Иконы изъять, священника осудить, общину выставить на улицу. Такое развитие событий нельзя исключить и это не 1918-й и не 1937-й, а… 2013-й год. Место действия — Средний Урал. Абсурдное уголовное дело по факту ненадлежащей реставрации Никольского храма-памятника в селе Быньги (Нижнетагильская епархия) сплошь соткано из противоречий. Несмотря на тянущееся уже три с лишним месяца следствие, обвиняемые до сих пор не названы. Полиция Свердловской области изъяла в качестве вещественных доказательств не являющиеся предметом охраны иконы и всерьез настаивает на правомочности договора охраны, заключенного в 1949 году. А государственные структуры, по статусу призванные заботиться о сохранности объектов культурного наследия, отказываются принимать какое‑либо участие в судьбе храма-памятника.
Иконы-вещдоки
Полиция нагрянула в Екатеринбургское художественное училище им. Шадра в разгар летних каникул. Учебный процесс блюстителей порядка не интересовал. Узнав у руководства, где находятся поступившие весной из храма Святителя Николая в Быньгах (Невьянское благочиние Нижнетагильской епархии) на реставрацию иконы, правоохранители внимательно осмотрели, пересчитали и объявили их вещественными доказательствами. После составления описи «вещдоки» перекочевали в один из оборудованных сигнализацией учебных кабинетов и были опечатаны. Там они до настоящего момента и находятся.
Быньги — небольшое, основанное старообрядцами село в трех километрах от центра городского округа Невьянска. Некогда богатейшая столица «царства заводчиков Демидовых» Невьянск, как и весь Тагильский регион, последние годы находится в глубочайшей депрессии. Помимо славного промышленного прошлого известен Невьянск и оригинальным направлением в русской иконописи, которому он «подарил» собственное имя. Вполне естественно, что в очень многих старых храмах Нижнетагильской епархии есть иконы именно невьянской иконописной школы.
Есть-то они есть, но их состояние в силу причин естественного старения оставляет желать лучшего. Поэтому когда в середине 2000-х годов настоятелю Никольского храма в Быньгах священнику Виктору Зырянову меценаты предложили привести иконы в порядок, тот с радостью согласился. Тем более предлагалась вполне разумная схема: за реставрацию икон берутся квалифицированные преподаватели единственного профильного учебного заведения на Среднем Урале — Екатеринбургского художественного училища им. Шадра, привлекающие к процессу своих лучших студентов. Начать решили с иконостасов северного и южного приделов.
«После восстановительных процедур все обновленные иконы вернулись в наш храм и заняли свои места в иконостасах обоих приделов, — говорит отец Виктор Зырянов. — Качество оказалось вполне сносным, тем более для нашего региона. Работы проводились щадящие, никто и не думал как-то тонировать иконы. Речь шла просто об укреплении и защите красящего слоя, что и было выполнено». «Студентам эта работа засчитывалась в качестве курсового проекта, — поясняет юрист училища Александр Сурков. — Ни у наших преподавателей, ни у епархии, насколько мне известно, претензий к качеству не возникало. Напротив, даже московские коллеги отзывались о результатах такого сотрудничества положительно, а нас устраивал практический опыт, который приобретали учащиеся». Минувшей весной эту практику решили продолжить — теперь уже с иконами из центрального иконостаса. Но завершить восстановление не удалось: усердием полиции иконы приобрели статус вещдоков. Когда же представители епархии поинтересовались, на каком основании их поместили под замок, полицейские ответили: в рамках предварительного расследования уголовного дела.
У семи нянек
«Так мы впервые узнали о возбужденном деле, — рассказывает епископ Нижнетагильский и Серовский Иннокентий. — Произошло это 4 сентября. Ни до, ни после этой даты полиция с прокуратурой ни о чем нас официально не запрашивали и не сообщали нам о своих действиях».
Так или иначе, но в деле до сих пор нет обвиняемого. На первый взгляд это может показаться странным. По Конституции историческое наследие принадлежит народу, в вопросах владения памятниками от имени которого выступает государство. Государственная же регистрация прав собственности обычно оформляется на ту или иную организацию, которая и отвечает за сохранность объекта. Что-то не в порядке — претензии в первую очередь предъявляются к должностному лицу этой структуры, а уж потом оно в рамках собственных полномочий выясняет, кто конкретно (пользователь, арендатор или субарендатор, а быть может, неквалифицированный строитель) виновен в нанесенном ущербе.
Такова общероссийская практика. Но в Свердловской области, похоже, всё несколько иначе. По бумагам здание Никольского храма находится в госсобственности, как и земля под ним. А фактически храм висит в воздухе: никто из государственных инстанций за него не отвечает!
Как такое могло получиться? Знакомясь с предысторией, приходишь к мысли: уж лучше бы глава Российского государства Борис Ельцин не относил1 Никольскую церковь к памятникам истории и культуры!
Пока в советское время вся собственность была государственной, за кем именно записывались здания, разницы не имело: власть позволяла в них собираться для молитвы, а на большее и рассчитывать было нечего. Числившийся за Свердловской областью Никольский храм в первые постсоветские годы также не был слишком уж обременительным: пользователь — приходская община — получил печать и банковский счет, сегодня-завтра, как некоторые недобросовестные арендаторы, не испарится, что еще нужно чиновнику для счастья? Иное дело храм-памятник: в его сохранность нужно постоянно вкладывать деньги.
При министре культуры Михаиле Швыдком возглавляемое им ведомство совместно с Министерством имущественных отношений РФ выпустило документ о передаче многих памятников федерального значения в оперативное управление Агентству по управлению и использованию памятников истории и культуры (АУИПИК)2. В областных структурах облегченно вздохнули и окончательно про храм в Быньгах забыли. Но и федеральный центр про него не вспомнил!
«Информация о государственной регистрации права собственности в наше управление из агентства так и не поступила, государственную регистрацию права оперативного управления агентство до сих пор не обеспечило, фактически на баланс объект не принят!» — возмущается руководитель территориального управления Росимущества в Свердловской области Алексей Рогов. «Указанным распоряжением Никольская церковь передана нам лишь формально, — возражает директор Уральского филиала АУИПИК Дмитрий Макаров. — Кроме того, вашим же распоряжением Росимущества в 2005 году тот документ признан не подлежащим применению. Так что к нам отношения Никольский храм не имеет».
Поскольку государственные инстанции соревновались в том, кто эффективнее от памятника откажется, пользовавшаяся им община решила самостоятельно заняться поддержанием здания в более или менее пригодном для богослужений виде. «Самотеком» деньги ни из федерального, ни из областного бюджета не шли, в 2001 году Екатеринбургская епархия3 попыталась получить средства для реставрации по целевой программе «Культура России». И получила отказ.
«В начале 2000-х годов храм стремительно ветшал, — говорит владыка Иннокентий. Теряли прочность несущие элементы конструкций иконостаса, нарушился тепловой режим, в кровле наблюдались многочисленные протечки. Потребовали ремонта полы. У общины не оставалось иного выхода, кроме как обращаться за поддержкой к местным предпринимателям».
Что за комиссия?
Поновление впоследствии изъятых в качестве вещдоков икон и являлось одним из этапов этого длительного процесса. И до минувшего лета у областного департамента культурного наследия не возникало не единого вопроса ни по сути проводимых работ, ни по их фактическому качеству! «Проснулось» Министерство государственного имущества Свердловской области (именно в его структурном подчинении находится указанный департамент) лишь когда прокуратура санкционировала проверку храма в Быньгах. И тут же предписало немедленно прекратить все текущие ремонтные работы на объекте (что, кстати, и было исполнено).
Предположим, отнюдь не все они велись квалифицированно. Допустим даже, кое-что стоит переделать. Но при чем тут иконы? У органов принципиально не может быть вопросов по качеству их восстановления: элементы убранства не относятся к предмету охраны Никольского храма! На государственной охране состоят лишь ворота, ограда и сами капитальные строения церкви, то есть составляющие ее фасады, формирующие визуальное восприятие пространственно-объемные характеристики и конструктивные элементы.
Быть может, иконы невьянской школы иконописи не включили в охраняемый перечень по недосмотру? Не исключено, но в любом случае это вопрос кропотливой экспертизы. Пока же, по словам первого заместителя министра культуры Свердловской области Владимира Мантурова, документы о культурно-исторической ценности икон из Никольского храма отсутствуют. Солидарен с Владимиром Гелиевичем и заместитель областного министра по управлению государственным имуществом (именно в его подчинении находится департамент культурного наследия) Артем Богачев. «Тем более не включены они и в состав Музейного фонда РФ», — добавляет юрист Нижнетагильской епархии Дмитрий Колесников.
Однако собранная полицией экспертная комиссия насчитала размер ущерба, нанесенного в результате некачественной реставрации храму, на 31 млн рублей. Как подбирался состав экспертов, входили ли в состав комиссии представители Уральского филиала АУИПИК или областного департамента культурного наследия, начальник Главного управления МВД РФ по Свердловской области Михаил Бородин нашему журналисту ответить не захотел.
Поэтому остается предполагать, что подобный ущерб обусловлен демонтажем самого иконостаса — по мнению полиции, варварским4. «Не понимаю, что имеется в виду, — разводит руками Преосвященный Иннокентий, в настоящий момент сам вступивший в должность настоятеля Никольского прихода в Быньгах. — Иконостас разборный, крепежи не нарушены, резьба в данный момент восстанавливается (весьма, замечу, талантливо). Зашедшие без нашего спроса в алтарь “для описи” полицейские (среди которых были и представительницы прекрасного пола) могли бы это увидеть, если бы захотели. В остальном же о реставрации речи не идет, имеет место лишь аварийный ремонт. А регламентировать, какие именно виды текущих эксплуатационных работ мы должны согласовывать с органами охраны памятников, равно как и прописывать наши права и обязанности по использованию помещения, должен особый документ — охранный договор, заключающийся между пользователем и собственником. До сих пор он не оформлен! Для меня, долгое время занимавшегося реставрацией церквей во Владимирской епархии, это более чем удивительно». Храм в Быньгах, правда, закон разрешал официально оформить в пользование общине и без заключения договора, по форме специального акта передачи. Никто из госструктур и тут ничего не сделал!
Привет от Сталина
А теперь — внимание. Главный фокус от полиции: следствие всерьез утверждает, что охранный договор приходом заключен в 1949 году и действует по настоящее время. Правда, начальник управления информации и общественных связей ГУ МВД РФ по Свердловской области Валерий Горелых не уточнил в письме, с кем именно.
Пока обвинение по упомянутому делу никому не предъявлено. Но, если обвиняемый всё же будет назван (в епархиальных структурах полагают, что им, скорее всего, станет отец Виктор Зырянов) и дело дойдет до судебного разбирательства, очень интересно было бы взглянуть на охранный договор, заключенный более чем за полвека до признания храма памятником истории и культуры. Пока же напомним: Церковь при Сталине не обладала правами юридического лица (а Никольский приход зарегистрирован органами юстиции лишь в 1990 году). Это уже не говоря о такой мелочи, как принятие Верховным советом РСФСР Закона об охране памятников истории и культуры в 1978 году, и об основной нормативно-ресурсной базе для его разработки — постановлении республиканского Совмина «О дальнейшем улучшении дела охраны памятников в РСФСР», появившемся на свет 30 августа 1960 года. Что именно охранял охранный договор 1949 года, в статуте какого правопреемства он находится, если все регулирующие охрану культурного наследия законы и подзаконные акты приняты много позднее?!
И будто по мановению волшебной палочки на сцене появляется директор Уральского филиала Федерального агентства по управлению памятниками истории и культуры Дмитрий Макаров. От широты души он заявляет: «Полагаю, что нет препятствий к признанию в судебном порядке в силу приобретательной давности и оформлению права собственности на данный объект культурного наследия федерального значения Нижнетагильской епархией Русской Православной Церкви».
Постараемся абстрагироваться от эмоций. Как вся эта ситуация выглядит со стороны? Полтора десятилетия государство ни копейки не вкладывает в двухсотлетний храм-памятник. Потом, когда от безысходности этим вынужденно занимается использующая церковь православная община, дает священнику прилюдную пощечину и вызывает его на допросы. После чего милостиво заявляет: ну ладно, забирайте здание храма через суд. Отличный ход: сэкономив на текущем уходе кругленькую сумму да еще и обвинив бывшего настоятеля в серьезном нарушении, выйти сухим из воды!
Конечно, Церковь возьмет храм в пользование: служить где-то надо. Возьмет, несмотря на связанные с этим серьезные предстоящие затраты сначала на исследовательские натурные работы, потом на подготовку уже настоящего реставрационного проекта и, наконец, на саму полноценную реставрацию. Возьмет... Только если ей на самом деле захотят отдать! По протоколу межведомственного совещания в Свердловской областной прокуратуре от 24 сентября для последующего оформления искового заявления в Арбитражный суд Нижнетагильской епархии следовало обратиться в областное Министерство по управлению государственным имуществом до 30 сентября. «Мы подготовили документы, — комментирует владыка Иннокентий, — но до сих пор не можем их сдать в производство без охранного договора и акта передачи храма, заявки на составление которых подали больше месяца назад, а ответа пока не получили».
Вам это ничего не напоминает? В советское время освободившихся из заключения граждан, потерявших жилье, не брали на работу из-за отсутствия прописки. А безработных не прописывали! Получался замкнутый круг, выхода из которого не было. Очень хотелось бы ошибаться, но создается впечатление, что в Невьянском районе Свердловской области кто-то решил отработать «сравнительно честный» способ отъема храмового здания у православной общины, полностью вписывающийся в конфигурацию современного российского законодательства. Что же касается уголовного дела, ситуация с его расследованием во многом продолжает оставаться туманной. «Если дело дойдет до суда и общине будет предъявлен иск, — говорит Преосвященный Иннокентий, — это будет первый процесс подобного рода в новой России».
Наша редакция следит за непростой ситуацией в Быньгах.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Указ Президента РФ «Об утверждении Перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения № 176 от 20 февраля 1995 г.
2 Распоряжение № 12 / 3699 р от 25 декабря 2001 г.
3 До создания в 2012 г. Нижнетагильской епархии как составной части Екатеринбургской митрополии село Быньги входило в пределы канонической территории Екатеринбургской епархии.
4 Письмо начальника управления информации и общественных связей Главного управления МВД РФ по Свердловской области Валерия Горелых.
Историческая справка
Никольский храм в Быньгах (территория нынешнего Невьянского района Свердловской области) заложили в мае 1789 года уральские горнозаводчики Яковлевы. Сельский приход основан в конце XVIII века, государственную регистрацию как самостоятельное юридическое лицо община прошла в 1994 году. В советское время за исключением краткого военного периода храм не закрывался, разорению не подвергался. В первую очередь благодаря этому обстоятельству до нас дошла его уникальная архитектура.
Досье: уголовная статья
Уголовное дело по факту ненадлежащей реставрации Никольского храма Главное управление МВД РФ по Свердловской области возбудило летом 2013 года. Состав возможного преступления исчерпывается частью 2 243 й статьи Уголовного кодекса РФ «Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов РФ, выявленных объектов культурного наследия, природных комплексов, объектов, взятых под охрану государства, или культурных ценностей». По изложенной в официальном письме в нашу редакцию версии следствия, основанием для расследования служит нарушение Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) РФ» и ведомственной Инструкции Министерства культуры «О порядке учета и хранения движимых памятников истории и культуры, находящихся в личной собственности граждан». Согласно им, консервация и реставрация памятников истории и культуры могут осуществляться лишь с разрешения соответствующих органов культуры и под их контролем.
