Случилось так, что мне выпало счастье с 2001 года участвовать в общественном движении по защите Соловецкой святыни. Речь не только о защите возрожденного два десятилетия назад Спасо-Преображенского Соловецкого ставропигиального мужского монастыря, хотя, конечно, и монастырю нужны защита и попечение. Соловецкая святыня, утвердившаяся на далекой северной земле монашеским подвигом, много больше самого монастыря. Это целый мир — мир иной, где и молитва иноков, и творения церковного искусства, и преображенная руками человека природа, и память о мучениках и исповедниках недавно минувшего века, и обращенность русского сердца к этому святому месту, — все раскрывает душе и уму образ мироздания, устроенного по Божию замыслу. Это заповеданное нам свидетельство о подлинной России. Читатели «Церковного вестника» не раз имели возможность узнать о соловецких скорбях, и все же кратко повторю, от кого и от чего надо было защищать святыню.
Охранители против коммерсантов
К 2000 году вокруг Соловков сложился эффективный союз федеральных и региональных чиновников, бизнесменов, зарубежных фондов. Их цель — коммерциализация нашей святыни, превращение ее в модный международный курорт. Соловецкой обители при таком подходе было отведено место одного из привлекательных экспонатов, экзотического товара на европейском рынке развлечений. Проводником этого подхода на Соловках стало руководство Соловецкого государственного музея-заповедника.
Для церковного сознания подобная перспектива была возмутительна и абсолютно неприемлема. Духовное сродство устроителей Соловецкого лагеря особого назначения и нынешних апологетов «развития Соловков» было и остается для нас очевидным. На этом чувстве сложился первоначально узкий, но сплоченный круг православных ревнителей Соловецкой святыни.
Первым нашим общим делом стало раскрытие намерений тех, кто разворачивал на Соловках свой большой проект. За оптимистичными формулировками планов и программ, подготовленных известными специалистами на деньги зарубежных фондов, надо было увидеть последствия — плененный монастырь, деградирующую природу, культ потребления и наживы на костях молитвенников и лагерных мучеников.
Вторым общим делом стало обнародование этой картины — публикации, выступления на открытых площадках, таких как Всемирный русский народный собор или Рождественские образовательные чтения. Церковь и страна должны были узнать о намерениях и действиях тех, кто решительно стал на путь «предпродажной подготовки» Соловков.
Третьим общим делом стало ведение жесткой полемики лицом к лицу с «упаковщиками». Это делалось практически целиком на их поле, в рамках организуемых ими мероприятий.
Успехи и неудачи
Несколько лет общественных усилий принесли плоды. От отдельных наиболее безобразных проявлений воинствующего неуважения к святыне удалось отбиться. На словах наши оппоненты стали корректнее относиться к монастырю, декларативно признавать права и значимость монастыря. Откровенно антицерковная позиция стала чревата лишними издержками при реализации коммерческих планов.
В последнее время общественная деятельность по защите Соловецкой святыни стала приобретать новое качество. Поворотным моментом стало обсуждение соловецкой темы в стенах Государственной Думы. Летом 2008 года там была открыта большая выставка, где помимо истории соловецкой святости и красоты соловецкого наследия были в полный рост обозначены сегодняшние угрозы. Открытие выставки сопровождалась проведением круглого стола под эгидой думского Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций. На открытии выставки начался сбор подписей под обращением к премьер-министру Владимиру Путину. Письмо против коммерциализации Соловков было направлено и Президенту Дмитрию Медведеву. Эти обращения поддержала Общественная палата Российской Федерации.
При наместнике Соловецкого монастыря организована постоянная консультативная структура — Общественный совет по сохранению историко-культурного и природного наследия Соловецкого архипелага. Это первый шаг к институциональному оформлению усилий общественности.
Принципиально важным событием стала разработка на общественных началах «Концепции сохранения и восстановления исторического наследия Соловецкого монастыря», первого публичного документа, где члены Церкви пользуются современным проектным языком.
Но все эти частичные успехи не поменяли ситуации в целом. Организаторы предпродажной подготовки Соловков и не думают отказываться от своих намерений. Сегодня наибольшей опасностью стали ползучий отвод заповедных земель для рекреационного строительства и крупные инфраструктурные проекты, обеспечивающие многократный рост туристического потока. Заинтересованный в прибылях союз власти и бизнеса за прошедшие годы сорганизовался и окреп, прежде всего, в Архангельской области.
Посмотреть на себя
Переход общественной деятельности по защите Соловецкой святыни на новый уровень идет непросто. Да и сами по себе восемь лет «нового соловецкого сидения» — большой срок. Пора внимательно проанализировать наше собственное движение. Естественно, мои суждения пристрастны и, скорее всего, односторонни. Но этот разговор надо начать.
Путь, проделанный нами за эти годы, велик. Сделано немало. Озирая же пройденное, видишь не только то, сколь велики стоящие перед нами трудности, но и то, сколь ограничены наши собственные силы и нетехнологичны наши усилия. Мы постоянно анализировали намерения и действия наших оппонентов и крайне редко — свои собственные. Непреложная правота наших целей, да и наших поступков предполагалась по умолчанию.
Наши шаги слишком часто носили реактивный, оборонительный, а значит запаздывающий характер. Мы часто проигрывали, потому что, как мне кажется, были в плену своих представлений о правоте и всесилии интеллигенции. Мы исходили из того, что само по себе декларирование наших оценок, ценностей и намерений обладает доказательной силой. Мы сводили продвижение вопроса к душевным разговорам с хорошими людьми во власти и передаче им наших взволнованных записок.
Мы, как правило, не учитывали институциональную и политическую стороны вопроса. Так, не всегда была ясна субъектность наших действий на Соловках. Достаточно часто мы действовали по просьбе наместника монастыря и от его имени. Иногда же — на собственный страх и риск, как полноправные члены Церкви. Отсутствовал внятный, в том числе политически внятный ответ на вопрос: кто мы?
Мы находились в публичном поле. Но уровень нашей информационной работы не позволял привлечь возможных союзников. Мы не различали публичное исповедание ценностей и планирование операций. Поэтому мы все время вооружали наших оппонентов.
Большинство из нас — люди зрелого и весьма зрелого возраста. За нами практически нет молодежи, а та православная молодежь, которая ездит на Соловки потрудиться (например, студенты ПСТГУ), никак не включена в нашу работу.
«Техническое задание»
Думаю, сегодня надо сообща обсуждать адекватность наших средств насущным задачам. Нам нужны экспертные советы и проектные группы с передачей результатов их деятельности во все властные, общественные и медийные структуры. Необходимо освоение существующих механизмов написания и продвижения законопроектов, без чего не создать законодательную и нормативную базу возрождения Соловецкой святыни. Нужны профессиональные информационные кампании как особый род политической деятельности, а не просто рассказ хороших людей о том, чем они, такие православные, возмущены, и что они хотели бы. Нужны молодежные сетевые организации, способные работать в современных форматах, как в Интернете, так и на улице.
Категория инвестиционной привлекательности применительно к Соловкам все время клеймилась и отвергалась нами как крамольная, безнравственная, антинациональная. Но ее надо отбирать у противников Церкви и обращать на службу Соловецкой святыне. Нужна высокопрофессиональная разработка проектной концепции будущего Соловков, выполняемая под церковным омофором и способная стать убедительной публичной альтернативой многочисленным программам коммерческой направленности.
Нужна политизация вопроса о будущем Соловков. Нужно внесение Соловецкой темы в политическую повестку дня, ее прямая увязка с вопросом о конкурентоспособности России, о ее подобающем месте в мире. Пора создавать Патриарший попечительский совет Соловецкого монастыря, включающий влиятельных политиков, предпринимателей, деятелей науки, культуры, образования. Пора создавать и Соловецкий общественный совет, способный сделать соловецкую тему актуальным и неустранимым фактом общественно-политической и культурной (то есть светской) жизни России и мира. Постоянный диалог о судьбе и значении Соловецкой святыни с политической, культурной и экономической элитой страны и регионов должен быть институционально оформлен.
О труде возможения
Новый масштаб задач неминуемо вызывает разномыслие среди нас. Это хорошо. Чаемое единомыслие — не готовая норма, которой кто-то владеет, но путь, который надо совместно пройти.
Разномыслие появилось, в частности, относительно общественного движения, заботой которого станет защита Соловецкой святыни и будущее Соловков. Каковы его границы и состав? С кем здесь можно объединяться и с кем нельзя? Риторика «узкого пути» верных и избранных в какой-то момент оказалась противопоставлена риторике «широкого народного фронта».
Я убежден, что все суждения моих товарищей о необходимости «узкого пути» абсолютно правильны. Но и суждения о необходимости «широкого фронта» правильны не менее. Бесы, ревниво охраняющие место разорения святыни, пытаются столкнуть эти подходы по основаниям формальной логики, их излюбленного средства. Но правило исключенного третьего здесь плохо применимо. Защита святыни и ее возрождение в силе и славе — это апофатическое пространство, место действия Духа Святаго. Как сказано у святых отец: «Ты и то делай, и иного не оставляй».
Да, апостолов было всего двенадцать, узкий круг людей, шедших узким путем. Потом их стало семьдесят. А потом каждому члену Церкви апостольское служение было вменено в обязанность.
Выход на новый масштаб замышления и действия требует усилия, возможения. Комфортно оставаться в привычных стенах (прежде всего, стенах собственного сознания). Однако новые возможности послужить святыне, новые преимущества, силы, способности можно получить, лишь обращаясь к людям. Не ожидая их в своем узком кругу, а идя к этим людям в их несовершенстве и нынешней удаленности от нашего идеала.
Естественно, это усилие должно предприниматься с большим рассуждением. Ведь оно несомненным образом обременено духовными опасностями, искушениями и прямо вытекающими из них рисками — политическими, культурными, социальными.
Монастырь и мир
Наше общее служение Соловецкой святыне требует внимательно посмотреть на то, как в XXI столетии развертываются отношения двух древних традиций — мирянской и монашеской.
Церковь есть собор архиереев, клириков, монахов и мирян, у каждого из которых свои служения и своя ответственность, не сводимые к служениям остальных и не покрываемые ими. Главное служение монахов — молиться за весь мир. Служения мирян многообразны. В том числе — защищать монастыри, ограждать пространство для молитвы.
Мирские служения, носимые ныне в сложном, противоречивом и постоянно меняющемся в своих внешних проявлениях мире, не могут быть основаны только лишь на строгих и неизменных правилах монашеского послушания. Видеть и понимать Церковь как сообщество граждан, наделенных личной свободой, правами и ответственностью, необходимо, если мы хотим, чтобы из Церкви меньшинства она вновь стала в России Церковью большинства. Это не означает разрушительной «демократизации», которая с очевидностью представляет собой средство манипуляции людьми. Это означает возвращение к собственным корням, к автономии, свободе и самоуправлению Церкви.
Что впереди
Наши надежды должны быть деятельными. Мало обличать разрушающих святыню под видом прогресса. Чтобы противостоять злу, нужна яркая демонстрация убедительной альтернативы. Нужен проект на XXI век.
Если Соловецкий монастырь не на словах, а на деле является одним из символов России, то по поводу этого должно выстроиться общенациональное согласие, и не во сне о нашем великом и прекрасном прошлом, но в противоречивой актуальности дня сегодняшнего, в политическом, информационном, культурном пространстве российской современности.
Мало утверждать, что Соловки должны вновь стать школой труда и молитвы, какой они были почти 500 лет. Пора детально увидеть и проработать, как именно эта школа должна быть устроена в грядущем столетии. Какие в ней будут классы и лаборатории. Какие учебные программы. Какие преподаватели.
Думается, такого проекта не сделать и тем более не реализовать, если мы все еще продолжаем считать себя меньшинством во враждебном окружении. Конечно, инстинкты минувших десятилетий привычнее. Опять закрыться, закуклиться, отыскать врага... По-человечески это очень понятно. Раны церковного тела болят, в том числе нанесенные совсем недавно, наносимые даже и сегодня. Но без понимающего отношения, без умения разговаривать со своими чужими, находить то, пусть пока немногое, по поводу чего можно соглашаться, и в меру этого, не поступаясь своей верой, делать чужих уже по-настоящему своими, а не только гордо демонстрировать им нашу непримиримую правоту, — без всего этого мы никогда не сумеем сделать наши православные задачи общенациональными задачами России на XXI столетие.
