Иконописцы Александро-Невской лавры готовят обитель к празднованию 300-летнего юбилея
В подготовке Свято-Троицкой Александро-Невской лавры к 300‑летнему юбилею, одну из ключевых ролей играет созданная при этой обители иконописно-реставрационная мастерская святого Иоанна Дамаскина. Ее заведующий Дмитрий Мироненко рассказал о важнейших точках приложения усилий и продемонстрировал состояние этих объектов.
Началась наша небольшая экскурсия в Духовском корпусе лавры, где близится к завершению настенная роспись будущего храма во имя святителей Иннокентия и Софрония Иркутских.
«Одна из форм нашей деятельности — стажировка начинающих иконописцев из России и зарубежья, — говорит Дмитрий Мироненко. — Так вышло, что этот храм стал своеобразным тренажером по настенной росписи для нескольких поколений стажеров: расписываем его мы уже десять лет. За это время руки к созданию росписи, которую вы здесь видите, приложили два десятка молодых людей. Важно заметить, что наша мастерская занимается такой формой обучения безвозмездно. Но стажеры приобретают бесценный опыт, а мы продвигаемся к финишу». Теперь финиш, как можно убедиться, уже совсем близок. После освящения в ежедневных богослужениях в этой камерной монастырской церкви, скорее всего, будет участвовать только братия без свободного доступа прихожан. Возможно, используют ее и для совершения монашеского пострига.
В самой мастерской Дмитрий Геннадьевич подводит меня к списку знаменитой иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», получившей название «с грошиками». Теперь этот образ принято именовать Петербургским.
«Тринадцать лет назад он стал первым опытом серьезной работы в нашей тогда только созданной мастерской, — рассказывает Мироненко. — Теперь мы с нетерпением ждем, когда он займет свое место в Скорбященской надвратной церкви нашей обители (сейчас для иконы готовится серебряная риза). Этот объект мы ведем практически с самого начала проектных работ. Разве что столярку для него выполняла другая мастерская, все же основные этапы — от разработки проекта убранства по уцелевшим архивным фотоматериалам до золочения — поручены нам. Этим иконописные мастерские в монастырях принципиально отличаются от остальных: их сотрудники помимо собственно написания образов проектируют интерьеры, выбирают цвет для фасадов и занимаются расколеровкой стен. И, разумеется, не забывают контролировать выполнение этих работ».
Еще одна монастырская церковь, куда меня приглашает собеседник, являет собой пример уже реализованного комплексного реставрационного подхода, предпринятого силами мастерской. В подземной крипте главного Свято-Троицкого собора лавры совместно с реставраторами Павловского дворца устроен алтарь с иконостасом, а посреди появилась обширная купель для крещений с полным погружением для взрослых.
Наконец, четвертый лаврский храм, на который также направлены усилия иконописцев, — церковь преподобного Серафима Вырицкого в Федоровском корпусе. По словам Мироненко, все иконы для нее (за исключением двух больших холстов-картин, также нашедших место в убранстве храма) создаются его сотрудниками. Сейчас, в частности, в разгаре работа над иконостасом. Подтверждение этим словам мы находим, вернувшись в мастерскую: один из шести штатных сотрудников мастерской, иконописец Анна Карагина, приступает к работе над иконами для праздничного ряда. Пообещав не занимать ее слишком долго, просим выкроить для интервью несколько минут.
Анна Карагина, иконописец мастерской святого Иоанна Дамаскина: Молитва и живой солнечный свет необходимы, но важнее жить духовной жизнью
— Анна Юрьевна, в чем отличие иконописца от обычного художника? Есть ли принципиальная разница в их жизненном укладе, в том, как строится их рабочий день?
— Пожалуй, на бытовом уровне основное отличие в том, что иконописцу для работы обязательно нужен живой дневной свет. Соответственно, у нас нет возможности долго нежиться в постели, особенно с учетом нашего по‑северному краткого дня.
— Что мешает вам писать иконы при искусственном освещении?
— Я знаю коллег, которые пишут иконы при искусственном свете, но всё же это исключение из правила. Темное время суток само по себе сложно для работы, а к написанию иконы к тому же лучше приступать в свежем состоянии, когда голова не забита накопившейся за день усталостью и суетой.
— Обязательно ли молиться перед тем, как начинаешь писать икону?
— Думаю, это очень личный, индивидуальный вопрос. Я, к примеру, за работой стараюсь молиться про себя. Существует, кстати, особое молитвенное правило для иконописца. Но важнее, на мой взгляд, общая духовная жизнь, куда входят и трезвение, и утреннее и вечернее правила, и много других важных вещей.
— В изобразительное искусство уверенно входят компьютерные технологии и широкий спектр цифровых устройств, призванных избавить художника от трудоемкой черновой работы. Иконопись не миновала эта тенденция?
— Разумеется, нет. Я широко использую компьютер в поиске и в подборе при помощи Интернета различных вариантов написания того или иного образа, лика святого. Правда, студентам Петербургской духовной семинарии, где я преподаю,пользоваться ноутбуком запрещаю: они так увлекаются поиском в режиме online, что перестают рисовать.
— А эскизы на планшете создавать, на ваш взгляд, допустимо?
— Что вы! Конечно, нет. Иконописец работает душой, а при рисовании на экране этот важнейший момент творчества исчезает. Значит, это будет уже не икона.
