинства личности и оскорбления религиозных чувств верующих, определяется ЕСПЧ в качестве важнейшей гарантии свободы самовыражения, ее защиты от необоснованных, но религиозно мотивированных попыток ее ограничения (§ 61 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»), поскольку «всегда существует риск произвольного или чрезмерного вмешательства в осуществление свободы слова под прикрытием действий, направленных якобы против богохульства» (§ 58 указанного постановления).
По мнению ЕСПЧ, в случае совершения действий, подвергающих оскорблению религиозные чувства верующих, защита которых гарантируется ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, вследствие провокационного изображения объектов религиозного культа, «подобное изображение может рассматриваться как злонамеренное нарушение духа терпимости, который является отличительной чертой демократического общества», а государство вправе принимать меры, заключающиеся «в защите граждан от оскорбления их религиозных чувств при публичном выражении взглядов другими лицами», поскольку п. 2 ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод установлено, что «всякий, кто пользуется правами и свободами, воплощенными в п. 1 данной статьи, берет на себя «обязанности и ответственность». В их число — в контексте религиозных мнений и убеждений — правомерно может быть включена обязанность избегать по мере возможности выражений, которые беспричинно оскорбительны для других, являются ущемлением их прав и не привносят в публичные обсуждения ничего, что способствовало бы общественному прогрессу. Поэтому по принципиальным соображениям в некоторых демократических обществах может быть сочтено необходимым подвергать санкциям или предотвращать неподобающие нападки на объекты религиозного культа при непременном соблюдении требования, что любые «формальности», «условия», «ограничения» или «санкции» будут соразмерны с преследуемой правомерной целью» (§§ 47, 48, 49 постановления ЕСПЧ по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии»).
В ряде случаев при проведении выставок и перформансов, направленных на унижение религиозных чувств верующих, использовались экспонаты непристойного содержания сексуального характера и (или) негативного зоосемантического содержания как самостоятельные, но помещенные в контекст окружающих их экспонатов, метафорически, метонимически или иным образом связанных с религиозной тематикой и направленных на оскорбление религиозных чувств верующих, так и одновременно сочетавших в себе религиозную христианскую символику, атрибутику и указанные выше визуально-семантические элементы.
Поэтому в некоторых случаях на рассматриваемые ситуации распространяются правовые позиции ЕСПЧ по вопросам охраны и защиты общественной нравственности.
В связи с этим представляет интерес позиция ЕСПЧ в постановлении по делу «Мюллер (MÜller) и другие против Швейцарии» от 24.05.1988, когда суд признал, что демонстрация картин, изображающих сцены сексуального характера непристойного содержания, «могла ранить моральные чувства граждан с нормальной чувствительностью». В указанном постановлении ЕСПЧ счел обоснованным и необходимым в демократическом обществе в целях защиты общественной нравственности вмешательство государственных органов в осуществление заявителем своего права на свободу выражения. Суть дела заключалась в следующем. В 1981 году в здании бывшей семинарии кантона Фрибура была организована выставка современного искусства «Fri-Art-81», проводившаяся в рамках празднования пятисотлетней годовщины вхождения кантона Фрибура в Швейцарскую Конфедерацию. Участник выставки Йозеф Феликс Мюллер написал за три ночи три картины большого формата (каждая размером примерно 3х2 метра), которые он озаглавил «Drei Nächte, drei Bilder» («Три ночи, три картины»). На этих картинах были натуралистично изображены множественные сцены сексуального характера непристойного содержания. Картины были выставлены для показа с момента открытия выставки — 21.08.1981. Вход на выставку, реклама которой была дана в СМИ и посредством плакатов, был доступен всякому пришедшему, без входной платы и без установления ограничений по возрасту. В каталоге выставки содержались фоторепродукции картин. В связи с обращением посетителя выставки, возмущенного произведенным на его несовершеннолетнюю дочь воздействием указанных картин, и инцидентом, когда другой посетитель сорвал одну из картин и стал ее топтать, 04.09.1981 года генеральный прокурор кантона Фрибура обратился в суд, сочтя вышеупомянутые картины подпадающими под действие ст. 204 Уголовного кодекса Швейцарии, запрещающей непристойные публикации. Также, по его мнению, демонстрация одной из картин нарушила свободу вероисповедания в смысле ст. 261 Уголовного кодекса Швейцарии. Полиция изъяла картины, их автор Мюллер и еще девять участников выставки были присуждены швейцарскими судами к штрафам, а картины — конфискованы. По мнению Верховного суда Швейцарии, картины Мюллера «могли ранить моральные чувства граждан с нормальной чувствительностью». Позднее картины были возвращены владельцам. 22.07.1983 года истцы (в том числе Мюллер) подали жалобу в Европейскую комиссию по правам человека, которая 12.12.1986 года обратилась в Европейский суд по правам человека. Истцы заявили, что штраф и конфискация нарушили их право на свободу выражения. ЕСПЧ решил, что приговоры швейцарских судов были обоснованны, отвечали «реальным общественным требованиям» и не нарушили в части осуждения истцов и конфискации картин ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Суд также согласился с тем, что указанные картины «могли грубо ранить чувства сексуального приличия лиц с нормальной чувствительностью», отметив, что «на рассматриваемых картинах изображены грубые сексуальные отношения, в особенности между людьми и животными», при этом «у публики был свободный доступ к этим полотнам, организаторы выставки не зафиксировали ни входной платы, ни возрастного ценза». Суд также подчеркнул, что швейцарские власти имели законное право пресечь демонстрацию картин в качестве меры, необходимой для защиты общественной нравственности и общества (п. 1, 10–13, 23, 32, 36, 42, 43 указанного решения).
Пределы усмотрения государств в делах об оскорблении религиозных чувств верующих
Важнейшим моментом в постановлениях ЕСПЧ по рассматриваемому кругу проблем является вопрос о пределах усмотрения, которым пользуется государство в данной области (§§ 60, 61, 64 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»).
Оценивая каждый раз содержание конфликта между свободой самовыражения и правом на охрану и защиту достоинства личности в связи с исповеданием определенных религиозных убеждений, ЕСПЧ неоднократно заявлял, что нет и не может быть единых или полностью унифицированных правовых стандартов защиты религиозных чувств верующих во всех странах Европы. Суд заявил, что государственные власти конкретных стран лучше осведомлены и более эффективны, чем международный суд, в определении требований, необходимых для защиты религиозных и нравственных чувств от оскорблений:
«В сфере морали и, возможно, еще даже в большей степени в сфере религиозных убеждений не существует общепринятой европейской концепции требований, призванных обеспечить «защиту прав других лиц» в случае нападок на их религиозные убеждения. То, что может всерьез оскорбить людей определенных религиозных представлений, существенно меняется в зависимости от места и времени, особенно в эпоху, характеризуемую постоянно растущим числом религий и вероисповеданий» (§ 58 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»);
«Как и в случае с моралью, невозможно вычленить единообразное для всей Европы представление о значении религии в обществе; даже внутри одной страны такие представления могут быть различны. По этой причине невозможно прийти к всеохватывающему определению того, что представляет собой допустимое вмешательство в осуществление права на свободу слова там, где такое слово направлено против религиозных чувств других лиц. Поэтому национальные власти обладают широким полем усмотрения при оценке потребности и степени такого вмешательства» (§ 50 постановления по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии»).
Если, к примеру, в Германии, Нидерландах и других странах определенные действия, посягающие на права верующих (какие‑либо выставки наподобие проведенных в 2003 и 2007 годах в Сахаровском центре), могут восприниматься как вполне социально и юридически допустимые, то из этого не следует обоснованность экстраполяции такого отношения (в качестве эталонного) к аналогичной ситуации и на Россию, Ирландию или Польшу.
В постановлении по делу «Даджен (Dudgeon) против Соединенного Ко-ролевства» от 22.10.1981 года ЕСПЧ, оценивая границы свободы самовыражения и связанных с нею иных сво-бод с точки зрения защиты религиозных и нравственных чувств социаль-ных групп, подчеркнул: «Тот факт, что аналогичные меры не являются необходимыми в других частях Соединенного Королевства или в других государствах — членах Совета Европы, совершенно не означает, что они не могут быть признаны необходимыми в Северной Ирландии… Там, где в пределах одной страны проживают различные культурные сообщества граждан, государственные власти могут оказаться перед лицом различных императивов, как моральных, так и социальных… Суд признает, что существует сильное противодействие, в основе которого лежит неподдельное и искреннее убеждение большого числа авторитетных и уважаемых членов североирландской общины в том, что изменение законодательства серьезно подорвет моральные устои ирландского общества. Это противодействие отражает… взгляд общественности на требования, предъяв-ляемые к морали, и на меры, которые необходимо принять для сохранения укоренившихся здесь нравственных ценностей. Независимо от того, является ли такая точка зрения правильной или ошибочной (конечно, она может расходиться с отношением к этой проблеме в других сообществах), сам факт, что она реально существует в определенных слоях североирландского общества, разумеется, значим в свете ст. 8 п. 2… становится особенно очевидной необходимость внимательно прислушиваться к общественному мнению…» (§§ 56, 57 и 58 указанного постановления)
Нормы законодательства, защищающие религиозные и нравственные чувства, зависят от нравственного состояния общества и общественного сознания. Это находит свое отражение в правовых позициях ЕСПЧ: «…невозможно отыскать во внутригосударственном праве разных договаривающихся государств универсальную европейскую концепцию нравственности. Отношение к требованиям морали, изложенное в соответствующих законах, меняется время от времени и от места к месту, особенно в нашу эру, характеризуемую стремительной и далеко идущей эволюцией взглядов по данному вопросу» (§ 48 постановления по делу «Хэндисайд против Соединенного Королевства»; аналогичный подход реализован в § 35 постановления по делу «Мюллер и другие против Швейцарии»).
При этом суд отмечает, что «любое ограничение свободы слова, будь то в контексте религиозных убеждений или в каком‑либо другом, будет несовместимо со ст. 10, если оно не обусловлено inter alia необходимостью, как того требует п. 2 данной статьи. Рассматривая вопрос, можно ли считать ограничения прав и свобод, гарантированных конвенцией, «необходимыми в демократическом обществе», суд, однако, последовательно указывал, что государства-участники пользуются определенным, но не неограниченным усмотрением при оценке их целесообразности. В любом случае именно Европейскому суду предстоит принять окончательное решение о совместимости таких ограничений с конвенцией, и он выносит его, оценивая, применительно к обстоятельствам конкретного дела, соответствовало ли inter alia данное вмешательство «неотложной общественной потребности» и было ли оно «соразмерно преследуемой законной цели»» (§ 53 постановления по делу «Уингроу против Соединенного Королевства»).
Таким образом, как показывает судебная практика Европейского суда по правам человека, статус художника или писателя не может служить оправданием совершения противоправных посягательств на человеческое достоинство верующих граждан, пейоративного высмеивания или иных форм оскорбления религиозных чувств верующих. Другой вопрос: насколько действительно были оскорблены чувства верующих в том или ином случае. Поэтому каждое дело следует рассматривать по существу.
Игорь Понкин,
д. ю. н., директор Института государственно-конфессиональных отношений и права
1. Интернет-сайт Европейского суда по правам человека:
http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/search.asp?skin=hudoc-fr .
Цитаты здесь и далее даны по переводам документов Европейского суда по правам человека, приведенным в информационно-правовой системе «Гарант».
