Новая русская Библия: "pro"

Русская Православная Церковь использует сегодня два варианта библейского текста: церковнославянский и Синодальный переводы. Есть ли необходимость в новом переводе Священного Писания на русский язык? Об этом размышляет член Синодальной библейско-богословской комиссии, преподаватель экзегетики Священного Писания Московской Духовной академии.

Церковь на Руси с момента своего основания использовала для проповеди слова Божия и в богослужебной практике не оригинальные, а переводные тексты Священного Писания. Изначально переводы с греческого языка выполнялись в разных местах и в разных объемах. Ввиду рукописной передачи переведенные тексты со временем искажались, так что на Руси одновременно находились в обращении довольно сильно отличающиеся друг от друга списки библейских книг на церковнославянском языке. Хотя на Руси долго не было единого центра, занимающегося унификацией, редактированием и сверкой библейских переводов, вплоть до конца Средневековья задачи исправления этих переводов облегчались существованием авторитетных центров за пределами Руси (Константинополь, Афон, Болгария, Сербия), к которым всегда можно было обратиться за помощью и лучшими списками оригинальных текстов.

В Новое время, особенно с изобретением книгопечатания, ситуация радикально изменилась. Мощный инструмент унификации текста, каковым является книгопечатание, потребовал отказаться от практики стихийных исправлений библейских текстов и перейти к единовременным масштабным проектам. Самыми успешными из них оказались Острожская Библия 1581 года (перепечатанная в Москве в 1663 году) и Елизаветинская Библия 1751 года, выдержавшие множество переизданий.

Если справщики XVI–XVII веков были вынуждены выбирать лишь между Вульгатой, отдельными греческими рукописями и лучшими списками славянской Библии, то справщики XVIII века уже имели в своем распоряжении целый ряд изданий оригинальных библейских текстов. В частности, им могли быть доступны Комплютенская Полиглотта (1514), Альдинская греческая Библия (1518–1519), Полиглотта Уолтона (1657–1669), печатное издание ветхозаветной части Александрийского кодекса (1707–1720) и другие католические и протестантские издания греческого и еврейского текстов Библии. Поскольку в России не было специалистов в этой области, да и сама текстология делала лишь первые шаги, многие решения справщиков не только не улучшили ситуацию, но и породили множество проблем. В частности, на начальном этапе под влиянием Вульгаты был изменен набор библейских книг и порядок их расположения, а затем из-за хаотического привлечения для исправления то греческих текстов, то еврейских, то печатных изданий, то рукописных кодексов, вопрос источников перевода оказался окончательно запутан. Хотя последний вариант печатной церковнославянской Библии в значительной мере отражает традицию Септуагинты, его нельзя назвать аутентичным выражением средневековой церковной традиции библейского текста, поскольку исправления вносились по случайно выбранным рукописям.

Что касается переводов на русский язык, то вопрос встал очень остро в начале XIX века. К этому времени общеевропейской тенденцией в библейских переводах стала переориентация на масоретскую версию Библии (то есть на средневековые еврейские варианты библейских текстов как якобы абсолютно точно сохранившие оригинал). Греческий текст LXX перестал рассматриваться как равноправный свидетель древнего текста. Русская Церковь оказалась в сложной ситуации выбора — сохранять церковную традицию или идти вслед за европейской наукой. После ряда споров и неудачных попыток перевода в середине XIX века был выбран компромиссный вариант: взять за основу еврейский текст, дополнив и исправив его в наиболее важных в догматическом отношении местах по греческому. При этом сохранялся набор книг, унаследованный от эпохи исправлений по Вульгате. Хотя в 1876 году Русская Церковь получила первый полный перевод Библии на русский язык, в догматических сочинениях и переводах творений святых отцов еще долгое время использовался только церковнославянский перевод Библии. На текст, читаемый за богослужением, новый синодальный перевод также не оказал никакого влияния. Практически сразу после публикации в отношении качества перевода стали высказываться критические замечания. Тем не менее именно синодальный перевод очень быстро занял место «домашней» Библии и стал единственным общепризнанным (в том числе представителями других конфессий и библейскими обществами) переводом на русский язык.

Почему же тогда появилась необходимость в новом русском переводе?

Главной причиной является существенное изменение и расширение нашей источниковой базы по сравнению с XIX веком. Мы стали гораздо лучше представлять, как и почему эволюционировал библейский текст на протяжении веков. Две традиции Библии (еврейская и греческая) несводимы к единому источнику. И масоретская, и христианская традиции в некотором смысле являются равноправными свидетелями древнего библейского текста. Обе отражают тексты не в их первоначальном виде, а некие варианты их эволюции. Основной причиной расхождения является то, что в период земного служения Господа и апостолов библейские книги имели хождение не в виде полных Библий, а в виде отдельных свитков, которые использовались с разной степенью интенсивности, а потому одни рукописи переписывались и заменялись новыми чаще, чем другие, а значит, повреждались в гораздо большей степени. Важно и то, что в древности не существовало единого центра редактирования и исправления библейских текстов и никто не пытался решать задачи унификации библейских рукописей. То же можно сказать и относительно самого набора библейских книг, которые считались авторитетными. Процесс отбора и унификации начался при переходе со свитков на кодексы и шел параллельно с процессом формирования библейского канона.

В настоящее время основным направлением библейской текстологии стало наиболее точное воспроизведение каждой из двух традиций Библии в отдельности. Главным аргументом в пользу такого подхода служат найденные в середине XX века кумранские свитки, которые свидетельствуют о принципиальном многообразии и поливариантности библейского текста в I веке (одни согласуются с масоретским текстом, другие — c текстом LXX, третьи представляют еще одну, независимую, традицию). Поэтому наиболее адекватным и научно обоснованным способом воспроизведения библейского текста было бы издание в несколько колонок для каждой традиции в отдельности, то есть своего рода новые Гекзаплы (подобно труду Оригена, который представил разные версии и редакции библейского текста в нескольких колонках). Так что и при переводе на русский язык не имеет смысла соз-давать синтетический текст, в равной мере удаленный от обеих древних традиций, а следует готовить издание по крайней мере с двумя параллельными колонками (прочие варианты текста могут быть отражены в примечаниях).

В противном случае путаница с библейскими текстами на русском языке возрастет еще больше. Уже сейчас возникают серьезные трудности с нумерацией глав и стихов в синодальном переводе, которая не соответствует ни одной из традиций в полной мере.

Еще одной причиной, по которой необходимо новое издание, является принципиальная невозможность отредактировать синодальный перевод и привести его русский язык к нормам современной орфографии и пунктуации. Синодальные переводчики не только намеренно архаизировали язык перевода, но и не смогли выдержать единые правила на протяжении всего текста. Поручить эту работу обычным литературным редакторам невозможно, так как отклонения от норм русского языка часто вызваны стремлением передать те или иные особенности оригинального текста Библии. Количество исправлений, которые нужно внести в синодальный перевод, столь велико, что в результате всё равно получится новый перевод, а не редакция старого.

Третья причина, по которой имело бы смысл готовить новый перевод, а не редактировать уже имеющийся, заключается в том, что синодальный перевод разошелся огромным тиражом и по-прежнему продается повсеместно. Появившаяся «новая редакция синодального перевода» была бы провальной с экономической точки зрения, так как прежняя версия, неудачная с научной точки зрения, вполне удовлетворяет потребностям рядового читателя. Не запрещать же и не изымать из продажи прежний вариант! Во-первых, синодальный перевод является произведением культуры, во-вторых, это памятник эпохи и текст, который вполне допустим для назидательного чтения (но не для научных изысканий).