Архитектурное освещение — сравнительно молодое направление в зодчестве, заслужившее, впрочем, право на самостоятельность. Новое поколение специалистов — инженеров и строителей — привычно воспринимает его как неотъемлемую часть любого значимого архитектурного проекта. Происходит это не в последнюю очередь благодаря общему совершенствованию осветительных технологий в мегаполисах. Но на фоне залитых яркими фонарями автострад, сияющей неоновыми огнями рекламы и изобретательно освещенных памятников гражданской архитектуры церкви «провалились» и в большинстве случаев меркли. В 1990-х — начале 2000 года специалисты отечественной храмовой архитектуры активно и успешно наверстывали упущенное. Тем обиднее, что после бума осветительных проектов эта важная часть храмовой архитектуры в России не развивалась должным образом. В каком же направлении ей следует развиваться дальше?

Больше года в Ростове-на-Дону работает созданный под эгидой Донской митрополии Центр гуманитарной помощи. Помогающий сотням людей ежедневно и тысячам ежемесячно, он стал первой церковной организацией, где работе с украинскими беженцами придали системный характер. Затем эту эстафету подхватила соседняя Белгородская митрополия. Продолжением подобной практики стал организованный год назад Общецерковный центр приема беженцев и помощи им в храме Всех святых, в земле Российской просиявших, в Новокосине (Москва). Нынешний год для ростовского и белгородского центров стал настоящей проверкой на прочность: эти точки стали узлами распределения гуманитарной помощи по благотворительному проекту, осуществленному по патриаршему благословению международной христианской организацией.

Можно сказать, что в Высоко-Петровском монастыре, пожалуй, впервые в истории Русской Церкви монастырская традиция напрямую массово транслировалась в мир. Члены общин, даже тайно постриженные в монашество, как правило, продолжали трудиться на светской работе. Женщины даже в храм старались надевать не черные косынки (как в те годы делали благочестивые христианки), а белые; исповедаясь на других приходах, называли имена в крещении, а не в монашестве. Такие принципы хорошо продуманной маскировки, ярко описанные преподобномучеником Игнатием в письме к духовной дочери монахине Ксении (Поповой), позволили более или менее спокойно жить во враждебном окружении и сохранять духовное единство.

22 сентября / 5 октября 2015 года исполнилось 100 лет со дня кончины Христа ради юродивой Параскевы Дивеевской. ­Несмотря на широкую известность блаженной Параскевы, о ней сохранилось крайне мало документальных свидетельств. Однако несколько лет назад священник Георгий Павлович, проводя научно-исследовательскую работу в библиотеке Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, неожиданно обнаружил письма, написанные келейницей блаженной Параскевы послушницей Пелагеей к неустановленному лицу (сперва в 1913 году, называемому Константин Андреевич, а в 1915–1916 годах отцом Серафимом). Эти письма публикуются впервые.

Современная Сирия чрезвычайно богата памятниками искусства и архитектуры, в том числе и раннего христианства. Самые древние из них восходят еще к X–VII тысячелетиям до н.э. С приближением войск «Исламского государства» растет угроза их уничтожения. В этой публикации (начало см. №9 2015) мы продолжаем рассказ о тех святынях Сирии, которые представляют собой не только художественную, но и духовную ценность для христианского сердца. На этот раз речь пойдет о столице этого ближневосточного государства — Дамаске и его окрестностях.

Широкую известность село Давыдово в Ярославской области получило благодаря проводимым тут летом лагерям для особых детей — ментальных инвалидов. Началось всё десять лет назад, когда к настоятелю местного Владимирского храма иерею Владимиру Климзо приехали летом пожить несколько мам из Подольска со своими ребятишками. Постепенно работа с такими необычными детьми стала интересна и важна другим людям. Вместе со своими семьями они переезжали из городов в Давыдово, и здесь, опираясь на свои профессиональные знания и опыт, организовывали мастерские, начинали заниматься сельским хозяйством. К участию во всем этом привлекались в том числе и особые дети. Их так и хочется назвать сельской православной общиной, но отец Владимир считает, что до настоящей общины пока еще далеко.